Старожила петербургской законодательной власти Михаила Амосова можно отнести к самым необычным кандидатам нынешней кампании по выборам губернатора Северной столицы. С одной стороны, 60-летний Амосов в политике уже 30 лет, 20 из которых — это депутатская деятельность, начиная ещё с Ленсовета, с другой — нынешнего члена фракции «Яблоко» в Законодательном собрании и участника «Движения демократического обновления» поддерживает на выборах не президент, не КПРФ или «Справедливая Россия», как его конкурентов, а непарламентская партия «Гражданская платформа». Однако, как заявил EADaily сам Амосов, если сравнивать со спортом, выборы губернатора проходят не в командном, а больше в индивидуальном зачёте, поэтому, независимо от партийной принадлежности, шансов на победу у него не меньше, чем у конкурентов.
— Михаил Иванович, вы принимали участие в выборах губернатора в 2003 году. Можете сравнить ту и эту кампании?
— Если сравнивать нынешние выборы с выборами 2003 года, то можно сказать, что сегодняшний набор кандидатов мне нравится гораздо больше. В этой кампании участвуют достаточно опытные люди, которые представляют четыре основные направления городской политики. Есть Александр Беглов, которого, несмотря на нынешний статус самовыдвиженца, естественно, необходимо отнести к «Единой России». Есть Владимир Бортко — коммунист и сталинист. Есть Надежда Тихонова, за которой стоит крупная федеральная политическая партия. И, наконец, есть я — человек, представляющий демократическое крыло нашего города. А в 2003 году политическая картина кандидатов была сильно размыта. Анна Маркова, вышедшая с Валентиной Матвиенко во второй тур, не участвовала в городской политике. Занявший третье место Сергей Беляев тоже не был членом какой-либо партии или общественного движения. Я был на четвёртом месте и как исключение имел партийную принадлежность («Яблоко»). Если же говорить о более ранних этапах той кампании, то можно вспомнить, например, Сергея Прянишникова (не прошёл регистрацию), у которого был бизнес в области секс-индустрии. Ксения Собчак по сравнению с ним просто святой человек!
— Надежда Тихонова верит в возможность второго тура. Вы тоже надеетесь справиться с сильным конкурентом, уже встроенным в вертикаль власти?
— На мой взгляд, второй тур весьма вероятен, особенно при высокой явке, где-то 35−40%.
— Эти показатели можно назвать высокими?
— Ну это же не федеральная кампания, а региональная. Последние, как правило, имеют меньшую явку. Например, на выборах мэра Москвы в 2013 году, где участвовали Сергей Собянин, Алексей Навальный, Сергей Митрохин, явка была чуть больше трети от общего числа избирателей. Думаю, что и у нас эту цифру можно взять в качестве отправной точки. Если явка в Петербурге будет порядка 40%, то второй тур состоится почти наверняка. Кстати говоря, в 2003 году Валентина Матвиенко в первом туре набрала 49% голосов и в результате был назначен второй тур. Это хороший пример.
— Как вы собираетесь привлечь на свою сторону петербуржцев? Что больше всего волнует сегодня людей: экология, транспортные проблемы? Или всё вместе, в том числе развитие экономики и промышленности?
— Мне кажется, что ключевая тема, к которой подошло наше городское сообщество, — это участие самих людей в управлении мегаполисом. Сейчас постепенно начинает меняться та картина, когда население по старинке ещё надеялось, что наверху сидят умные люди, которые всё сделают как нужно.
— Вы хотите, чтобы так было или считаете, что так есть?
— Я считаю, что так есть. Посмотрите, например, на увеличение числа гражданских инициатив: многие люди хотят сегодня иметь общественные пространства, хотят, чтобы в нашем городе были не только дома, но и сады, парки. Люди готовы выходить на улицы и требовать всё это у власти. К сожалению, не лучшим образом себя сегодня чувствуют и представители малого и среднего бизнеса, которые жалуются, что их тоже замучило чиновничество. И мы должны как-то реформировать, обновить государственную власть, причём не только в плане персоналий, но и с точки зрения структуры. Мы должны создать такие институты, такие правила, которые вовлекали бы людей в принятие решений. На мой взгляд, сегодня у нас слишком мало выборных лиц, но зато много чиновников, которые «гуляют сами по себе» и принимают решения, подчас не сверяя свою позицию с мнением граждан. Чтобы исправить всё это, необходимо усилить роль выборных органов. Если сказать одной фразой: люди хотят, чтобы власть их слышала. И я со своей стороны хотел бы помочь обществу решить данную проблему.
— Люди хотят, чтобы власть их слышала, но мы видим, какие проблемы возникли сегодня в Петербурге на тех же муниципальных выборах: желающих стать кандидатами в депутаты не регистрируют, ИКМО работают по «своим» расписаниям, в некоторых муниципалитетах доходит до драк. То есть власть-то продолжает работать по старинке.
— На мой взгляд, всё это наследие ситуации выборов 2014 года, когда с помощью досрочных голосований, а также с помощью других сомнительных операций «Единая Россия» обеспечила себе большинство в муниципальных образованиях. И многие из тех, кто сегодня находится у власти в муниципалитетах, считают, что в честной конкурентной борьбе им свои позиции не отстоять, поэтому они и прибегают к такого рода ходам. Кстати говоря, это происходит прежде всего там, где это наблюдалось и пять лет назад. Могу также добавить, что есть определённая «опека» над муниципалитетами со стороны хорошо известных в нашем городе лиц. Например, подобными безобразиями занимаются в муниципалитете «Академическое», а куратор у них — заместитель председателя Заксобрания депутат Анатолий Дроздов. Могу вам сказать, что в те дни, когда эта ИКМО устраивала «итальянскую забастовку» (сотрудники комиссии намеренно медленно регистрировали кандидатов) и делала прочие подобные вещи, депутат Дроздов находился в муниципалитете, я его там видел… Есть ещё один крупный нарушитель — ИКМО «Екатерингофское», где были избиения и другие безобразия в отношении проходящих процедуру регистрации. Это муниципальное образование курирует другой вице-спикер Заксобрания — Сергей Соловьёв. Нарушения в Московском районе «курирует» лидер фракции «Единой России» в Заксобрании Александр Тетердинко. В Выборгском районе, как я считаю, всё покрывает глава администрации, а может быть, этим также занимается депутат Госдумы Евгений Марченко («Единая Россия»). То есть всё это совершенно конкретные люди. Там, где таких «кураторов» нет, картина достаточно спокойная. Вот мы с вами находимся в муниципалитете «Гражданка», где «Движение демократического обновления» в союзе со «Справедливой Россией» выставили команду в 20 человек и все кандидаты были зарегистрированы — никаких проблем у них не возникло.
— Ваши коллеги из «Движения демократических обновлений» тоже участвуют в муниципальных выборах?
— Да, наиболее серьёзно мы работаем в Калининском и Василеостровском районах. Например, в муниципалитетах «Академическое» и «Гражданка» наши кандидаты по джентльменскому соглашению выдвигаются от «Справедливой России», в муниципалитете «Остров Декабристов» у нас неоформленная коалиция нашего кандидата Владимира Силантьева с рядом людей из разных партий. В том же «Академическом» у нас три человека получили отказы в регистрации и по этому поводу будут судебные процессы — накануне мы уже подали иск и, судя по всему, дело будет рассмотрено ещё до выборов. При всех сложностях отмечу, что все препятствия мы потихоньку преодолеваем и Санкт-Петербургская избирательная комиссия, в отличие от 2014 года, занимает более активную позицию в отстаивании прав граждан. Не закрывает глаза на всё это и Центризбирком, поэтому я думаю, что у нас есть возможности пресечь безобразия, о которых я говорил.
— Вам не обидно, что на нынешних выборах практически нет молодых кандидатов: Владимиру Бортко — 73 года, Александру Беглову — 63, вам — 60? Где активная молодёжь?
— Вы знаете, это достаточно нормальная ситуация, а 60 лет — хороший возраст для политика, у которого к этим годам есть опыт.
— Хотелось бы, чтобы и более молодые люди конкурировали с вами?
— Есть Надежда Тихонова, которая моложе нас. Но, вы понимаете, наверное, губернаторская работа не такая простая, к ней надо подготовиться, поэтому я лично не вижу проблем в своём возрасте. Например, в 30 лет я впервые был избран депутатом Ленсовета, с тех пор в 30 лет в политике и считаю, что эти годы не прошли даром. За это время я сильно вырос в этом плане, многое узнал, у меня появился опыт, которого в молодые годы, естественно, не было, и даже 10 лет назад опыта было меньше. Поэтому думаю, что сейчас как раз самое время замахнуться на губернаторское кресло.
— Ваша дочь Галия, насколько я знаю, тоже собирается в муниципалы. Как вы к этому отнеслись?
— Да, её зарегистрировали в муниципалитете «Гражданка», где я живу. Естественно, она решила это сделать с моего благословения. Но и сама по себе она человек политически активный, со своими взглядами и, видимо, решила, что можно попробовать. Я думаю, что это будет хорошая школа для неё.
— Кстати, принимая решение баллотироваться на пост губернатора, вы были уверены, что пройдёте муниципальный фильтр?
— Конечно, я не был в этом уверен, ведь не секрет, что при нынешнем составе муниципальных депутатов этот фильтр можно пройти только благодаря административной поддержке. Кому-то она будет оказана, кому-то — нет, и заранее это знать невозможно.
— У вас она была?
— Я думаю, что — да. Если бы было оказано «административное сопротивление», то, конечно, я бы не собрал эти подписи. Но это касается всех кандидатов. Есть такая же ситуация в других российских регионах. Скажем, у того же «Яблока» в Башкортостане, где зарегистрирована Зульфия Гайсина (кандидат на должность главы Республики Башкирия). И никто не скрывает, что там тоже административная поддержка была оказана.
— А подписи собирали лично или это делал кто-то другой?
— Нет. Я заключил договор с группой людей, которые это делали.
— Ваш коллега Борис Вишневский подписи не собрал… Муниципальный фильтр помогает или вредит некоторым демократическим процессам?
— Конечно, муниципальный фильтр — вещь вредная. На мой взгляд, должны быть другие механизмы предквалификации кандидатов. Это могут быть подписи горожан, это может быть денежный залог, это может быть следующая система — подписи собирают только самовыдвиженцы, а, допустим, партийные кандидаты этого не делают, или — в кандидаты проходят представители партий, добившихся определённых успехов на выборах в Заксобрание или Госдуму. То есть нынешний муниципальный фильтр — вещь достаточно искусственная и она плоха тем, что есть возможность административного влияния. Я всегда это говорил. Более того, некоторое время назад я принимал участие в большом совещании в Центризбиркоме, куда получил персональное приглашение, потому что написал большое развёрнутое письмо с обоснованием по материалам избирательной кампании по Санкт-Петербургу 2014 года и с прогнозированием ситуации 2019 года, как раз о негативном влиянии на процесс муниципального фильтра. Меня пригласила Элла Памфилова, и мы с представителями разных партий участвовали в обсуждении. Кстати, все были против фильтра, кроме единороссов. Насколько я знаю, по итогам совещания Памфилова встречалась или с президентом, или с людьми из его администрации. Но, к сожалению, на уровне руководства страны было принято решение ничего не менять и нынешние выборы проходят по старым правилам. Однако я думаю, что в будущем муниципальный фильтр всё-таки будет отменён.
— А как вам решение горизбиркома выбирать губернатора Санкт-Петербурга на дополнительных участках в Ленинградской и Псковской областях?
— Это странное решение. Мне кажется, что оно неправильное. Здесь возникает вопрос, не является ли это игрой на одного из кандидатов. Ни я, ни Тихонова, ни Бортко не сможем проконтролировать, реальные ли на этих удалённых участках будут избиратели или «нарисованные», нам бы справиться с контролем в пределах Санкт-Петербурга. К тому же я посмотрел на карте, где в Ленобласти собираются выбирать губернатора города, и оказалось, что почему-то, например, в одном маленьком садоводстве будет два участка, а в более крупном — ни одного. В общем, я — против этого решения.
— Вы гордитесь тем, что за годы работы в городском парламенте лоббировали строительство очистных сооружений. Этим летом Петербург несколько раз подтапливало. Вас беспокоит состояние ливневой канализации?
— Я сейчас баллотируюсь на пост главы исполнительной власти и надеюсь в будущем этим заняться. А очистные сооружения — это действительно венец всей системы канализации в нашем городе и на самом деле я долго работал над решением этой проблемы, в том числе участвовал в переговорах с Европейским банком реконструкции и развития (ЕБРР). Меня привлекали туда и как оппозиционного депутата, и как специалиста, работающего в комиссии по экологии в 90-е годы. В итоге это потом вылилось в то, что город не только получил кредиты ЕБРР, но и гранты стран Северной Европы — Финляндии, Швеции — на строительство очистных сооружений. Так что от этого была большая польза.
— Что, на ваш взгляд, необходимо сегодня изменить в управлении городом?
— Управление городом — это взаимодействие трёх сил: общества, бизнеса и власти. В разные времена приоритеты в этом треугольнике были расставлены по-разному. Например, при Валентине Матвиенко, по моему мнению, очень много было отдано бизнесу, и тогда, если кто-то предлагал инвестиции, власть закрывала глаза на многое другое. Были времена, когда чиновники говорили нам, что только они — профессионалы, а бизнес и общество должны под них подстраиваться. Я же считаю, что в этом треугольнике на первый план необходимо выдвигать интересы людей. При этом власть должна меняться, становиться более демократичной, чем сейчас, и вся чиновничья корпорация должна работать, если хотите, под присмотром. Я сейчас занимаюсь Муринским парком, часть которого собираются застроить спортивным объектом. Когда начинаешь на эту тему говорить с чиновниками, они отвечают, что не видят юридических причин, чтобы отменить решение предыдущего правительства. Но дело-то не в юридических причинах, а в том, что застройка не согласуется с интересами людей, которые выходят на митинги, ставят пикеты, активно протестуют. Значит, власть должна задуматься, почему всё это происходит, и найти такое решение, которое бы не приводило к всплескам общественного недовольства. Но сейчас никто этим не собирается заниматься. Почему? Я вам скажу: потому что среди тех людей, которые работают сегодня в правительстве города, нет ни одного человека, который бы хоть когда-то куда-то избирался. А это очень важно! Не избираются у нас и главы районов, другие чиновники. И вот такие вещи надо менять, расширяя выборность органов власти, создавая более дифференцированную систему принятия решений. Например, у нас в городе есть Совет по сохранению культурного наследия, и я уверен, что нам нужен такой же совет по сохранению зелёных зон. И все решения по застройке этих зон должны приниматься только коллегиальными органами. Вот такие изменения в управлении нам нужны.
— А анархия не возникнет? Не будем, как «лебедь, рак да щука», по полгода заниматься одними и теми же вопросами?
— Нет, анархии не возникнет, и это мы можем видеть на примере благополучных стран, которые именно так и живут, и в конечном итоге мы тоже придём к таким же рациональным решениям. При этом у нас всё равно сохранится достаточно сильная исполнительная власть, потому что роль губернаторов будет достаточно высока. А сейчас, на мой взгляд, она слишком высока.
— Накануне появилась информация, что после выборов вам предложат занять пост вице-губернатора.
— Эта информация немного глуповатая, потому что я давно в политике и мне уже многое предлагали. Анатолий Собчак предлагал возглавить комитет, который бы занимался земельными вопросами, Владимир Яковлев предлагал пост вице-губернатора, Валентина Матвиенко предлагала возглавить комитет по природопользованию и экологии. Только вот, правда, Георгий Полтавченко ничего не предлагал. Поэтому без всяких выборных технологий я бы уже давно мог попасть в органы исполнительной власти, но я считаю, что, например, депутатская работа — не менее важная, и уже неоднократно заявлял, что хочу работать именно на выборных должностях — депутатом или губернатором. Для меня принципиально обеспечить связь между людьми и органами власти. Я всё время этим занимался, поэтому не хочу быть вице-губернатором в правительстве Беглова, у меня другие задачи.
— В 1991 году вы были активным противником ГКЧП. Если бы сегодня всё повторилось, на чьей бы стороне вы были?
— Естественно, я бы опять был бы против ГКЧП, ведь по сути это была чиновничья корпорация того времени, которой не нравилось, что какие-то депутаты, выбранные мэры и прочие политические фигуры слишком много себе позволяют. Это была попытка государственного переворота, она ускорила распад Советского Союза, сделав его неизбежным. Хотя, возможно, люди хотели другого, но привели они именно к этому результату. Поэтому ГКЧП я совершенно не жалею. Кстати, в 1993 году я выступал против линии президента Бориса Ельцина по разгону Верховного Совета, был автором резолюции, которая была принята депутатами. И мы за это понесли потери — демократический Ленсовет был распущен специальным указом, и у меня в трудовой книжке так и написано: «Уволен в связи с указом президента Ельцина». Но это была моя позиция, и я считаю, что мы должны отстаивать верховенство закона и нельзя применять силовые действия против представителей избранных органов власти.
— Наверное, за исключением коррупционеров?
— Да, конечно, если человек проворовался, его надо сажать. Но, кстати говоря, в основном-то подобные злоупотребления происходят в органах исполнительной власти. Но не потому, что все законодатели святые, а потому, что законодатели принимают коллегиальные решения, их работа публична, открыта перед журналистами, обществом и воровать им намного труднее.