«Однако Агафья держалась на сцене прекрасно.
Она была в трико телесного цвета и мужском котелке.
Балансируя зеленым зонтиком с надписью:
„Я хочу Подколесина“, она переступала по проволоке,
и снизу всем были видны ее грязные подошвы».
И. Ильф, Е. Петров «Двенадцать стульев»
Что может быть глупее, чем писать рецензию на спектакль через 11 лет после премьеры? Но недавние гастроли Театра наций с «Рассказами Шукшина» в Лондоне стали поистине «премьерными», российские СМИ преподнесли их как культурно-политический прорыв. Почему бы не рискнуть? Тем более что спектакль смотрел в премьерный год, живьем и не где-нибудь, а в Барвиха Luxury Village на знаменитой Рублёвке. Только не спрашивайте, как автора туда занесло, не отвечу.
Кстати, через несколько лет удивило интервью Чулпан Хаматовой, где она рассказала о жалобах коллег из «Современника» на дам с собачками среди зрителей Барвихи. На «Шукшине» собачек не было. Еще в фойе изучил каждого зрителя, да и в зале одним глазом на сцену, другим — в партер. А если на вашем спектакле собак не было, зачем же чужие байки повторять?
Контингент, правда, специфический, с театральным этикетом малознакомый. Да, их потертые джинсы стоят дороже, чем вся твоя тройка с башмаками и галстуком, но джинсы… Зато спектакль встретили восторженно. Поэтому вот это: «Страшнее спектакля я не помню, потому что, судя по всему, когда они за такие цены покупают билеты, то ждут, что мы будем делать все и сразу: ходить по канату, петь, кататься на коньках и показывать фокусы», — зря. Отметил только папашу, который после спектакля поддел дочку-анархистку (черная футболка, короткая стрижка, очки в круглой оправе «а-ля Кропоткин»): «Ну что, увидела свой пролетариат?» Но кувыркались Чулпан, Евгений Миронов и остальные от души. Позже чуть обленились.
«Актёр — профессия женская», — любят повторять актёры даже вполне себе мужественного амплуа. Это не кокетство, а обращение к режиссёрам: «Пригласи, ну, пригласи! Я буду разным с тобой». Дело в том, что талант актёра — это на девять десятых умение быть «пластилином» в руках режиссёра, передать его замысел, впитать чужие мысли, сделать их своими, жить ими. В определённом смысле, чем тупее актёр по жизни, тем он талантливее на сцене и особенно в кино. Поэтому смех разбирает от воплей по поводу того, что там сказали ахеджаковы. Не судите их строго: они Крым, за который им «стыдно», будут на карте полчаса искать. Нет, бывают актёры талантливые и при этом умные, но они, как правило, неуспешны: режиссёрам с ними трудно.
Вот режиссёр — он умный. Например, постановщик «Рассказов Шукшина» Алвис Херманис. Его кредо: «Я самый ярый антисоветчик. Но я не русофоб». Антисоветские убеждения Алвиса зародились в детстве, когда он занимался в спортшколе рижского хоккейного клуба «Динамо» (расформирован уже как «Пардаугава» в 1995 году). Неприятие «совка» закалялось в студии пантомимы Дворца культуры завода ВЭФ (помните такой? ну как же?! «Турист», «Спидола» и любовь диссидентов «ВЭФ-202»: он даже «Свободу» ловил! Завод закрыт в 1999-м). И окончательно наш антисоветчик сложился в студии киноактёра при Рижской киностудии (жива киностудия! жива милая! и за последние 30 лет, в 2000-м, сняла целый фильм; сдаёт в аренду костюмы и реквизит; недорого).
Херманис категорически отрицает приписываемую ему русофобию:
«Я никогда и предположить не мог, что меня когда-нибудь запишут в русофобы. Я не думаю, что в мире где-то есть еще один театральный режиссер, который поставил как минимум столько же спектаклей по произведениям русских авторов в театре: от Гончарова и Пушкина до Шукшина, Татьяны Толстой и Сорокина».
И то верно. Если бы Херманис мог предположить, что его запишут в русофобы, его Александр Сергеевич не скакал бы по столу с бананом, не отлавливал на себе блох и не чесал гениталии (спектакль «Онегин. Комментарии»). Так что Василию Макаровичу ещё повезло.
Нет, свобода творчества режиссёров священна! Вот автор в годы сотрудничества с одним самодеятельным театром тоже убеждал режиссёра замахнуться на Вильяма, понимаете, нашего Шекспира. И именно на «Гамлета». Предложить своё прочтение. Как трагедию не принца, ни на что не годной размазни, а трагедию короля, деятельного, решительного защитника Отечества! Не меняя ни слова в тексте Шекспира! Да, чтобы стать королём, Клавдий убил брата и подумывает о нейтрализации племянника. А что делать? На кону судьба Дании. Помните разговор офицеров в первой сцене первого акта? Король отливает новые пушки, закупает оружие, строит корабли, чтобы окончательно разгромить Норвегию. А к чему приводит его гибель? Дания достаётся норвежцам!
Дальше оттягивать начало серьезного разговора невозможно. Но и начать его трудно. Миронов — гениальный актёр, одним «пластилином» этого не объяснить. Хаматова… знаю людей, которые, так уж получилось, не в обиду другим, доверяют только её благотворительному фонду. Как же так вышло, что уже скоро двенадцатый год они бултыхаются в этом дерьме Херманиса?
Именно в дерьме. Сам режиссёр назвал его «коммерческим хитом», «ширпотребом», кормом для людей, не обременённых интеллектом. Из того же интервью «от Гончарова и Пушкина» четырёхлетней давности:
«Моя московская постановка „Рассказы Шукшина“ — это был такой хит, огромный коммерческий успех. Наверно, и на стадионах это можно играть. Но думаю, с „Бродским“ (спектакль „Бродский/Барышников“. — Ред.) такого не случится, все-таки это более интеллектуальная вещь, кассу она не сделает. Нет, уже сейчас интерес огромный, но все же это не „ширпотреб“, это для людей, которые действительно читают хорошие книги».
Мутноватое «действительно читают хорошие книги» всё же чуть отличается от «читают действительно хорошие книги». То есть Василию Макаровичу и тут почти удалось увернуться от Херманиса. Но… Вопрос деятелям женской профессии обоих полов: никак не зацепило? Нет? А почему тогда до сих пор не выступаете с «Рассказами» на стадионах? На разогреве Пушкин прыгает, чешется, визжит, просит у публики банан, а потом вы врёте.
Врёте, врёте. С ходу. В минутном представлении спектакля вы рассказываете, что перед началом репетиций «всей компанией» ездили в Сростки, родное село Шукшина, и там «поближе познакомились» с местными жителями. Но однажды вспоминаете, как в последний день кто-то из местных не удержался и спросил: «Вы из Бийска или из Барнаула?» Не было знакомства. Да и зачем оно вам? Прикатили городские на пикник, пошумели, пофоткали и укатили.
Бессмысленно спрашивать, почему для демонстрации «русского характера» режиссёр выбрал именно эти рассказы. Ну выбрал и выбрал. У Шукшина все выстраданы. Не подошли для «энциклопедии русской жизни» (из одной хвалебной рецензии) ни «Обида», ни «Материнское сердце», что поделаешь? А ведь одни только эти два рассказа на половину настоящей энциклопедии тянут. Кого в жизни не унижали так, как унизили Сашку Ермолаева («Обида»)? Кому не пришлось вот так, врезавшись в стену, стерпеть, сглотнуть? Каждому! А значит, и в зале это прочувствовал бы каждый.
А как там во втором рассказе прокурор, представитель народного государства, начинает разговор с матерью, хлопочущей за сына-раздолбая? «Вот ты — крестьянка…» и далее в том же тоне. Барин! Чисто барин! Что, сегодня нельзя услышать от чиновника, «наёмного менеджера»: «Людям нужно объяснить…», «Люди должны понимать…»? Мы-то люди, а вы кто? Это ж как можно было того прокурора обыграть! Нет, этот Херманис даже не антисоветчик, а шут гороховый.
Режиссёр выбрал материал «по себе». Но в каждом, в каждом (!) рассказе спектакля маленькая такая, аккуратненькая ложечка дерьмеца. Справный парень водитель Степан Емельянов («Стёпкина любовь») становится задротом в пиджаке на три размера больше. Причем здесь прямое искажение авторского текста: у Шукшина Степан идёт свататься в вышитой рубахе и, конечно, без галстука. Зато Херманис сделал смешно. Гы-гы!
Или взять в спектакле рассказ «Игнаха приехал». То, что шукшинское «из дому вышел квадратный старик с огромными руками» превратилось в реплике от автора в «из дому вышел старик с квадратными (?) руками» как-то понять можно: Миронов не той комплекции. (Но почему бы не ограничиться фразой: «Из дому вышел старик. Тихо засмеялся и вытер рукавом глаза»?) Хуже другое. Старик тяжело переживает то, что Игнатий бросил родную деревню, в цирке борцом выступает. Старик ждёт не дождётся, когда вернётся с работы младший сын Василий, чтобы заставить их побороться и показать Игнатию, чего стоит его болтовня о низкой «культуре тела» в среде русского народа. У старика своя гордость. Он не оценил подарка, разговор по душам не клеится, он отказывается брать у сына деньги на застолье: «Ты брось тут, Игнаха! Приехал в гости — значит, сиди помалкивай. Что, у нас своих денег нету?» В спектакле старик говорит те же слова, но купюру, предложенную Игнатием, ненароком суёт в карман. Оригинальный ход режиссёрской мысли. Смешно. Гы-гы! Только весь замысел Шукшина — к чертям.
И вот эта пустышка, которой по-хорошему уже сгинуть бы, раскручивается 11 лет! Полшарика объездили с этим представлением Херманиса о представлениях мира о «загадочной русской душе». В Сингапуре и в Сантьяго-де-Чили было тяжело, а в «Лондонграде», как рассказал сам Миронов, полегче: там ползала наших, они начинают смеяться, англичане подхватывают.
Сам Владимир Владимирович Путин спектакль почтил. И не просто посмотрел, но поднялся на сцену и поблагодарил не только актёров, но и режиссёра. Которому незадолго до этого был запрещён въезд в РФ. Наговорил чего-то про «мягкую силу» России, которая помогает готовить «новую оккупацию Латвии». Да кто же эту заразную «мягкую силу» в Латвию из России заносит, как не всякие там режиссёры?! Ездят и ездят, туда-сюда, туда-сюда. Кушать-то хочется.
А в апреле этого года Херманис приезжал в Москву.
«У Михаила Горбачева в гостях Алвис Херманис, великий театральный режиссер. Шушукаются», — сообщил главред «Эха Москвы» Алексей Венедиктов.
Вроде бы Театр наций вместе с Новым Рижским готовит постановку о первом и единственном президенте СССР. Премьера ожидается в 2020-м. Продолжительность спектакля пять с половиной часов. В главной роли… ну, а кто же еще? Надеемся, будет смешно. Грант Минкульта в помощь (Театр наций — государственный).
Один из журналистов в частной беседе достаточно просто объяснил, почему никто из «совестей нации» не назвал спектакль тем, чем он является на самом деле:
«Ссу… (зачёркнуто) боятся, что затравит московская тусовка, что Ваня У. приложит в своей местечковой программке. Банально ссу… (зачёркнуто) боятся».
Потому что это «нерукопожатность» с рукопотными минус ТВ-шоу и корпоративы. Назвать кого-то из неприкосновенных дешёвым конъюнктурщиком это же… ужас… практически гомофобия.
Кто-то не против законопатить всю эту тусовку в бочку и отправить на длительные гастроли не ближе острова Буяна. На наш взгляд, это недопустимо ни в коем случае.
Они должны быть рядом. У ноги. И кормиться с руки. Не то чтобы вытянул язык и слизнул, но немножко и потолкаться с конкурентами, держать себя в тонусе. Как говаривал после задушевных бесед за чаем с редакторами газет один царский министр внутренних дел: «Диктатура сердца самая надёжная». Она тогда же, ещё в 19 веке, называлась и… «бархатной диктатурой». Ну какой в России авторитаризм, если такую «интеллектуальную перхоть» почёсывают и поглаживают.
В конце концов, «всё PR, кроме некролога», и новый спектакль Херманиса тоже пойдёт России на пользу, пусть хоть там Михаил Горбачёв с Рональдом Рейганом перебрасываются через стол бананами, ананасами и манго («взаимные угрозы атомного нападения»). Дарю идею. Только недоумки потешались над тем, что американский телеканал откопал выпуск «Квартала-95», где Владимир Зеленский с коллегами изображает игру половыми членами на пианино. Ведь ещё несколько сотен тысяч американцев узнали, что есть такая страна — Украина, с президентом, у которого настоящее американское чувство юмора.
И вот Херманис «убавил громкость», заявляет, что он, в общем-то, чужд политики, любит русских и Россию, ему только не нравится, что она «не уважает границы соседей». Надо полагать, границы не соседей — всяких там сербий, ираков, ливий — не уважать можно. Всё! Всё! Всё! Ни слова о политике. Люди искусства, у них своя логика.
Конечно, Алвис Херманис, Чулпан Хаматова, Евгений Миронов, Кирилл Серебренников и прочая и прочая, вы — люди неглупые. Вы давно сложили два и два и прекрасно понимаете, что вы — передовой отряд российской «мягкой силы». А может быть, даже признаёте, что используют вас далеко не «втёмную». Правила светлы и прозрачны.
А раз так (относится и к Минкульту), давайте дополним правила одним пунктом: пишите оригинальные сценарии или сценарии по произведениям друг друга, с разрешения друг друга, смотрите друг друга, восхищайтесь друг другом, награждайте друг друга. Всё равно вы на хрен никому не сдались. Только не лапайте Пушкина, Гоголя, Гончарова, Достоевского, Шукшина. Вот за это рано или поздно, но точно «прилетит».