На пути к столетней годовщине своего создания Турецкая Республика сталкивается с новыми вызовами и вынуждена затрачивать большие усилия на решение старых проблем. До 2023 года ещё целых четыре года, но уже сейчас не вызывает сомнений то, что к этой дате нынешнее правительство страны и правящая Партия справедливости и развития (ПСР) могут подойти ещё более ослабленными под грузом нарастающей проблематики. Она весьма обширна — от экономических неурядиц до внутреннего раскола в ПСР и дающего о себе знать с прежней остротой курдского фактора. В последнем случае ситуация настолько серьёзна, что с конца августа армия и силы безопасности Турции развернули в шести провинциях на юго-востоке страны «антитеррористическую операцию» под кодовым названием Kıran.
Начавшись 19 августа с курдонаселённых провинций Хаккяри, Ширнак и Ван, на этапе Kıran-2 операция охватила ещё три области — Мардин, Ширнак и Батман. Руководят операцией командующий силами жандармерии Турции генерал Ариф Четин и начальник полиции страны Мехмет Акташ из штаба в районе Мидьят (провинция Мардин). Задействовано 117 оперативных подразделений, состоящих из сил жандармерии, полиции и местных ополченцев. «Антитеррористическая» миссия развёрнута после смещения с должностей избранных по итогам муниципальных выборов 31 марта мэров трёх крупнейших городов юго-востока Турции, населённых преимущественно курдами: Диярбакыра, Мардина и Вана. Также были задержаны сотни курдских активистов, подозреваемых в связях с запрещённой в стране Рабочей партией Курдистана (РПК). Прокурдская Партия демократии народов (ПДН), располагающая отдельной фракцией в турецком парламенте, назвала действия правительства страны в отношении избранных градоначальников «политическим переворотом».
Напомним, лидеры ПДН, два сопредседателя партии Селахаттин Демирташ и Фиген Юксекдаг, были арестованы в ноябре 2016 года. Демирташ находится в тюрьме в провинции Эдирне по многочисленным обвинениям. Ему вменяется «пропаганда терроризма», «организация террористической ячейки», «оскорбления президента Турецкой Республики» и совершение других преступлений. 24 июня 2018 года, находясь под арестом, Демирташ принял участие в президентских выборах в Турции, заняв по их итогам третье место по количеству набранных голосов — 8,4%. Пожалуй, в мировой истории не было подобного случая, чтобы находящийся за решёткой кандидат в главы государств набирал столь значительное число голосов по результатам общенациональных выборов.
Министерство внутренних дел Турции ранее сообщило, что 41 бывший мэр городов страны, отстранённый от должности и заменённый назначенными правительством должностными лицами в период с июля 2016 года (после попытки военного путча) по март этого года, был приговорён к тюремному заключению в общей сложности на 237 лет по обвинению в связях с «террористами». Из 95 мэров, отстранённых от должностей в период после неудавшегося государственного переворота, и местными выборами 31 марта, 41 человека осудили, дела 52 экс-мэров всё ещё находятся на рассмотрении, один был оправдан, а другой умер во время судебного процесса.
Большинство уволенных мэров в Турции были избраны от прокурдской ПДН. Под предлогом борьбы с «терроризмом» после неудавшегося путча власти Турции отстранили от занимаемых должностей избранных представителей власти в 95 муниципалитетах в восточных и юго-восточных районах страны, населённых преимущественно курдами, за их предполагаемую связь с РПК и ведение «пропаганды терроризма». Таким образом, можно говорить о масштабном подавлении центральным правительством Турции малейшего намёка местных курдских властей на нелояльность Анкаре.
За курдских мэров заступился градоначальник крупнейшего турецкого мегаполиса Экрем Имамоглу, представитель ведущей оппозиционной Республиканской народной партии (РНП). Он назвал действия центрального правительства «незаконными». Вслед за этим из МВД Турции стамбульскому мэру пригрозили привлечением к уголовной ответственности по той же статье, ставшей уже во многом «универсальной» в борьбе с курдским и иным инакомыслием на оппозиционном поле — «пропаганда терроризма».
Многие в окружении президента Реджепа Тайипа Эрдогана, как, собственно, и сам турецкий лидер, считают отправной точкой свалившихся на власти с недавнего времени бед проигрыш оппозиционным республиканцам муниципальных выборов в Анкаре и Стамбуле. Причём в последнем — два раза кряду (31 марта и 23 июня). Отсюда и та нервозность, с которой были восприняты комментариии стамбульского мэра, вздумавшего критиковать правительство Эрдогана. Стоит напомнить, что сам Стамбул, где, по разным оценкам проживает от двух до пяти миллионов этнических курдов, считается неофициальной «курдской столицей». Получается, география негодования как самих курдов, так и поддерживающих их политических сил (в случае РНП ровно настолько, насколько это требуется в рамках борьбы турецких республиканцев с «засидевшимся» на посту главы государства председателем ПСР) максимально широка — от бурлящего юго-востока до Стамбула на крайнем западе страны.
С турецкой экономикой также далеко не всё благополучно. Как указывают в эти дни оппозиционные издания Турции, Международный валютный фонд (МВФ) относит экономику страны к пятой по величине в Европе, после Германии, Великобритании, Франции и Италии, с ВВП в размере 2,3 трлн долларов с точки зрения паритета покупательной способности. Но эти цифры вводят в заблуждение — ВВП Турции на душу населения намного ниже и является лучшей оценкой благосостояния её народа, отмечает турецкий аналитик Эсер Каракаш на страницах издания Ahval.
Министр финансов Турции, зять президента Эрдогана, Берат Албайрак заявил в конце августа, что ВВП на душу населения составляет 9 тыс. 632 доллара, что немного ниже, чем в 2007 году, и меньше, чем в других европейских странах, за исключением балканских. Он также указал, что доля лиц в возрасте до 14 лет среди 82-миллионного населения Турции выше, чем в остальной Европе, а процент населения старше 60 лет является самым низким.
Турецкие власти много говорят о преимуществах молодого населения, в то время как другие страны Европы борются с проблемами стареющих жителей. Но это преимущество становится недостатком, когда местная система образования неудовлетворительна, как показывают многие исследования. Некоторые прогнозы также свидетельствуют, что преимущества, которые Турция может получить от молодого населения, скорее всего, не продлятся долго, поскольку к 2050 году возрастное распределение граждан будет практически аналогично другим странам Европы. Это может быть причиной того, что Эрдоган часто призывает турок иметь больше детей, но демография обычно игнорирует призывы политиков, отмечает Каракаш.
Безработица в Турции достигла 12,8% в мае, самого высокого уровня с момента прихода к власти правящей ПСР в 2002 году, за исключением резкого роста во время глобального экономического кризиса 2008 года. Несельскохозяйственная безработица составила 15%. Тем временем уровень инфляции в Турции значительно отклоняется от среднего показателя в развитых и развивающихся странах. Сейчас Турция занимает шестое место в мире по уровню инфляции, как и в 1999 году. Во время финансового кризиса 2001 года Турция имела третий в мире самый высокий уровень инфляции, но затем значительно улучшила свою позицию в этом рейтинге к 2007 году, после того как ПСР осуществила программу реструктуризации экономики на условиях МВФ. В дальнейшем турецкое правительство отказалось следовать рекомендациям этого международного института, находящегося под контролем США, но ситуацию это не выправило. Хроническая болезнь турецкой экономики в виде дефицита платёжного баланса продолжает нависать над ней.
Импорт Турцией машин и оборудования сократился до уровня 2008 года, что указывает на проблемы в производственном секторе. В то время как правительство обращает внимание на улучшение сальдо торгового баланса, это является результатом сокращения импорта энергоносителей и других товаров из-за падения курса национальной валюты, а не увеличения экспорта. Ранее Центробанк Турции привёл следующие цифры: профицит текущего счёта Турции в июле составил $ 1,158 млрд, а за год — $ 4,445 млрд.
Ещё одной сферой, вызывающей озабоченность, является сокращение прямых иностранных инвестиций. Достигнув пика в 22 млрд долларов в 2007 г., объём притока зарубежного капитала упал до $ 13 млрд в прошлом году. Большая часть инвестиций в настоящее время поступает из стран Ближнего Востока, России и других незападных стран, в отличие от предыдущего десятилетия.
Особую тревогу вызывают показатели государственных финансов. Прежний экономический успех ПСР был основан на финансовой дисциплине. В бюджете 2019 года общие государственные расходы составляют $ 178 млрд, доходы — $ 163 млрд, поэтому ведомство Албайрака должно было занять около $ 15 млрд в этом году. Проблема в том, что они уже заняли эту сумму к июню, подчёркивает турецкий эксперт.
Валовой непогашенный внешний долг Турции остаётся ключевым риском. В 2002 году, когда ПСР пришла к власти, этот показатель составлял $ 130 млрд. В текущем году он достиг $ 453 млрд, из которых $ 119 млрд — краткосрочные обязательства. Около $ 334 млрд непогашенной внешней задолженности приходится на частный сектор, а $ 90 млрд непогашенной задолженности частного сектора составляют краткосрочные кредиты. Общий краткосрочный долг государственного сектора оценивается в $ 24 млрд. Вопрос о том, как Турция погасит этот внешний долг уже давно ставится под сомнение международными рейтинговыми агентствами. Рост безработицы в стране делает его особенно трудным.
На фоне признаков нового курдского восстания и тревожных симптомов в экономике нет уверенности в завтрашнем дне и внутри ПСР, находящейся у штурвала власти с 2002 года. На прошлой неделе стало известно, что руководящий орган правящей партии единогласно одобрил направление в её дисциплинарную коллегию запроса об исключении из политического объединения бывшего премьер-министра Ахмета Давутоглу. Решение о запуске процедуры фактического изгнания 60-летнего экс-главы правительства, наряду с тремя другими членами партии Эрдогана, было принято после заседания Центрального исполнительного комитета ПСР. 13 сентября Давутоглу официально покинул ряды ПСР.
Видный деятель ПСР, стоявший у истоков её создания, Давутоглу стал премьер-министром Турции в 2014 году после пятилетнего пребывания на посту министра иностранных дел. Но в 2016 году он неожиданно поссорился с Эрдоганом, что привело его к неминуемой отставке. Ахмета Давутоглу сменил Бинали Йылдырым, который занимал эту должность до тех пор, пока Турция по инициативе Эрдогана не перешла от парламентской к президентской системе правления с упразднением поста премьер-министра и введением института вице-президентов.
В последние три года Давутоглу перешёл в стан последовательных критиков политики Эрдогана, оставаясь формально членом правящей ПСР. По данным турецких СМИ, Давутоглу строит планы создания новой консервативной партии на правом фланге политического спектра страны. Выдвигаются также предположения о том, что он может примкнуть к политобъединению бывшего вице-премьера Али Бабаджана, который ранее также вышел из ПСР. Бабаджан в начале этой недели аносировал создание своей партии до конца текущего года.
Минувшей весной, когда стало известно о планах Бабаджана и была озвучена публичная критика властей со стороны Давутоглу, президент Эрдоган заявил, что не потерпит бунта в рядах ПСР и очистит её ряды от диссидентствующих бывших соратников. Это было после чувствительного поражения лично Эрдогана по итогам муниципальных выборов 31 марта и ещё более болезненного для него закрепления неудачи в результате повторного голосования в Стамбуле 23 июня.
Многое свидетельствует в пользу того, что кумулятивный эффект от воздействия сразу нескольких внутренних факторов, три из которых мы указали выше (курды, экономика и раскол внутри ПСР), правительство Эрдогана едва сдерживает. Запрос турецкого избирателя на перемены явно превалирует над возможностями нынешнего политического режима гасить растущее недовольство масс, нейтрализовывать курдскую «фронду» на юго-востоке, удерживать экономику на плаву и преодолевать внешние вызовы, прежде всего, с сирийского направления. Критическая масса проблем постоянно нарастает, а их разрешение до 2023 года становится всё более призрачным.