Армения и Израиль стали активно рассматривать возможность улучшения отношений между двумя странами после прошлогодней «бархатной революции» в закавказской республике. Прежние армянские власти весьма скептически относились к любому сближению с еврейским государством, установившим тесные военно-политические связи с Азербайджаном и продолжающим враждебный курс против Ирана — последовательного партнёра Еревана в регионе. Однако приход к власти Никола Пашиняна внёс определённые коррективы в восприятие Израиля со стороны армянских властей.
По данным наших источников, одним из основных местных лоббистов выведения отношений с ближневосточной демократией на качественно иной уровень выступает первый президент Армении Левон Тер-Петросян. Ставится конкретная задача — организовать визит премьер-министра Пашиняна в Иерусалим и затем выйти на обмен постоянными дипломатическими представительствами в двух странах. Ереван остаётся единственной закавказской столицей, где нет полноценного посольства Израиля с резиденцией на месте. Лоббинг Тер-Петросяна имеет различные внешние «оттенки», которые в целом сходятся в одной точке — американская администрация. Вопрос визита Пашиняна и в целом улучшения армяно-израильских отношений был затронут во время резонансного визита советника президента США по национальной безопасности Джона Болтона в Армению минувшей осенью. Известно, что Тер-Петросян пытается консультировать Пашиняна, причём отнюдь не только по внешнеполитическим темам. Другой вопрос, насколько действующий глава армянского правительства прислушивается к советам опытного политика. Впрочем, в случае с нашей темой степень восприимчивости Пашиняна к рекомендациям экс-президента, как можно понять, достаточно высока. Помимо сохраняющейся неопытности «народного премьера», используется и его настрой отметиться неким «нестандартным» решением на внешнем фронте и тем самым привлечь к себе дополнительное внимание на Западе.
Источники в Ереване говорят, что конкретная работа по согласованию визита Пашиняна в Израиль через дипломатические каналы не начиналась. Сроков предполагаемой поездки армянского премьера в ближневосточный регион, даже приблизительных, на данном этапе нет. При этом отмечается, что приглашение посетить Израиль Пашиняну всё же направлено. Как можно предположить, в качестве посредника выступила американская сторона в лице советника по нацбезопасности Болтона.
Иран традиционно ревностно относится к политическим и военным контактам своих соседей с Израилем, с кем у Тегерана нет дипломатических сношений и крайне сложная история взаимоотношений после Исламской революции 1979 года. Иранцы ещё как-то могут понять Азербайджан за его весьма тесное сотрудничество с еврейским государством, включая военно-техническую сферу. Хотя бы с учётом того факта, что около 40% всей нефти для своих внутренних потребностей израильтяне закупают у Баку. Или учитывая заинтересованность самого Ирана в ровных отношениях с прикаспийской страной, ставшей для него во многом мостом для реализации ряда трансграничных проектов с выходом на Россию. Однако к чересчур резвому темпу сближения Еревана с Тель-Авивом, который могут взять новые армянские власти, вряд ли будет проявлено подобное снисхождение. Шаги «новой Армении» навстречу Израилю могли быть поняты в Тегеране, например, в том случае, если бы руководство еврейского государства признало факт геноцида армян в Османской империи. Но подобная перспектива до сих пор носит строго гипотетический характер.
Разговоры о подготовке поездки Пашиняна в Израиль всплыли практически сразу после его официального визита в Иран (27−28 февраля), где он был принят на самом высоком политическом уровне. Армянского премьера удостоил аудиенции верховный руководитель Ирана аятолла Сейид Али Хаменеи. И уже спустя считанные дни, в начале марта, в армянской прессе появился сюжет о планирующемся «революционном сдвиге» в отношениях между Ереваном и Тель-Авивом. Армения обсуждает вопрос открытия посольства в Израиле, чтобы вывести отношения между двумя странами на «новый, более высокий уровень». Об этом изданию The Jerusalem Post 5 марта заявил заместитель министра иностранных дел Армении Григор Ованнисян, который до этого посетил Израиль вместе с делегацией высокопоставленных представителей республики.
Замминистра закавказской страны не стал скрывать, что армянская сторона не хочет, чтобы Израиль продавал оружие Азербайджану, но отметил, что Ереван не рассматривает этот вопрос в качестве предусловия для улучшения отношений с еврейским государством. За последние несколько лет Азербайджан приобрёл у Израиля оружие на сумму около $ 5 млрд. Недавно сообщалось о новой сделке, согласно которой в ближайшие два года Израиль поставит Азербайджану беспилотные летательные аппараты Orbiter 1K на $ 13 млн.
Касаясь плотного диалога Израиля и Азербайджана в военной сфере, посол Армении в Израиле Армен Смбатян (резиденция в Ереване) заявил 8 марта в беседе с «Радио Азатутюн» («Радио Свобода»*), что армянская сторона должна не выдвигать предварительных условий, а установить хорошие отношения с еврейским государством и «стараться сдерживать его» от слишком тесного военно-технического сотрудничества с Баку.
«Мы должны быть в состоянии сделать это, чтобы мы тоже могли иметь это оружие. Мы должны стать сильнее. Другое дело, что мы должны быть настолько близкими с нашими коллегами, с нашими израильскими друзьями, чтобы могли каким-то образом сдерживать. Это уже покажет время», — сказал посол.
По словам Смбатяна, делегация во главе с заместителем министра иностранных дел Армении, помимо прочего, обсудила в Иерусалиме организационные вопросы, связанные с предстоящим визитом премьер-министра Армении Никола Пашиняна и министра иностранных дел Армении Зограба Мнацаканяна в Израиль.
Не сложно представить, какую реакцию у Тегерана может вызвать визит Пашиняна в Израиль. Хотя, следует заметить, после почти сенсационных откровений армянских дипломатов в первую неделю марта, данная тема отошла на второй план. Но она непременно всплывёт вновь, тем более на фоне усилившегося с начала мая санкционного давления США на Иран и предпринятые ими ранее взаимные конфронтационные шаги: обмен признаниями в качестве «террористических организаций» иранского Корпуса стражей Исламской революции (КСИР) и Центрального командования ВС США (CENTCOM, зона ответственности — Ближний Восток). Также не трудно представить общую схему лоббируемого армяно-израильского сближения, фактуру «разменов» и выгод, на которые претендуют обе стороны.
Власти «новой» Армении ожидают от Израиля поддержки в Конгрессе США резолюции о признании геноцида армян 1915−1923 гг., а также принятия самим Кнессетом (парламентом) еврейского государства соответствующего решения. Есть ожидания поддержки со стороны израильского лобби в международных финансовых структурах, на Капитолийском холме и в Белом доме по вопросу притока в закавказскую республику льготных кредитов, расконсервации выделения средств в рамках «замороженной» (в части Армении) в 2008 году программы Millenium Challenge («Вызовы тысячилетия»). Непосредственно от Израиля могут поступить инвестиции, связываются надежды с большим вниманием развитой ближневосточной экономики к сотрудничеству с армянскими компаниями в сфере высоких технологий, в сельскохозяйственной области. Ставится также задача пусть и небольшого, но отвлечения Тель-Авива от избыточно тесного, как полагает Ереван, взаимодействия с Баку в военно-технической сфере. Выйдя на некий уровень доверительных отношений с израильтянами можно будет в перспективе добиться от них большей сдержанности, прежде всего, в поставках ударных вооружений Азербайджану.
Взамен Израиль получает нового партнёра на Южном Кавказе, единственную христианскую страну, имеющую общую границу с Ираном. Проекты Армении с южным соседом из-за подвижек в отношениях с Израилем, разумеется, не подвергнутся моментальной эрозии. Но оперативное присутствие израильтян на армянской территории в самом тесном взаимодействии с внушительной американской дипломатической дипмиссией в Ереване сулит им лучшие шансы добиться серьёзного дистанцирования армян от иранцев. Не приходится сомневаться в том, что в случае создания в Армении стационарного посольства Израиля внешняя разведка этой страны «Моссад» станет уделять агентурной и другой оперативной работе на территории республики повышенное внимание.
Плюс ко всему Израилю, как и США, интересен фактор исторически сложных отношений между Арменией и Турцией на фоне всё более деградирующих связей Тель-Авива с Анкарой. Последнюю уже стали теснить фактически по всему периметру границ ближневосточного фланга НАТО, и в этом проекте самое деятельное участие принимают США, включая «друзей Армении» в американском Конгрессе. Так, сенатор-демократ Боб Менендес вместе с республиканцем Марко Рубио представил в Конгресс США «Закон о сотрудничестве в области безопасности и энергетики в Восточном Средиземноморье» — инициативу, призванную внести изменения в американскую стратегию с учётом текущих развитий в этом регионе Европы, включая открытие крупных газовых месторождений, ухудшение отношений Турции как с самими США, так и со всеми ключевыми региональными партнёрами Вашингтона. Законопроект, в частности, предусматривает отмену запрета на продажу оружия Кипру, а также блокирует передачу истребителей пятого поколения F-35 Анкаре, если она продолжит реализацию контракта с Москвой по зенитным ракетным комплексам С-400. Налицо сближение США со всеми региональными оппонентами Турции в восточной части Средиземного моря (Египет, Греция, Кипр), к которому Израиль проявляет самый живой интерес.
Реакция Ирана на любые признаки доверительного общения Армении с Израилем не заставит себя ждать. Формулировки наподобие «наши израильские друзья», которыми ранее отметился посол Смбатян, настораживают военно-политическое руководство Исламской Республики. Помимо других негативных для Еревана аспектов «революционного сдвига» в отношениях с еврейским государством, у армянских властей обеспокоенность должна вызывать вероятность занятия Тегераном иной позиции в карабахском конфликте, чем та, которой он придерживается уже четверть века.
Подход Ирана к урегулированию затяжного противостояния на его северных границах известен. Исламская Республика стоит на том, что необходимо исключительно мирное решение конфликта на основе норм международного права. В дополнение к этой, во многом «трафаретной», дипломатической формуле Тегеран с завидной периодичностью предлагает Еревану и Баку свои посреднические услуги, а также настаивает на исключении из числа международных посредников внерегиональных сил. Понятное дело, этот посыл адресован именно Соединённым Штатам — одному из трёх сопредседателей в Минской группе ОБСЕ.
Напомним, что самый первый опыт медиаторства иранцев между армянами и азербайджанцами вокруг Нагорного Карабаха оказался весьма негативным для Тегерана. 7 мая 1992 года в иранской столице было подписано Совместное заявление глав государств Исламской Республики Иран, Азербайджанской Республики и Республики Армения. Согласно тому документу, «в течение недели по прибытии в регион специального представителя президента Ирана Махмуда Ваези, после проведения переговоров с заинтересованными сторонами и при поддержке глав государств Азербайджана и Армении, осуществляется прекращение огня, и одновременно открываются все коммуникационные дороги с целью обеспечения экономических потребностей». Мирная инициатива Ирана была сорвана буквально на следующий день взятием армянскими силами карабахского города Шуши, где располагался главный опорный пункт ВС Азербайджана, державший на огневом прицеле карабахскую столицу Степанакерт. Это оставило отпечаток на иранской стороне до сих пор (1). Она не забыла свой дипломатический «провал» в 1992 году, и за минувшие десятилетия выработала собственное отношение к конфликту.
После заключения в мае 1994 года бессрочного перемирия в зоне конфликта, Тегеран стремился внести вклад в процесс карабахского урегулирования. Наиболее активно он это делал до 1997 года, в том числе, взаимодействуя по дипломатическим каналам с Россией. После того как в ОБСЕ был сформирован институт сопредседательства Минской группы (МГ) с участием России, США и Франции, активность Тегерана на карабахском направлении заметно снизилась. Возможно, именно из-за этого к самому институту трёх сопредседателей МГ у Тегерана сложилось скептическое отношение.
К настоящему времени у Ирана применительно к устраивающей его «карабахской развязке» выработались чёткие акценты. Риск возобновления военных действий в зоне конфликта должен быть сведён к минимуму. Масштабная эскалация в апреле 2016 года только укрепила иранские власти во мнении о необходимости добиваться реализации этой установки. У Ирана непосредственный наземный контакт со всеми сторонами конфликта, и эта объективная реальность заставляет его быть последовательным приверженцем исключительно мирного исхода конфликта.
Опыт соседства с неспокойными Афганистаном и Ираком, а в последнее время всё чаще и с Пакистаном, сыграл свою роль в настрое Ирана пресекать любыми доступными средствами развитие ситуации на своей северной границе по военному сценарию. Отметим, что одним из самых настойчивых «успокоителей» Армении и Азербайджана в ходе «апрельской войны» был именно Иран, на территорию которого из районов возобновившихся тогда боевых действий случайно легло несколько снарядов.
Новая война в Карабахе, безотносительно к её промежуточным результатам, поставит Азербайджан в ещё большую зависимость от Турции, что решительно не устраивает Иран. Турецкий экспедиционный корпус уже стоит в азербайджанском анклаве Нахичеван, турецкая военная и внешняя разведки ведут работу в южных регионах прикаспийской республики. Тема «объединения двух Азербайджанов» — северного и южного (иранского) — основательно законсервирована усилиями соответствующих госслужб Ирана. Однако масштабная война вокруг Карабаха может спроецировать турбулентность на иранские регионы, примыкающие к южным рубежам Азербайджана.
Присутствие российских пограничников в армянском Мегри, на границе с Ираном, который вместе с южной частью так называемого «пояса безопасности» вокруг Нагорного Карабаха (семь районов бывшей Азербайджанской ССР, которые с мая 1994 года, момента заключения бессрочного перемирия в зоне конфликта, контролируются армянскими войсками) отделяет «турецко-азербайджанский кондоминиум» в Нахичеване от «материкового» Азербайджана, полностью отвечает интересам Тегерана. Чего явно не скажешь, окажись вдруг турецкие военнослужащие, например, в приграничной к Ирану азербайджанской Астаре.
У очередной карабахской войны две альтернативы, и они обе, конечно, в разной степени, устраивают Тегеран. Продолжение нынешнего статус-кво даёт иранцам время сконцентрировать усилия на более приоритетных для них Ираке, Сирии, Пакистане, сфокусироваться на противостоянии с США, Израилем и Саудовской Аравией в регионе. Какие последствия сулит иранцам повторная жёсткая военная схватка армян и азербайджанцев, предсказать трудно. Но в Иране отдают себе отчёт в том, что при любом развитии в регионе возникнет новая ситуация, в выигрыше от которой, скорее, окажется та же Турция с её разветвлённой сетью сношений с Азербайджаном по политической и военной линиям.
Другая альтернатива для Тегерана — вклад в дело достижения между Ереваном (Степанакертом) и Баку политического компромисса, открывающего двери для мирного исхода конфликта и последующей реализации многообещающих региональных проектов. Продвижение Ираном идеи связывания Армении, Азербайджана и Грузии одним трансграничным транспортным коридором Персидский залив — Чёрное море укладывается в эту логику.
Отойди Нагорный Карабах к Армении с сопутствующим возвратом части территорий «пояса безопасности» Азербайджану (за исключением, скажем, Лачинского и Кельбаджарского районов), как для Ирана снимаются на годы вперёд многие риски на пространстве от Чёрного моря до Каспийского бассейна. Зона ответственности региональной системы коллективной безопасности ОДКБ прирастает, в то время как вопрос движения Азербайджана по «грузинскому сценарию» евроатлантической интеграции принимает однозначно гипотетический характер. При такой развязке конфликта Москва не упустит шанса получить от Баку твёрдые гарантии продолжения им внеблокового курса и впредь, конечно, с поправкой на особые отношения в военной сфере с Турцией. В этом интересы России и Ирана органично сходятся. Кстати, поставки российского оружия Азербайджану, при всём нынешнем объективном недовольстве Армении, в долгосрочной перспективе способствуют решению задачи удержания Баку вдали от НАТО. Путь в Североатлантический альянс для страны, на 85−90% оснащённой вооружениями и военной техникой российского производства, пусть и переходящей на натовские (турецкие) стандарты оперативного планирования, закрыт основательно.
После распада СССР Иран был последовательным сторонником усиления Армении, наличия у неё боеспособных вооружённых сил и стабильной системы государственной власти. В Тегеране на этом предпочитают не заострять внимание, тем более, если речь идёт об официальном или близком к нему уровне контактов, однако в приватных беседах не упускают случая напомнить своим армянским партнёрам следующее. У Ирана с Арменией в обозримой и даже отдалённой перспективе не будет проблем ни в одной сфере межгосударственных отношений. Однако в случае с Азербайджаном подобная констатация, как правило, отсутствует. Взять тот же вопрос с «поясом безопасности» вокруг Нагорного Карабаха. В публичном режиме иранцы говорят о необходимости его безусловного возвращения Азербайджану. Но разве у кого-нибудь из принимающих политические решения лиц и посвящённых экспертов есть сомнения на тот счёт, что отход армянских сил с этих территорий не будет обставлен рядом условий, и свою часть гарантий желает получить сам Тегеран.
Сильная Армения всегда будет для Ирана региональным противовесом Азербайджану, амбиции которого усиливаются союзом с Турцией и норовят распространиться на северные провинции Исламской Республики. Дополнительным региональным раздражителем для неё все последние годы поддержания статус-кво в зоне карабахского конфликта было и остаётся тесное военно-политическое сотрудничество Азербайджана с Израилем. Отказываться от доверительности в отношениях с израильтянами азербайджанские власти явно не намерены. Между тем это служит очень весомой причиной для Ирана смотреть на пребывание армянских сил по периметру «пояса безопасности» вокруг Нагорного Карабаха достаточно толерантно. Обмен взаимными визитами министров обороны и начальников Генштаба ВС Азербайджана и Израиля, нахождение израильского оружия на балансе азербайджанской армии, частые командировки военных и гражданских специалистов еврейского государства в Баку в сумме с некоторыми другими обстоятельствами настраивают армию и КСИР Ирана на соответствующую волну по отношению к Армении. В том числе и по части сохранения статус-кво в зоне карабахского конфликта.
Отношение Ирана к армянским интересам в карабахском конфликте можно представить в ключе «позитивного нейтралитета». Тем не менее любые необдуманные и скоропалительные шаги Еревана на пути сближения с Тель-Авивом или в других контекстах, уязвляющих самолюбие Тегерана, содержат самый серьёзный риск обвалить всю конструкцию в целом благоприятного для армян иранского подхода вокруг Карабаха. Непонимание этого чревато для Пашиняна и Армении неприятными «сюрпризами» от южного соседа. Кардинального пересмотра всего пласта армяно-иранских отношений из-за одного визита премьера в Иерусалим, конечно, не произойдёт. Но даже в усечённом виде любой такой пересмотр выглядит для Еревана крайне нежелательным. К тому же армянская столица должна учитывать и интересы третьих сторон — партнёров по Евразийскому экономическому союзу, с которым Иран заключил временное и готовит комплексное торговое соглашение.
Важно также отметить, что на внутриполитическом поле Армении установился своеобразный консенсус в вопросе продолжения добрососедских связей с Ираном. Ни одна серьёзная политическая сила республики не ставит целью пересмотр отношений с южным соседом. Даже местные националистические группы радикального толка, которые не скрывают своих русофобских настроений, к примеру, партия «Сасна црер» («Сасунские храбрецы»), указывают на необходимость сохранения и развития дружественных отношений с Исламской Республикой.
Подведём промежуточные итоги. Визит армянского лидера в Израиль представляется несвоевременным и в целом неоправданным с точки зрения соблюдения национальных интересов страны, имеющей две заблокированные соседями границы (Азербайджаном и Турцией) и постоянно нуждающейся в лояльности Ирана. Неокрепшему во внешнеполитических баталиях Николу Пашиняну данный шаг сулит абсолютно ненужные проблемы с южного направления. Израиль находится далеко и перспективы установления с ним продвинутых отношений в любой сфере двустороннего сотрудничества выглядят крайне туманными. В то время как Иран, шиитская держава с 80-миллионным населением, расположен совсем рядом и имеет непосредственное территориальное соприкосновение со всеми сторонами карабахского конфликта. Риск серьёзной деградации армяно-иранских связей слишком велик, настроить на данном этапе Тегеран против себя — одно из худших развитий для Еревана и в без того неблагоприятной для него региональной среде безопасности.
(1) Во время первой карабахской войны 1991−1994 годов Иран, как известно, пребывал в двойственной ситуации. У него были основания проявить полную солидарность с Азербайджаном. В середине 1990-х годов на это обращали внимание иранские авторы. Так, указывалось, что «правительству Ирана пришлось столкнуться с давлением общественного мнения своего населения и, в особенности, со стороны своей азербайджанской общины. Это давление постепенно снижалось, но всякий раз, когда азербайджанская армия терпела поражения от армян, оно вновь вытекало на поверхность» (Abdollah Ramezanzadeh, Iran’s Role as Mediator in the Nagorno-Karabakh Crisis // Contested Borders in the Caucasus, Brussels: VUB Press, 1996).
*Организация, выполняющая функции иностранного агента