Как и предсказывали эксперты, на вчерашней встрече в Париже ничего неожиданного не произошло. Высокие стороны в лице президента Франции Эмманюэля Макрона, президента России Владимира Путина, президента Украины Владимира Зеленского и канцлера Германии Ангелы Меркель договорились об обмене пленными, о прекращении огня, о разминировании, о новых точках по разведению войск, подтвердили приверженность Минским соглашениям. Также они заявили о необходимости включить «формулу Штайнмайера» в украинское законодательство и договорились еще раз встретиться через четыре месяца. Но ведь в октябре 2016 года саммит в «нормандском формате» проходил по очень похожему сценарию…
Тогда тоже договаривались о разведении сил Украины и ЛДНР в трех контрольных точках, а реально отвести войска удалось только в 2019 году. Тоже был достигнут консенсус о прекращении огня, а еще все стороны согласились, что будет разработана дорожная карта для урегулирования конфликта, о чем сейчас уже никто не вспоминает. Также высокие стороны объявили о намерении встретиться через 2 месяца, в реальности встреча произошла более чем через три года…
Так что сейчас есть высокая вероятность: ни через четыре месяца, ни вообще в ближайшие годы встреч в «нормандском формате» больше не будет. Ведь четыре месяца — большой срок, за это время могут произойти разные события.
Конечно, если посмотреть на ситуацию через призму оптимизма, то можно сказать, что, в отличие от 2016 года, в 2019-м состоялась общая итоговая пресс-конференция лидеров, на которой все три президента и канцлер улыбались. Можно отметить, что внутри «нормандской четверки» поменялись персонажи и Украину теперь представляет Зеленский, а не Порошенко. Именно Владимир Зеленский осуществил отвод украинских войск, выполнив договоренности 2016 года… Однако на реальную ситуацию на Донбассе не влияют ни совместный выход к прессе, ни улыбки участников переговоров.
Ведь в целом «нормандская четверка» 9 декабря достигла соглашения по вопросам локального характера, которые скорее относятся к компетенции контактной группы в Минске. Все-таки «нормандцы» должны решать более глобальные вопросы, а то, что они 9 часов договаривались об обмене пленными и разведении сил на трех участках, — это подтверждение глубокого кризиса самого «нормандского формата», да и Минского процесса в целом.
Что изменилось от того, что Зеленский заменил Порошенко? В 2016 году можно было услышать мнение экспертов, что Берлинский саммит провалился из-за Порошенко и когда на Украине будет другой лидер, то ситуация сдвинется с мертвой точки. И в этой позиции заключается глубинная ошибка. В феврале 2014 года на Украине не просто произошел государственный переворот, а поменялась политическая парадигма самого государства. При Леониде Кучме, Викторе Ющенко и Викторе Януковиче власть пыталась найти какой-то баланс во внутренней политике между регионами, где у жителей разная ментальность, и во внешней политике между Россией и Западом. Пусть это не всегда получалось, но все же политические лидеры домайдановской Украины боялись «перегнуть палку», иначе бы гражданская война в Незалежной началась на 10 лет раньше. А вот после победы Евромайдана основной политической идеей стал культ силы.
На Украине многие поверили, что все вопросы можно решать исключительно исходя из права сильного, любые взгляды о необходимости учитывать иное мнение были отброшены. В стране началась жесткая нацификация в виде украинизации, декоммунизации, антироссийской истерии. И метод для проведения этой политики один — принуждение. И майданная власть в отношении Донбасса приемлет только один сценарий — Киев хочет заполучить регион на своих условиях, зачистить его, изгнав, посадив или уничтожив всех, кого не устраивает нацификация, превратив в «правильный», по их представлению, украинский край.
Если бы не было этой парадигмы, то на самом деле была бы возможность избежать войны. Если бы Александр Турчинов и компания в марте 2014 года сели за стол переговоров с представителями луганской и донецкой земли… Но вчерашние майдановцы верили только в право сильного. И неважно, что Зеленский думает сам, он является таким же порождением Евромайдана, как и Порошенко, потому что в условиях нормальной политической ситуации он бы никогда не стал президентом. Поэтому Зеленский обязан плыть в фарватере существующей политической реальности на Украине, а значит, ни на какие реальные компромиссы с Донбассом он не пойдет.
И тут не только страх перед новым «майданом», хотя это, безусловно, важный фактор украинской реальности, потому что на Украине достаточно персонажей, которые постараются при первой возможности устроить новый переворот. Если Донбасс войдет в состав Украины на особых правах, это выбьет ряд «свай», на которых стоит сегодняшняя майданная Украина. В ней появится регион, где не снесены памятники Ленину, где есть русскоязычные школы. Это территория, у которой особые отношения с Россией, что может стать примером для других земель, региональные элиты скажут: «А почему им можно, а нам нельзя?» И это приведет к настоящей, а не фейковой децентрализации, а значит, центру придется уступить часть своих полномочий регионам, киевская элита добровольно никогда на это не пойдет. Поэтому никаких подвижек по Минскому процессу не будет, и не важно, кто будет руководить Украиной, пока государство существует в рамках майданной парадигмы…
В свете этого не стоит обращать внимание на улыбку Зеленского, на то, что он участвовал в общей пресс-конференции, стоит обратить внимание на его действия и слова. Так, украинская делегация отказалась от разведения войск по всей линии фронта на Донбассе. Политолог Алексей Чеснаков, который считается близким к помощнику президента России Владиславу Суркову, написал, что ранее Украина была на это согласна. По мнению главы украинского МВД Арсена Авакова, разведение сил по всей линии соприкосновения невыгодно Украине. Видимо, Зеленский и Ко боятся новых протестов националистов. Также он заявил, что, по его мнению, разведение сторон может занять 6−8 лет. Кроме того, Чеснаков написал, что украинская сторона хотела выкинуть из итогового коммюнике пункт о предоставлении Донбассу особого статуса и даже умоляла другие делегации изменить Минские соглашения.
Уже вернувшись в Киев, Зеленский заявил журналистам, что передача границы Украине между Донбассом и Россией должна состояться до выборов, так как для Украины это вопрос безопасности, а для России — политика. На самом деле контроль над границей — это вопрос прежде всего выживания для жителей ЛДНР: как только она окажется в руках украинской власти, у Киева не будет уже никаких сдерживающих факторов, чтобы начать зачистку края. Зеленский все время любит повторять о «красных линиях» для Украины, но они есть и для России.
Донбасский вопрос в РФ за эти годы стал уже не только внешнеполитическим, но и внутриполитическим. Если Кремль пойдет на «слив» Донбасса, это приведет к падению рейтинга власти у патриотически настроенной части общества. А когда в Донецке и Луганске начнется массовый террор, то это вызовет сильное недовольство у россиян, даже аполитичных. И тогда российская сторона станет перед выбором: или закрыть на все глаза и показать слабость как собственным гражданам, так и на международной арене, или начинать полномасштабную войну с Украиной. Ни тот, ни другой вариант Москву, конечно, не устроит. Кроме того, если Россия сдаст Донбасс, на нее тут же усилится давление по крымскому вопросу. Поэтому Россия может согласиться на вхождение Донбасса в Украину исключительно в том случае, если Украина выполнит все пункты Минских соглашений. А Киев этого не сделает, пока там майданный режим. А значит — тупик. И сколько бы не было встреч четверки, будут договариваться договариваться и дальше.
Сергей Миркин, Донецк, ДНР