Великие экономические кризисы идут рука об руку с двумя одинаково важными проблемами: они высасывают ликвидность, необходимую для функционирования бизнеса, и они выжигают акционерный капитал или по крайней мере его значимую часть. Наиболее злободневным на фоне коронавирусной изоляции представляется именно первый из этих вызовов, пишет целая группа журналистов Bloomberg — Елена Карлетти, Марко Пагано, Лориана Пелиццон и Марти Г. Субраманиам.
Приток ликвидности к компаниям — это главный фактор их выживания. Тем не менее высокая ликвидность вовсе не гарантирует компаниям, что они поправятся и в дальнейшем будут демонстрировать устойчивость и экономический рост. Акционерный капитал — вот что нужно для инвестиций и развития, особенно на второй стадии восстановления.
На сегодняшний день доходы многих предприятий фактически испарились. Следовательно, эти фирмы страдают от острой нехватки наличности. Многие предлагают различными способами перенаправить средства на нужды бизнеса до того, как фирмы будут вынуждены начать сокращения штата, отказаться от поставок и закрыться. Один из путей лежит через Европейский инвестиционный банк, который может бросить спасательный круг ликвидности европейским фирмам в форме безотлагательного мощного финансового вливания по нулевой ставке с тем, чтобы компании выполнили свои истекающие долговые обязательства.
Это шаг в правильном направлении, однако самого по себе его мало. Благодаря такому лечению пациент не умирает, но и не выздоравливает. И в самом деле, ликвидность достигается с помощью займов, что увеличивает закредитованность компаний и, следовательно, риск дефолта, что оставляет фирмам мало возможностей для роста. Экономический рост, который и так на протяжении долгого времени находился на низком уровне в большей части еврозоны, и особенно в Италии, замедлится ещё больше в том случае, если у компаний после кризиса ввиду огромных долгов закончится акционерный капитал.
Однако кто может принести так необходимый шприц с инъекцией капитала? Его вряд ли стоит ждать от домохозяйств, которые также понесли значительные потери. В странах с высокой долговой нагрузкой вроде Италии доставить его не сможет и государство.
Однако рекапитализация с помощью госфинансирования будет весьма эффективной в тех европейских странах, которые сильны в налоговом плане, и, в частности, в Германии. Именно это государство с учётом хорошей финотчётности и недавно снятого запрета со стороны ЕС на госпомощь введёт мощные инъекции капитала в отечественные фирмы и проведёт национализацию в некоторых отраслях.
Вполне вероятно, что после окончания кризиса многие недокапитализованные компании из стран с высокой долговой нагрузкой столкнутся с конкуренцией со стороны более сильных иностранных фирм, поддержанных государством, так что рынки будут крайне далеки от «одинаковых условий», за которыми так гонятся власти ЕС. В результате страны-должники ослабнут ещё больше, и их темпы экономического роста будут отличаться от среднего по Европе.
Вдобавок к этому сильные в налоговом отношении европейские компании смогут воспользоваться преимуществом господдержки и начать более агрессивную конкуренцию, поглощая своих более слабых соперников не только на рынках сбыта, но и на рынках капитала.
Есть ли альтернатива этому мрачному сценарию, который грозит концом европейской мечты? Возможен только один путь, с помощью которого этого можно избежать: согласованное вмешательство на европейском уровне посредством создания панъевропейского акционерного фонда, который будет финансироваться Европейским инвестиционным банком. При этом этот фонд будет также открыт для таких долгосрочных инвесторов, как пенсионные фонды, мировые фирмы управления активами и суверенные фонды благосостояния. Плюс к этому ЕС может пойти на такую меру, как эмиссия облигаций сверхдолгосрочного займа.
Тем не менее невероятно важно установить жёсткие правила того, в какие предприятия сможет вкладываться этот панъевропейский фонд. Во-первых, он должен финансировать фирмы, которые были рентабельными и росли до начала пандемии, но не те предприятия, которые ещё до коронавируса находились не в лучшем состоянии. Во-вторых, фонд должен вкладываться в компании, которые ещё не получали госсубсидии. В-третьих, получающие средства компании должны на какое-то время обязаться не распределять дивиденды и не проводить обратного выкупа акций, с тем чтобы инъекции капитала пошли на новые инвестиции, а не в карманы нынешних владельцев ценных бумаг. В-четвёртых, размеры компенсаций топ-менеджменту этих компаний должны быть заморожены на докризисном уровне приблизительно на три года. В-пятых, панъевропейским фондом должны управлять менеджеры, не зависящие от национальных правительств. При этом фонд не должен приобретать контрольные пакеты акций компаний.
Подобный фонд позволит европейским фирмам заниматься инвестициями и конкуренцией исключительно исходя из их рентабельности, а не долговой нагрузки государства. Такая организация станет дальновидным механизмом для распределения рисков, который сейчас, судя по всему, в принципе является главным базисом европейского проекта.
«Никогда раньше ещё не было так очевидно, что общее благо зависит от ответственного поведения всех задействованных сторон: затраты, которые несёт каждая страна в борьбе с вирусом, ограничивают его распространение и, следовательно, идут на пользу другим государствам. Таким же образом после кризиса больший рост во всех странах, а не только в нескольких из них, пойдёт на пользу всем гражданам Европы. Это единственный способ сохранить жизнь европейской мечте», — резюмируют аналитики Bloomberg.