За несколько дней до начала пленарного заседания Совета министров ОБСЕ Кишинев демонстрирует готовность к возобновлению диалога с Тирасполем по приднестровской проблематике. Консультации зашли в тупик после того, как участники встречи не смогли подписать итоговый протокол в Братиславе, а позже, вернувшись к обсуждаемым темам на Баварской конференции по укреплению мер доверия, снова не нашли точек соприкосновения.
Политические представители не слышат оппонентов, обвиняя друг друга в недоговороспособности и целенаправленном блокировании основного формата Постоянного совещания, механизм которого на сегодняшний день является единственно эффективным.
Вице-премьер по реинтеграции Молдавии Александр Фленкя говорит, что Тирасполь не хочет идти по пути компромиссного решения, предложенного спецпредставителемем ОБСЕ Франко Фраттини. По его мнению, это дало бы возможность разблокировать раунд и обеспечить «обеим сторонам возможность оставить пространство для маневра в будущем».
Такая суета молдавского переговорщика вполне объяснима, если вспомнить, что президент РМ Игорь Додон планировал в 2020 году, аккурат к декабрьским выборам главы государства, вернуть Приднестровье в юрисдикцию Кишинева. Почти год назад он говорил, что окончательному политическому решению приднестровского вопроса должно предшествовать создание единого торгового и налогового пространства. Видимо, поэтому приоритетом для Молдавии в переговорах озвучиваются содействие торговле между берегами Днестра и унификация налоговых стандартов и таможенных тарифов.
Относительно «маневров в будущем» ситуация выглядит следующим образом. Из-за отсутствия внутренней консолидации политических элит в самой Молдавии, за последний год сменившей три состава правительства и в итоге не удержавшей победившее демократов парламентское большинство, понятно, что приднестровский вопрос отходит уже даже не на второй план. Несмотря на это, внешние партнеры продолжают толкать их в спину, напоминая, что изрядно затянувшийся приднестровский конфликт достиг предельной точки ожидания решения, а вовлеченным сторонам (посредникам и наблюдателям) надоело смотреть, как из года в год переливают из пустого в порожнее.
К слову, молдавская власть независимо от политического цвета всегда была едина во мнении относительно того, что Приднестровский регион был и останется частью общей страны. Об этом говорит и глава государства, отмечая, что осталось только определиться с общеприемлемым подходом и конечной формой сосуществования.
Отправленное в середине ноября в отставку правительство Майи Санду настаивало на сохранении унитарного государства, когда Додон и социалисты допускали проекты, связанные с частичной федерализацией. Хоть сам Игорь Додон сейчас и говорит публично о невозможности этого, его ранние заявления свидетельствуют об обратном. Чего только стоит заявленный, но до сих пор по непонятным причинам не обнародованный проект, подготовленный его администрацией «очень сильной автономии для Приднестровья», да и откровения демократов о тайных переговорах в канун парламентских выборов, на которых лидеры ДПМ и ПСРМ обсуждали вариант с федеративным форматом для региона.
Для имиджа главного молдавского политика Игорю Додону важно сохранить образ «собирателя молдавских земель». Получив полный контроль над правительством ценой разрыва отношений с партнерами по парламентской коалиции, Додон в выборный год рисковать не будет. Ему нужна пауза при видимой условной активности для перегруппировки сил и четкого понимания вектора дальнейшего движения. Оправдать ее можно только неуступчивостью визави. Поэтому Фленкя подчеркивает, что позиция Кишинева прежняя и требует от Тирасполя изменить подход, на что там заведомо идти отказываются. И это без вариантов, так как слишком велико влияние на молдавскую политику партнеров извне, интересы которых диаметрально противоположны.
Учитывая то, что без макрофинансовой помощи Запада Молдавию ждет обвал экономики, президент вынужден делать реверансы Европейскому союзу и США, которые периодически тыкают его носом в Соглашение об ассоциации с Евросоюзом, по факту просто шантажируя взятыми прошлыми властями обязательствами. При этом намекая, что держат на коротком поводке проевропейских демократов и ACUM, которые в случае объединения по команде готовы загнать социалистов «под лавку» в парламенте.
Сценарий отправления власти без выборов уже отработан, когда президента страны Конституционный суд по представлению депутатов временно отстраняет от должности. Игорь Додон с этим сталкивался пять раз. Отсюда его стремление получить контроль за правосудием и силовиками, при том, что преданность молдавских чиновников очень условна с учетом их кумовства и тяге к легким деньгам.
На этом фоне Россия задействовала тяжелую артиллерию в лице спецпредставителя президента РФ вице-премьера Дмитрия Козака, автора первого проекта ассиметричной федерации для Молдавии. Он пытается закрепить положение Додона «на Восток», однако это сделать крайне трудно из-за постоянного политического виляния молдавского лидера, оправдываемого тезисами о «взвешенной внешней политике».
А что же Тирасполь? Приднестровские лидеры очень забеспокоились после того, как демократы в июле уступили власть социалистам и правоцентристам. Видимо, там настолько боялись усиления возможностей Игоря Додона, рушившего удобные всем бизнес-политические устои, что на февральских парламентских выборах явно поддерживали демократов Владимира Плахотнюка. Об этом много писали молдавские масс-медиа.
Явка граждан, проживающих в Приднестровье, с правом голоса на парламентских выборах 24 февраля составила рекордные 35 тыс. избирателей. При этом агитационная кампания на левобережье кандидатами не проводилась. ПСРМ и избирательный блок ACUM тогда заявляли, что людей из Приднестровья доставляют на участки централизованно. Звучали обвинения в адрес Демократической партии в том, что она в сговоре с приднестровскими властями и покупает голоса за ДПМ.
Но уже в октябре, после краха Демпартии и бегства их лидера из страны, приднестровцы проваливают перевыборы на закрепленном за регионом округе, объединяющем Тирасполь, Бендеры и Слободзею, демонстрируя безразличие к политическим процессам соседнего государства явкой всего в 1 141 человек.
«Для меня главной интригой было — рискнут или нет сейчас приднестровцы опять провернуть операцию «повышенная гражданская ответственность». Нет заказа — нет операции», — писала руководитель комиссии по СМИ Совета гражданского общества при президенте РМ Елена Левицкая-Пахомова.
О том, что за политической элитой Приднестровья стоит финансовая структура, работавшая вместе с главой ДПМ олигархом Владимиром Плахотнюком, на тот момент фактическим хозяином Молдавии, говорили давно. Тогда премьер-министр Майя Санду заявляла, что «деньги из коррупционных схем позволили долго просуществовать режиму в непризнанном Приднестровье».
«До тех пор, пока в Приднестровском регионе некоторые персонажи делают большие деньги на коррупционных схемах и контрабанде, политическое решение не может быть найдено легко», — заявила глава кабмина.
Молдавские власти обещают, что сделают все возможное, чтобы по своему пониманию навести порядок в регионе. Очевидно, что для этого задействуют как административный ресурс, так и рычаги разнопланового экономического давления.
О влиянии финансового холдинга на приднестровскую политику и противодействии ему говорит и вице-премьер по реинтеграции Молдавии из кабинета технократов Иона Кику. Политический представитель акцентирует внимание на том, что, говоря о проблеме блокировки счетов нескольких приднестровских предприятий банковскими учреждениями Молдавии, министр иностранных дел Приднестровья Виталий Игнатьев фактически отстаивает финансовые интересы местного олигархата, недопустимо манипулируя на международной площадке политических переговоров.
«Я не буду вдаваться в детали настойчивости Тирасполя, те темы, на которых они настаивают, относятся к корпоративным интересам узкой группы людей, таким вещам нет места в политическом документе», — сказал Александр Фленкя, комментируя позицию приднестровского политпредставителя на переговорах.
Выходит, приднестровским властям тоже необходимо время, чтобы подстроиться к новым условиям и предлагаемым обстоятельствам, поэтому медлительность Кишинева играет им на руку. Тем более, что бывшие союзники Игоря Додона из ACUM уже называют президента не иначе, как «вторым Плахотнюком», активно осваивающим инвестиционные и финансовые активы изгнанного политического противника.
В результате президент Приднестровья Вадим Красносельский обвиняет молдавских переговорщиков в отсутствии конструктивизма и неготовности к обсуждению актуальных гуманитарно-экономических проблем. Местные СМИ активно обрушиваются на Кишинев, поддерживая образ злодеев, популярный при первом президенте Игоре Смирнове и попутно показывая в сравнении, как жизнь в Приднестровье отличается в лучшую сторону от правобережной Молдавии.
При правлении Молдавией Демпартией такого диссонанса с приднестровскими властями не возникало. Бизнесмены на обоих берегах работали, а политики заседали. Как ни странно, прошлый 2018 год обе стороны называли прорывным в плане достигнутых договоренностей, но каждый по своим мотивам.
Молдавия добилась свободного функционирования на левобережье школ с румынским языком обучения, получила доступ к землям, ранее контролируемым приднестровской администрацией, начала выдавать приднестровским автовладельцам молдавские регистрационные документы нейтрального дизайна и апостилировать приднестровские документы.
«Предпринимаются конкретные шаги, которые приносят пользу гражданам и сближают берега Днестра. Наши действия направлены в первую очередь на улучшение качества жизни граждан нашей страны. Мы будем делать это и в дальнейшем. Именно это является реинтеграцией», — заявлял премьер-министр правительства демократов Павел Филип.
В свою очередь Вадим Красносельский говорил о том, что подписанные и реализуемые соглашения в интересах всех граждан носят исключительно гуманитарный характер. Они никак не отражаются на государственной независимости ПМР и выбранному на референдуме 2006 года курсу на международное признание суверенитета республики с последующим свободным присоединением к России.
Все были довольны, несмотря на то, что именно этот период пришелся на введение Украиной и Молдавией совместных таможенно-пограничных постов по периметру приднестровской границы. Приднестровская сторона за столом международных переговоров такой активности и наступательности, как сегодня, не проявляла, в результате чего создалось устойчивое впечатление того, что до этого момента все шло своим чередом по заранее согласованному плану.
Таким образом, если не брать во внимание стимулы внешних больших игроков (Москва, Брюссель и Вашингтон), похоже, что пока молдавские и приднестровские бизнесмены не договорятся, политического конструктивизма за столом переговоров так и не будет.