19 августа во время встречи с президентом России Владимиром Путиным президент Французской Республики Эмманюэль Макрон заявил, что не против возвращения России в «Большую семерку» и выступает за перезапуск отношений России и ЕС. Правда, французский президент уточнил, что возвращение России в G7 возможно только после разрешения кризиса на Украине.
Реакция и набор букв от ЗЕ
Заявление господина Макрона вызвало большой резонанс. Так, канцлер ФРГ Ангела Меркель и премьер Великобритании Борис Джонсон считают, что еще рано говорить о возвращении России в G7. А вот президент США Дональд Трамп, наоборот, поддержал идею своего французского коллеги и заявил о целесообразности возвращения России в этот элитный политический клуб.
Однако самую острую реакцию слова Макрона вызвали на Украине. Некоторые украинские деятели даже оказались на грани истерического состояния. Так, экс-секретарь Совета национальной безопасности Украины Александр Турчинов написал в социальной сети, что рассуждения о возвращении России в G7 окончательно похоронят систему международной безопасности, и назвал РФ империей зла. По его мнению, вместо того чтобы говорить с Россией, нужно усилить на нее экономическое и политическое давление. Нечто подобное, выступая на российском телевидении, высказал украинский журналист Дмитрий Гордон. Чтобы Украина получила назад Крым и Донбасс, заявил он, против России должны быть введены очень жесткие санкции, а с протестами на улицы Москвы должны выйти миллионы граждан. Он также не верит в международных посредников, Украина должна рассчитывать только на свою армию.
Эмоциональная реакция панов с Украины понятна, они так долго убеждали свое население в том, что с ними весь мир против России, что сами в конце концов в это поверили.
Президент Украины Владимир Зеленский сначала молчал по поводу предложения Макрона. Видимо, его советники решили, что лучше эту тему не затрагивать в публичном пространстве, что на самом деле было очень разумно. Однако в социальных сетях «свидомые» граждане развернули информационную кампанию с требованием, чтобы Зеленский «дал ответ Макрону», «сказал свое слово». И господин Зеленский ответил. Но это тот случай, когда лучше молчать, жевать, играть или даже прыгать, чем говорить и тем более писать. Президент Украины на своей странице в социальной сети написал следующее:
«С марта 2014, после приостановления участия России в G8, ничего не изменилось. Украинский Крым по-прежнему оккупирован, украинский Донбасс до сих пор страдает от войны. Возвращение оккупированного Крыма, прекращение боевых действий на Донбассе и освобождение более 100 политических заключенных и украинских моряков, которых удерживает Кремль, будет настоящим серьезным сигналом миру о том, что Россия готова вновь занять свое место в повестке дня высокой дипломатии. Благодарен тем странам, которые последовательно поддерживают Украину в отстаивании нашей территориальной целостности и суверенитета».
После прочтения этих строк возникает впечатление, что именно Зеленский будет решать, возвращать Россию в «Большую семерку» или нет. Ведь он выдвигает условия. Особенно умиляют слова о «высокой дипломатии». Тут было бы интересно узнать, какой смысл господин Зеленский вкладывает в это словосочетание. Ведь то, что государство является постоянным членом СБ ООН, наверное, по мнению «украинского гетмана», не обеспечивает ей место в «высокой дипломатии». Зеленскому точно стоит надавать по шее тому, кто писал для него этот пост. Президент Украины сразу стал посмешищем в социальных сетях. Вся лента заполнена фотографиями, где Зеленский в роли Бонапарта (он, вспомним, играл императора в комедии «Ржевский против Наполеона»). А советник главы российского МИДа Мария Захарова назвала данный пост Зеленского «бессмысленным набором букв». Лучше и не скажешь.
Но при всей кажущейся комичности этого поста послание во многом является квинтэссенцией сегодняшней украинской политики. С одной стороны, Зеленский должен был удовлетворить запрос националистов, которые требовали от него жесткого ответа. Проблема в том, что многие «свидомые» действительно считают Украину центром мировой политики и уверены, что все процессы геополитики крутятся вокруг нее. Этакий коллективный ничем не обоснованный «укроцентризм». И хотя таких людей не так уж и много по отношению к массе украинских жителей, они организованны и крикливы, а значит, могут поднять много шума. Причем их всегда могут поддержать радикалы, у которых есть оружие. Поэтому Зеленский должен считаться с их мнением. Иначе это будет чревато для него плохими последствиями. С другой стороны, Зеленский опасается вызвать раздражение Макрона, а возможно, и Трампа, если напрямую позволит себе критиковать их позицию, что тоже может иметь для украинского президента печальный результат. И этот пост в социальной сети — демонстрация попытки политического маневрирования между националистами и западными лидерами, но, как можно видеть, очень неудачная. Главная проблема в том, что если сейчас Зеленский просто сел в лужу, став объектом для насмешек, то в будущем подобное маневрирование приведет к более серьезным негативным последствиям. Ведь, как показывает история, попытки угодить всем, особенно в сложных политических условиях, часто дорого обходятся правителям.
История и бессмысленность
Действительно ли предложение Макрона о возможном возвращении РФ в «Большую семерку» и переформатировании опять ее в восьмерку так заманчиво для России? Чтобы ответить на этот вопрос, сначала следует понять, что же из себя представляет формат «Большой семерки». А для этого нужно вернуться к истокам. В 1975 году для решения накопившихся экономических противоречий в Париже встретились главы ведущих капиталистических стран — США, Японии, Франции, Италии, ФРГ и Великобритании. Через год участником клуба стала Канада. То есть на первом этапе клуб был создан для решения проблем, возникающих на международном капиталистическом рынке. Еще существовал социалистический рынок, который жил по другим правилам. Несмотря на то, что все они были частями одного международного рынка, все же это были разные системы хозяйствования. И уж, конечно, на встречах «Большой семерки» в 1970—1980-е годы не могло быть и речи о реальном решении каких-то геополитических проблем, потому что решить что-то серьезное тогда без учета мнения СССР было невозможно.
После распада Союза все изменилось, G7 оказался клубом самых могущественных и в политическом, и в экономическом плане государств — победителей в холодной войне. Поэтому в 1997 году присоединение России к этому формату было признанием факта, что РФ является одной из самых могущественных стран мира. Однако сейчас ситуация изменилась, в клуб не входит Китай, который считается второй (а некоторые экономисты считают, что первой) экономикой мира. А ведь его геополитическое влияние с каждым днем растет. Например, Пекин имеет сильное политическое влияние не только в Азиатском регионе, но и в Африке. Значительно усилились региональные державы-лидеры, такие как Индия, Турция, Саудовская Аравия, ЮАР, без учета мнения которых уже невозможно решить многие мировые вопросы. Появился формат «Большой двадцатки», который намного лучше отражает современную реальность, нежели формат «Большой семерки». По сути, G7 превратилась в «тусовку» ведущих стран либеральной демократии. Но почему нельзя сказать, что «Большая семерка» — это «клуб» самых могущественных западных стран? Потому что Японию нельзя причислить к странам Запада ни географически, ни культурно. А значит, главным идентифицирующим аспектом для стран «Большой семерки» является политический строй — либеральная демократия.
Между тем в июне 2019 года в Financial Times Владимир Путин высказал мнение, что либеральная идея изжила себя. И с президентом РФ можно согласиться. Либерализм все больше превращается в «диктатуру радикальной толерантности», когда человеку, принадлежащему к подавляющему большинству, должно быть стыдно за то, что он к нему принадлежит. Литература, СМИ, кино все делают для этого. Кроме того, после встречи с Макроном Путин сказал крамольную для любого либерала вещь: президент заметил, что членство в Совете Европы не является для России приоритетом перед внутренней политикой. Ведь либералы считают Совет Европы чем-то вроде «священной коровы» (по крайней мере, на словах), то есть в их понимании Путин — жуткий «еретик».
И вот возникает вопрос: что Путину (либо другому президенту России, который, возможно, будет придерживаться еще более антилиберальных взглядов) делать в клубе представителей так называемой либеральной демократии? Собственно говоря, совершенно нечего. Поэтому и возвращение России в формат «Большой восьмерки» бессмысленно.
Правда, некоторые эксперты полагают, что возобновление формата «Большой восьмерки» будет означать, что Запад де-факто признал Крым. Но, во-первых, тот же Макрон четко заявил, что возвращение России в «клуб» возможно только после завершения украинского кризиса. А что он имеет в виду — окончание войны на Донбассе или вталкивание Крыма на Украину, не уточнил. Во-вторых, на самом деле для Запада возвращение Крыма в Россию — это как маркер того, что Россия нарушила «правила», установленные странами либеральной демократии, прежде всего США, а значит, никакое признание де-факто не может гарантировать, что Запад в удобный момент для себя снова не поднимет крымский вопрос.
Китайский вопрос
Но зачем Макрон поднял тему возвращения России в «Большую семерку»? Вот что сказал господин французский президент:
«Мы бы оттолкнули великую державу — Российскую Федерацию, она отвернулась бы от Европы и повернулась бы полностью к Китаю, а это не в интересах Франции, Евросоюза».
То есть господин французский президент желает улучшить отношения с Россией, чтобы та не сближалась с Пекином. Но действительно ли на Западе боятся дружбы Москвы и Пекина? Думается, да. Боятся, и очень. Ведь каждая из этих стран в отдельности обладает колоссальным потенциалом, а вместе две державы, в случае создания альянса, смогут представлять силу, которая во многих аспектах будет противостоять глобальному доминированию Запада, и прежде всего США. А столкновение интересов США и ЕС с Китаем — это вопрос времени.
Торговая война между США и Китаем, несмотря на все попытки договориться, набирает обороты. Неизвестно, как будут развиваться события в Гонконге. Китай обвиняет Запад в том, что протесты происходят с его благословения. И, кстати, неизвестно какой будет реакция западных столиц, если Пекин введет войска в город. Плюс долгое латентное противостояние между Штатами и Поднебесной в Южно-Китайском море. Западу не нравится усиление позиций Китая в мире. И в свете грядущего политического столкновения (речь идет пока о политико-экономическом противостоянии, но не военном) для обеих сторон важно, какую позицию займет Россия. Запад хотел бы видеть ее как минимум нейтральной. Китаю же Россия нужна как союзник. Не раз можно было прочесть и услышать, что в силу громадного экономического превосходства Россия будет в связке с Китаем младшим партнером. То, что экономики двух стран несравнимы, — это факт. Но у России есть нефть и газ, поэтому первое, что попытается сделать Запад в случае глобального столкновения с Китаем, — это отрезать его от энергоресурсов.
Между тем союз с Москвой для Пекина ослабляет эту проблему. Также у России есть военные технологии, которых нет у Китая, плюс сильная армия и большой ядерный потенциал. Все это при определенных условиях может частично нивелировать экономическое превосходство Китая в политической плоскости. Хотя безусловно — союз с Китаем тоже несет для России определенные риски, не стоит забывать, что еще со времен Мао Цзедуна Поднебесная претендует на российский Дальний Восток. Однако нынешняя политика Запада на самом деле оставляет России все меньше вариантов в выборе стратегического партнера. Ведь что, в сущности, предложил Макрон для налаживания отношений с Россией? Вернуть РФ в либеральную «тусовку», в которой объективно России, где до сих пор поддерживают традиционные ценности, нет места. А можно ли считать важным аспектом то, что президент Франции выложил у себя на социальной странице пост на русском языке? Макрон написал, что «Россия — очень глубоко европейская страна. Мы верим в Европу, простирающуюся от Лиссабона до Владивостока». Звучит красиво. Как комплимент, который умеют делать французы. Но разве так одна великая держава предлагает другой великой державе дружбу? Ведь, заметим, санкции против России никто снимать не собирается. Джонсон на пресс-конференции с Меркель опять вспомнил про «инцидент» в Солсбери. Не похоже, что Запад намеревается принудить Зеленского к выполнению Минских соглашений. То есть ничего реального Макрон не предложил и не сделал ради хороших отношений с Россией.
Возможно, и Макрон, и Трамп понимают необходимость нормализации отношений с РФ, но если они начнут предпринимать какие-то реальные шаги, то тут же попадут под шквал критики мировой либеральной общественности, а значит, ничего конкретного они не предложат и не совершат. Все, что они могут, — это рассыпаться в комплиментах и предлагать вернуться в «клуб». Но смысла в этом, как мы заметили, уже нет (то же самое подтверждает и наш опрос. — EADaily).