Мы продолжаем тему иранской ядерной программы и американского сдерживания Ирана на этом направлении.
К началу 2000-х годов разведывательные службы США тайно наблюдали за иранской ядерной программой более десяти лет. Открыто действовать против Ирана по этому направлению США начали в 2002 году.
В январе 2002 года в своем ежегодном обращении к Конгрессу президент США Джордж Буш-младший причислил Иран вместе с Ираком и Северной Кореей к странам «оси зла» по причине того, что эти страны финансируют террористов и стремятся завладеть ядерным оружием.
В августе 2002 года тесно связанный с ЦРУ т. н. Иранский национальный совет сопротивления (организованная структура иранской оппозиции в изгнании) на открытой пресс-конференции сообщил о том, что Иран в рамках своей ядерной программы скрывает от МАГАТЭ свои объекты в Натанзе и Араке. Как показали дальнейшие события, часть предъявленной на пресс-конференции информации оказалась достаточно точной. Вероятно, ее источником были американские спецслужбы. Осенью 2002 года МАГАТЭ с подачи американцев начало расследование ядерной деятельности Ирана на конкретных объектах — в Натанзе и Араке.
Внешне действия американцев в информационном пространстве выглядели, как нагнетание ситуации по ОМП в случае с Ираном, идущее в одном потоке с давлением на Ирак перед военной кампанией весны 2003 года. США будто бы создавали повод для военной операции не только против Ирака, но и против Ирана. Военная операция «Иракская свобода» еще не была завершена, как в середине апреля 2003 года в Кувейте представители военно-политического руководства США провели совещание по вопросу о будущей и в самое ближайшее время военной кампании США против Ирана. Накануне совещания Джон Болтон — в то время заместитель госсекретаря США, отвечающий за контроль над вооружениями — на ежегодном заседании комитета американо-израильских общественных отношений сделал публичное заявление о предполагаемой угрозе применения Ираном ядерного оружия. Болтон прямо сообщил, что администрация Буша собирается «расправиться» с ядерной угрозой, исходящей от Ирана, «как только будет окончена война в Ираке».
В июне 2003 года на своей встрече совет МАГАТЭ впервые выразил «озабоченность» по поводу «необъявленной ядерной деятельности» Ирана и призвал Тегеран сотрудничать с расследованием агентства. В сентябре совет директоров МАГАТЭ принял резолюцию, в которой призвал Тегеран расширить сотрудничество по расследованию и приостановить работы по обогащению урана.
На самом деле, полномочия МАГАТЭ по расследованию деятельности, связанной с распространением ядерного оружия, были весьма ограничены. Правление МАГАТЭ должно «призвать государство или государства-получатели немедленно устранить любое несоблюдение, которое, по его мнению, имело место», а также «сообщить о несоблюдении всем своим членам и Совету Безопасности, а также Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций». По уставу, в случае «возникновения вопросов, которые входят в компетенцию Совета Безопасности ООН», МАГАТЭ «уведомляет Совет Безопасности как орган, несущий основную ответственность за поддержание международного мира и безопасности». Поэтому в рамках таких компетенций МАГАТЭ передал вопрос о ядерной программе Ирана в Совет Безопасности ООН. Осенью 2003 года в Тегеране стали серьезно опасаться, что эта мера будет использована Соединенными Штатами как повод для военной операции против Ирана. Вот в такой острой внешнеполитической ситуации политическое руководство Ирана приказало закрыть военную ядерную программу и уничтожить ее следы. Прямое военное давление США на Иран вполне сработало. Дальше необходимо было закрыть возможности мирной ядерной программы Ирана для создания ядерного оружия. Этому и посвящены были последующие усилия США.
В 2000-е годы сотрудничество Ирана с МАГАТЭ постоянно отставало от требований этой организации. В феврале 2006 года после более чем трехлетнего расследования Совет управляющих МАГАТЭ вновь передал вопрос об иранской ядерной программе в Совет Безопасности ООН. Давление сработало и в августе 2007 года Иран и МАГАТЭ договорились о плане работы по прояснению нерешенных вопросов, касающихся иранской ядерной программы.
Собственно, МАГАТЭ никогда не утверждал, что в Иране приняли решение о создании ядерного оружия. В документах МАГАТЭ лишь утверждается, что иранские организации могли проводить исследования, связанные с разработкой ядерного оружия. Подобная условность связана с отсутствием каких-либо документов на этот счет.
Сам Договор о нераспространении (ДНЯО) не содержит механизма определения того, каким образом государство-участник нарушило свои обязательства. Более того, не существует формальной процедуры для определения таких нарушений.
Совет Безопасности ООН также никогда не заявлял, что Иран нарушил или нарушает ДНЯО. Тем не менее Совет Безопасности ООН принял шесть резолюций, требующих от Ирана предпринять шаги для ослабления обеспокоенности международного сообщества по поводу его ядерной программы. На основании этих резолюций ООН и выстраивался режим международных санкций против Ирана. Под санкционным давлением Иран пошел на уступки.
Выборы в июне 2013 года считавшегося относительно умеренным Хасана Роухани на пост президента Ирана улучшили перспективы ядерного урегулирования. Заключенный 15 июля 2015 года Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД, JCPOA) — политическое соглашение между Ираном и группой государств — пяти членов Совета Безопасности ООН: США, России, КНР, Великобритании, Франции, а также Германии содержал конкретные меры против возможности реализации Ираном ядерной военной программы посредством своего мирного атома. В этом плане СВДП требует от Ирана:
— на неопределенный срок отказаться от конкретных видов деятельности, которые могут способствовать проектированию и разработке ядерного взрывного устройства;
— воздерживаться в течение 15 лет от производства или приобретения плутония или урана, или их сплавов и проведения НИОКР в области металлургии плутония или урана (или их сплавов) или литья, формовки или механической обработки металла плутония или урана;
— не перерабатывать отработанное в реакторах топливо, за исключением производства радиоизотопов для медицинских и мирных промышленных целей;
— вывозить за рубеж отработанное в реакторах топливо и не перерабатывать его в Иране;
— обогащать уран до низкообогащенного содержания 3,67% урана-235 только на предприятии в Натанзе в течение 15 лет;
— ограничить количество на предприятиях Ирана и на складах низкообогащенного 3,67% гексафторида урана — материала для выделения урана-235 и его обогащения — 300 кг, что недостаточно для создания даже одной урановой бомбы;
— не обогащать уран до содержания 20% урана-235. Преобразовать предприятие в Фордо, где эта операция производилась, в «ядерный, физический и технологический центр» с запретом хранения на этом объекте ядерных материалов;
— ограничить программу производства центрифуг, выделяющих и обогащающих уран-235. Количество центрифуг в Иране на протяжении десяти лет не должно превышать 5 тыс единиц;
— проводить исследования и разработку центрифуг только на экспериментальной установке в Натанзе, а механические испытания — только на экспериментальной установке в Тегеранском исследовательском центре;
— не строить реакторы на тяжелой воде в течение 15 лет;
— перепроектировать и перестроить реактор на тяжелой воде в Араке на основе согласованной конструкции;
— не накапливать тяжелую воду за пределами потребностей Ирана. Избыток тяжелой воды вне установленного лимита в 130 метрических тонн продать на международном рынке в течение 15 лет.
В день реализации СВПД — 16 января 2016 года все предыдущие резолюции Совета Безопасности ООН в отношение Ирана были отменены в соответствии с резолюцией 2231 Совета Безопасности ООН, которая наряду с ДНЯО составляет сейчас нынешнюю правовую базу, регулирующую ядерную программу Ирана.
Пришедшая в Белый дом администрация Дональда Трампа раскритиковала СВПД за то, что он по отдельным пунктам имеет временные лимиты, а не полный запрет. Кроме того, СВДП никак не ограничил продолжающуюся «зловредную деятельность» Ирана в регионе и его программы по созданию баллистических ракет. В октябре 2017 года администрация Трампа отказала в сертификации соответствия Ирану закону США о пересмотре ядерного соглашения с Ираном. Отказ от сертификации позволял Конгрессу использовать ускоренные правила для повторного введения санкций США против Ирана, но Конгресс не предпринял никаких действий из-за общего противодействия Трампу. Поэтому 8 мая 2018 года президент Трамп объявил, что Соединенные Штаты больше не будут участвовать в Совместном всеобъемлющем плане действий (СВПД) и вернут санкции США, которые были приостановлены в соответствии с соглашением.
В ноябре 2018 года Соединенные Штаты ввели санкции против Ирана. А 14 февраля 2019 года вице-президент Майкл Пенс призвал тройку союзников США выйти из иранской ядерной сделки. Но до сих пор союзники не последовали этому призыву.
Госсекретарь Майкл Помпео в своем выступлении 21 мая 2018 года подробно рассказал о новом подходе США в отношении Ирана с применением «беспрецедентного финансового давления на иранский режим». Помпео перечислил существенные элементы для любого нового соглашения с Ираном:
1. Иран должен сообщить МАГАТЭ о полном военном аспекте его ядерной программы и навсегда отказаться от такой работы;
2. Иран должен прекратить обогащение и никогда не заниматься переработкой плутония;
3. Иран должен предоставить МАГАТЭ безоговорочный доступ ко всем объектам по всей стране;
4. Иран должен прекратить программу баллистических ракет и прекратить разработку ракетных систем с ядерным оружием;
5. Иран должен освободить всех граждан США, а также граждан стран партнеров и союзников, задержанных по ложным обвинениям;
6. Иран должен прекратить поддержку «террористических группировок» на Ближнем Востоке, включая ливанскую «Хезболлу», ХАМАС и палестинский «Исламский джихад»*;
7. Иран должен уважать суверенитет иракского правительства и разрешать разоружение, демобилизацию и реинтеграцию шиитских боевиков;
8. Иран должен прекратить военную поддержку ополченцев-хуситов и стремиться к мирному политическому урегулированию в Йемене;
9. Иран должен вывести все силы со всей территории Сирии;
10. Иран должен прекратить поддержку талибов и «других террористов» в Афганистане и регионе и прекратить укрывательство высокопоставленных лидеров «Аль-Каиды».
11. Иран должен прекратить поддержку Корпусом стражей Исламской революции (КСИР) «террористов» и их партнеров по всему миру;
12. Иран должен прекратить угрожающее поведение в отношении своих соседей, многие из которых являются союзниками США.
Нетрудно определить, что только первые три пункта этих требований США касаются собственно иранской ядерной программы. Новое главное условие, предлагаемое Тегерану: Иран может сохранить свою программу мирного атома, но при полном отказе от собственного производства топлива для своих атомных электростанций.
Пункт второй в практическом плане не столь значим, как в символическом своем значении: Иран должен покаяться посредством МАГАТЭ за прошлые свои грехи, признаться в своей тайной ядерной военной программе.
В отношение других своих военных программ — Иран должен отказаться от строительства баллистических ракет. Напомним, что сами американские эксперты вынуждены были признать, что ракетная программа Ирана не связана непосредственно с ядерной военной программой. Она развивается и без усилий в направление военного атома.
Все остальные требования американцев касаются геополитического аспекта: Иран должен отказаться от активной внешней политики в регионе. Требования США не содержат условия изменения внутренней политики или политического режима.
В ответ на действия США Иран заявил, что он будет рассматривать повторное введение санкций, как основание для прекращения выполнения своих обязательств по СВПД в целом или частично. Тогда из администрации Трампа пригрозили Ирану возможными военными действиями, если Тегеран нарушит свои обязательства в рамках СВПД.
8 мая 2019 года президент Ирана Хасан Роухани сослался на пункт 26 СВПД, как на основание для снижения выполнения некоторых иранских обязательств по этому соглашению. В качестве ответа на выход США из СВДП, президент Роухани распорядился «продолжить адекватную подготовку к возобновлению обогащения на промышленном уровне без каких-либо ограничений». Однако сразу же после этого иранские официальные лица подтвердили, что в Иране не будет производить обогащенный уран вне количественных лимитов, установленного СВПД.
Иран продолжает выполнять СВДП. Госдепартамент США в своем ежегодном докладе, опубликованном в апреле 2018 года, признал: «В течение 2017 года Иран продолжал придерживаться своих обязательств по СВДП». До июля 2019 года во всех официальных документах и заявлениях — ООН, ЕС, МАГАТЭ и других постоянных членов Совбеза ООН (кроме США) — также указывалось, что Иран выполняет пункты СВПД и требования резолюции 2231. 17 июня 2019 года верховный представитель ЕС Федерика Могерини заявила на пресс-конференции, что Иран по-прежнему «соответствует» СВДП.
2 октября 2018 года было признано, что МАГАТЭ получил доступ ко всем объектам в Иране, которые инспектора агентства должны были посетить. В мае 2019 года директор МАГАТЭ подтвердил, что агенство «осуществило дополнительный доступ» к ядерным объектам в Иране. Согласно двум июльским отчетам 2019 года генерального директора МАГАТЭ, Иран нарушил два санкционированных СВПД ограничения на его ядерную программу. Количество запасов низкообогащенного урана в Иране превысило лимиты, установленные СВДП. Однако подобное временное состояние не стали квалифицировать, как нарушение, хотя американский представитель в организации требовал этого. Кроме того, Иран проводил исследования и разработки с использованием современных центрифуг и количество этих центрифуг, возможно, превысило количество, разрешенное СВПД. И этот пункт из-за допущения не мог трактоваться слишком строго. Идущие сообщения в западных СМИ, как, например, последнее 29 июля в Times о готовящемся запуске реактора на тяжелой воде в Араке, не следует воспринимать слишком серьезно. У Ирана нет мощностей по выработке плутония.
С 2007 года разведывательное сообщество США периодически публикует оценки, в которых признается, что руководящие круги Ирана все еще не приняли решения о разработке ядерное оружие. В этом плане ничего не поменялось после мая 2018 года. Проблема в центре внимания разведок США, Израиля и других стран.
Любое решение о производстве ядерного оружия будет принимать верховный лидер Ирана и о нем станет известно очень скоро. Сложность тайного обогащения урана или тайного создания атомной бомбы в Иране в значительной степени обусловлены имеющимся достаточным проникновением западных разведслужб в Иране. На этом поле для американского ЦРУ особенно важно взаимодействие с израильской Моссад. Последняя особенно способна быстро вскрыть подобные действия.
Поэтому официальные лица США периодически выражают уверенность в способности американской разведки обнаруживать скрытые иранские ядерные объекты. По СВДП инспекции МАГАТЭ имеют более чем достаточный доступ к иранским ядерным объектам.
Невозможно скрыть и испытания ядерного оружия на территории Ирана. После испытаний переход от производства простого ядерного устройства к более сложному ядерному оружию может занять еще несколько лет. В этот переходный период Иран политически становится уязвим для военного удара США и их союзников.
В этих условиях плотного контроля для возобновления военной ядерной программы Ирану потребуется не только официальный выход из СВПД, но и из самого ДНЯО. Последнее стало бы ударом по репутации Ирана в напряженных условиях вокруг него. Поэтому пока США сильны и пользуются подчинением их союзников, возобновление ядерной военной программы Ираном невозможно. Заявления Ирана о возможном выходе из СВПД или о невыполнении отдельных его пунктов призваны служить апелляцией к другим участникам соглашения для того, чтобы избежать полной изоляции со стороны Запада.
Читайте первую часть статьи: Военная ядерная программа Ирана: потенциал есть, а движения нет
Ближневосточная редакция EADaily
*Террористическая организация, запрещена на территории РФ