Очередное достижение России в рейтинге Всемирного банка Doing Business — 28 место, выше таких стран, как Япония, Испания, Китай, Франция и т. д. — в действительности сложно признать неоспоримым успехом. Методика расчета этого рейтинга, оценивающего легкость ведения бизнеса в той или иной стране мира, такова, что на итоговый балл влияют прежде всего показатели столиц — Москвы и Санкт-Петербурга, к которым, как считается, должно подтягиваться состояние делового климата в регионах. Однако этого, конечно же, не происходит: уровень концентрации ресурсов и компетенций в российской экономике, и так традиционно высокий, в последние несколько лет стал еще сильнее. С этой точки зрения, результат свежего рейтинга Doing Business напоминает о том, что диспропорции в уровне развития между центром и регионами становятся слишком опасными. Хотя для финансово-экономического блока правительства РФ этот результат, скорее всего, будет очередным подтверждением того, что «в российской экономике все в порядке», как заявил недавно премьер-министр Дмитрий Медведев.
Набрав в рейтинге Doing Business-2020 78,2 балла и 100 возможных, Россия продемонстрировала максимальное за всю историю участия в этом исследовании достижение. Хотя это далеко не самое высокое место среди постсоветских стран: в топ-10 рейтинга вновь вошла Грузия (7 место, 83,7 балла), а также Россию опередили Литва (11 место, 81,6 балла), Эстония (18 место, 80,6 балла), Латвия (19 место, 80,3 балла) и Казахстан (25 место, 79,6 балла). Но в любом случае Россия за последние несколько лет проделала в Doing Business впечатляющий прогресс, начав нынешнее десятилетие лишь на 120 месте (между Коста-Рикой и Бангладеш). В «майских указах» Владимира Путина образца 2012 года ставилась задача к 2018 году подняться в рейтинге до 20 места, и она оказалась не так уж недостижима.
В свежей версии рейтинга Россия вошла в список из 42 стран, где за период 2018/19 годов благодаря внедрению реформ регулирования экономики удалось улучшить показатели по трем и более разделам, по которым оценивается легкость ведения бизнеса. В этом списке оказались главным образом развивающиеся экономики — Армения, Азербайджан, Египет, Индия, Китай, Колумбия, Пакистан, Саудовская Аравия, Украина, Узбекистан и т. д.
Как отмечают авторы рейтинга, Россия за последний год добилась улучшений по трем направлениям улучшения делового климата. Во-первых, это подключение к электросетям: его удалось ускорить благодаря введению новых предельных сроках и появлению специальных отделов технологического присоединения в Москве и Санкт-Петербурге. Во-вторых, это защита миноритарных инвесторов с помощью требований большей корпоративной прозрачности. В-третьих, это упрощение уплаты налогов благодаря сокращению сроков возврата НДС, а также, по оценке авторов рейтинга, в этой сфере позитивно сказалось дальнейшее усиление программного обеспечения 1C для предприятий. Кроме того, отмечено положительное влияние частного землевладения на промышленный сектор в крупных городах России: как утверждается в рейтинге, частная собственность на землю ускоряет доступ к внешнему финансированию и стимулирует инвестиции.
Уже в следующем году Россия может подняться в рейтинге Doing Business еще выше благодаря реализуемой правительством РФ концепции «регуляторной гильотины», предполагающей упразднение избыточных и устаревших регулирующих норм, заявил исполнительный директор Всемирного банка от России Роман Маршавин. «Наше место потенциально выше, потому что банк пока не во всех областях учитывает реформы. Мы дали в этом году предложения по совершенствованию методики рейтинга, банк их изучает», — сообщил Маршавин ТАСС. Глава Минэкономразвития РФ Максим Орешкин, в свою очередь, отметил, что Россия остается в рейтинге лучшей из стран БРИКС" и опережает в нем «более половины Европы», однако конкуренция усиливается Китай, например, за год переместился с 46 места передвинулся на 31.
В то же время нельзя не отметить очевидный парадокс: восхождение России в рейтинге Всемирного банка происходило на фоне резкого замедления темпов роста ее экономики и спада в инвестициях. Разрешается этот парадокс довольно просто. Дело в том, что расчет рейтинга для каждой отдельно взятой страны его авторы проводят на материале города, который является крупнейшим деловым центром в этой стране. Начиная с 2015 года в методологии Doing Business произошло примечательное изменение: для ряда стран, включая Россию, были введены данные по второму по значимости городу, которым присваивался отдельный коэффициент при подсчете итогового балла. В опубликованном несколько дней назад рейтинге Doing Business-2020 для России использовались следующие весовые параметры: Москва — 70%, Санкт-Петербург — 30%.
При таких вводных условиях все становится на свои места — динамика рейтинга приходит в соответствие с динамикой инвестиций в столицы. Например, объем инвестиций, которые за последние четыре года получила Москва, вырос более чем в полтора раза — с 1,5 трлн рублей в 2015 году до 2,43 трлн рублей в 2018 году. В Санкт-Петербурге объем инвестиций в основной капитал крупных и средних организаций в прошлом году составил 747,4 млрд рублей — рост на 43,4% к 2015 году (521,3 млрд рублей). Для сравнения, в целом по России за этот же период произошло сокращение объема инвестиций с 14 трлн до 13,2 трлн рублей, при этом иностранные инвестиции в российскую экономику в прошлом году упали, по данным Банка России, до десятилетнего минимума. Если же оценивать инвестиции в долларах, то картина выглядит еще более удручающе — падение примерно на треть по сравнению с докризисным периодом, с $ 316 млрд в 2013 году до $ 211 млрд в 2018 году.
Из сопоставления цифр по двум столицам и стране в целом можно легко сделать еще один вывод: концентрация инвестиций в двух столичных агломерацией за последние годы резко выросла. По данным аналитического агентства «ИнфоЛайн», общий объем инвестпроектов в промышленном строительстве, реализуемых в 2018—2020 годах в Москве и Московской области, составляет 527 млрд рублей (всего 150 проектов), в Санкт-Петербурге и Ленинградской области — 575 млрд рублей (84 проекта). Для сравнения, можно привести данные по другим регионам с хорошо развитой промышленностью: Татарстан — 32 проекта на 280 млрд рублей, Свердловская область — 37 проектов на 62 млрд рублей, Челябинская область — 31 проект на 80 млрд рублей и т. д.
Похожая картина складывается и с инвестициями в сельское хозяйство. По данным «ИнфоЛайн», в Москве и Московской области совокупная стоимость проектов, реализуемых в АПК в 2018—2020 годах, составляет 127 млрд рублей (54 проекта). Санкт-Петербург и Ленинградская область, где для развития сельского хозяйства не самые лучшие климатические условия, сгенерировали в этом сегменте 25 проектов на 50 млрд рублей. Это меньше, чем, к примеру, в Липецкой и Воронежской областях (соответственно, 26 проектов на 99 млрд рублей и 22 проекта на 63 млрд рублей), но существенно больше, чем в таком мощном сельскохозяйственном центре России, как Краснодарский край (24 проекта общей стоимостью 40 млрд рублей).
Описанная ситуация весьма напоминает 1990-е годы, когда экономика России резко падала, однако в столицах происходил настоящий инвестиционный бум, что лишь усиливало разрыв между ними и другими регионами. В 2000-х годах диспропорции отчасти удалось сгладить, однако затем политика бюджетной гиперцентрализации затормозила этот процесс, а падение цен на нефть и двукратная девальвация рубля в конце 2014 года усилили концентрацию ресурсов — от финансовых до человеческих — в столичных агломерациях.
По оценке Аналитического кредитного рейтингового агентства (АКРА), сделанной по итогам первого полугодия 2016 года, начиная с 2012 года разрыв в доходах самых богатых и самых бедных регионов страны вырос на 10%. Примерно тогда же, осенью 2016 года, мэр Москвы Сергей Собянин выступил на заседании Мосгордумы с примечательной речью, основным мотивом которой стал отрыв столицы от других регионов по качеству жизни — по таким параметрам, как качество образования, медицинской помощи, общественного транспорта и т. д., а главное, по объемам инвестиций в инфраструктуру, которые в дальнейшем были резко увеличены. В этом смысле 28 место России в рейтинге Doing Business можно считать еще одним свидетельством того, как «похорошела» Москва. А что же остается регионам, особенно тем, которые и до кризиса не проявляли особых успехов в привлечении инвестиций? Для них, как и прежде, предлагаются привычные средства ручного управления — от назначения кураторов в лице федеральных министров до периодических вливаний средств из федерального центра. В следующем году, сообщил спикер Госдумы Вячеслав Володин по итогам принятия в первом чтении федерального бюджета на ближайшие три года, помощь для сокращения разницы по бюджетной обеспеченности будет оказана еще десяти регионам.
Идеология рейтинга Doing Business предполагает, что «лучшие практики», накопленные в столицах, затем следует всячески внедрять на периферии, тем самым сокращая ее отставание от центра в части делового климата. Однако это теоретически верное рассуждение разбивается о российские реалии. Согласно опубликованному в этом году исследованиям Центра городской экономики КБ «Стрелка», при сохранении существующих темпов роста российские города-миллионники России догонят Москву по уровню развития экономики только через сто лет — хороший повод вспомнить знаменитое изречение великого экономиста Джона Мейнарда Кейнса о том, что в долгосрочной перспективе мы все умрем.
Столь неутешительные выводы урбанистов основаны на простой статистике: вклад миллионников в российский ВВП составляет 32,3%, а внутри этого показателя на Москву приходится 54,4%, еще 15,1% - на Санкт-Петербург, а на остальные 14 городов-миллионников — только 30,5%. О масштабах разрыва между Москвой и остальными крупными городами страны свидетельствуют и такие показатели: в 2017 году валовый городской продукт столицы составлял 1,3 млн рублей на душу населения, а нестоличных миллионников — только 0,5 млн рублей. Чтобы сократить этот разрыв в обозримой перспективе, требуется значительное ускорение роста. Например, эксперты «Стрелки» подсчитали, что «продвинутые» миллионники со средним темпом прироста валового городского продукта в 2010—2017 годах в 1,4% (Екатеринбург, Санкт-Петербург, Казань, Уфа, Самара, Краснодар) могут достичь по этому показателю уровня Москвы за десять лет, если их экономика ускорится до 5,9% в год, то есть более чем вчетверо. Очевидно, что такое ускорение сродни фантастике, особенно если вспомнить, что Москва и Санкт-Петербург являются субъектами федерации, а остальные города-миллионники — муниципальными образованиями, казна которых в значительной степени формируются из вышестоящих бюджетов. Так что разрыв между столичными агломерациями и периферией, видимо, продолжит расти — дальнейшее восхождение России в рейтинге Doing Business на этот процесс едва ли способно повлиять.
Николай Проценко