Встреча «нормандской четверки» в Париже не стала исторической и прорывной хотя бы потому, что на ней не удалось решить вопросы стабилизации военной обстановки, а это означает, что на Донбассе продолжат гибнуть люди. Однако и сдачи позиций тоже не произошло: Россия дала понять, что передачи границы под контроль Украины не будет, как и пересмотра других принципиальных вопросов Минских соглашений. В то же время Россия пошла на некоторые уступки по газовому вопросу, заявив, что российский газ для Украины может обходиться гораздо дешевле. По словам Владимира Путина, на 25% дешевле для промышленного потребителя, «если мы договоримся о совместной честной работе». Корреспондент EADaily обсудил с военным и политическим деятелем ДНР, основателем бригады «Восток» и руководителем «Патриотических сил Донбасса» Александром Ходаковским итоги саммита, а также выяснил, каким образом нужно налаживать жизнь республик в текущей ситуации безвременья и неопределенности.
— Александр Сергеевич, были ли какие-то ожидания на Донбассе от этой встречи и оправдались ли они?
— Ожидания были, и они оправдались. Российская сторона не пошла ни на какие уступки в трактовке Минских соглашений. Мы испытывали легкое опасение, что могут быть какие-то компромиссы, что Зеленский будет давить на то, что в существующей внутренней обстановке, при текущих политических раскладах у него нет возможности реализовать Минские соглашения в прописанной последовательности и объеме, что он будет просить пойти на уступки по принципиальным для нас позициям. Но все попытки Зеленского и привезенной им свиты продавить свои условия оказались тщетными. Российская позиция была достаточно жесткой. И в комментариях Бориса Грызлова четко прослеживается мысль, что уступок не будет, особенно по вопросам взятия под контроль государственной границы с Россией.
То, чего мы опасались, не состоялось. А наши надежды на то, что российская сторона будет жестко придерживаться как последовательности, так и сути Минских соглашений, оправдались. Ничего, кроме этого, мы не ждали.
Еще до встречи было понятно, что Зеленский не в состоянии реализовать ни одного из обещаний, ни одного из пунктов Минских соглашений. У него банальный дефицит власти. Те националистические прослойки, которые постоянно держат его в узде, не дают ему возможности применять какие-то политические методы, чтобы урегулировать конфликт. В целом же ситуация продолжает находиться в состоянии неопределенности. Если бы были достигнуты договоренности о прекращении огня, то можно было бы сказать, что мы добились серьезного прогресса. Но статус-кво сохраняется, и напряженность на линии соприкосновения остается высокой (потери несут обе стороны), а это говорит о том, что никаких радикальных изменений в ближайшей перспективе не будет. И все тяготы и нагрузки, которые свалились на эти территории, будут продолжаться и в среднесрочной перспективе.
— Полномочия ОБСЕ несколько расширяются. Это не приведет к снижению напряженности на линии соприкосновения?
— Это никак не повлияет на ситуацию, потому что вопрос применения специальных средств наблюдения сотрудниками ОБСЕ уже давно рассмотрен и на техническом уровне реализован. Вопрос вооружения миссии ОБСЕ уже не рассматривается. Он поднимался неоднократно на протяжении последних трех лет, но от этого отказывается сама миссия ОБСЕ. А усиление их технических возможностей с точки зрения наблюдения ни к чему существенному не приведет, они и сегодня располагают достаточным набором данных о том, что украинская сторона в одностороннем порядке нарушает режим прекращения огня. Но они ничего тем самым не добиваются. Это мониторинговая миссия, и влиять на действия украинской стороны они никак не могут, они могут только сигнализировать, что имеет место какое-то нарушение. Но за констатацией фактов никаких действий не следует. Украинская сторона действует в произвольном режиме, и голос ОБСЕ для Украины не настолько важен в решении их локальных задач. А поддержание уровня напряженности на линии соприкосновения как раз таки локальная политическая задача украинской политэлиты.
— Газовые договоренности — не слишком ли большая уступка Украине со стороны России в условиях ведения Киевом военных действий на Донбассе?
— Мы не можем вырвать газовые договоренности из контекста вообще взаимоотношений Украины и России. Мы делаем акцент на каком-то отдельном проявлении, но на самом деле есть не менее странные для нас, как для воюющей стороны, вещи. Например, продление договоренностей между «Укртранснафтой» и российской «Транснефтью». Причем российская сторона выплатила компенсацию за закачку в транспортную систему некачественной нефти.
Деловые отношения между Россией и Украиной не прекращались, и они не только не имеют тенденции к снижению, но, наоборот, — тенденцию к укреплению. Россия — один из основных инвесторов украинской экономики. Как бы для нас, как для стороны, которая воюет, это странно и прискорбно ни звучало бы.
Так что вопрос газа и цены на него — политический вопрос, способ поддержать Зеленского и, возможно, какие-то его скрытые намерения с точки зрения выстраивания отношений с Россией. Возможно, существуют некие кулуарные договоренности, причины, которые толкают на это Россию. С другой стороны, мы недооцениваем важность транзита через Украину российского газа в Европу. Вопрос «Северного потока — 2» не закрыт, постоянно возникают какие-то сложности на пути его реализации, а Украина как была, так и остается одним из основных направлений, по которым транспортируется российский газ. И Украина начинает использовать эту ситуацию. Какую бы жесткую позицию ни занимала Россия, она все равно должна идти на компромиссы. Возможно, снижение цен — не только вопрос политический, но еще и вопрос достижения компромиссов в процессе эксплуатации газотранспортной системы Украины. Все это нужно рассматривать в комплексе, но независимо от ситуации на Донбассе. Россия выстраивает самостоятельную политику с Украиной. Россия пытается подыграть Зеленскому и его электорату, чтобы показать, что конструктив в наших отношениях возможен, главное — слышать друг друга, идти на какие-то взаимные уступки, компромиссы. Это сложная система сдержек и противовесов, которая работала и дальше тоже будет работать.
— Что вы думаете по поводу нового отвода войск, о котором договорились на встрече?
— Пока что нужно дождаться реализации решения об обмене пленными до конца года, потому что опять все начинают стопорить, опять начинают говорить, что списки некорректно составлены и еще что-то, опять саботируется это решение. Пока что мы ждем, что это самое простое и с гуманистической точки зрения самое важное решение будет реализовано, но пока мы и этого не наблюдаем.
— Стороны заявили о своей приверженности «Минску». Как строить жизнь Донбассу в этой ситуации?
— Поскольку мы и не ожидали каких-то прорывных моментов, то никто и не сидел на перепутье. Есть четкая тенденция интеграции с Россией. Может быть, на дипломатическом уровне мы придерживаемся какого-то политеса, не заявляем напрямую, что у нас есть решения по политической интеграции, но на уровне экономики у нас сохраняется серьезный курс на интеграцию. Единственный путь — усиливать интеграционный процесс, получать паспорта, сращивать наши экономические потенциалы, чтобы мы могли понимать, насколько мы вписываемся и насколько противоречим выстроенной в России системе. Мы — участники рынка и, попадая в Россию, вносим свои коррективы, которые нужно рассматривать с разных точек зрения. Для нас сейчас это главный процесс. Удовлетворяет ли он нас в полной мере? Нет, не удовлетворяет, потому что мы хотим более интенсивных темпов интеграции с Россией, но есть закономерность, сложившаяся на сегодняшний день, и мы ее не изменим. Сейчас политические вопросы зашли в тупик, Россия не будет предпринимать каких-то шагов, чтобы идти на признание территорий, тем более на прием территорий в состав Российской Федерации. В ближайшей и среднесрочной перспективе они не будут подниматься даже в спекулятивном ключе, чтобы кого-то повоспитывать. Потому что это слишком серьезный вопрос. Последствия необдуманных высказываний мы до сих пор переживаем, когда людей обнадеживают, а потом обстоятельства и ситуация разворачиваются иным образом. Сейчас каких-то радикальных высказываний нет, и все понимают, что вопрос о нашем признании и не рассматривается, а значит, акцент с политики нужно смещать на экономику.
Кристина Мельникова