В конце апреля в Пекине прошел второй Международный форум «Один пояс, один путь» (Belt and Road Initiative, BRI). В китайскую столицу приехали главы государств и правительств 37 стран, включая президентов России, Швейцарии и Португалии, канцлера Австрии и премьера Италии, глав всех государств, входящих в АСЕАН; высокопоставленных представителей западных стран, за исключением США. В 2017 году в первом саммите участвовали лидеры 29 стран.
Из потерь, т. е. тех стран, которые участвовали в первом Форуме, но не приехали на второй, следует назвать Турцию, отношения которой с КНР обострились из-за уйгуров, и Польшу, которая арестовала в январе этого года двух сотрудников Huawei за шпионаж. Не приехали по разным причинам представители Испании, Фиджи, Шри Ланки и Аргентины. По традиции в работе Форума не участвовали индийцы.
Второй Форум значительно превосходит первый Форум по всем количественным показателям, но атмосфера на нем была далека от праздничной, потому что за шесть лет у проекта накопилось много проблем. Китай твердо намерен решить их и перезапустить BRI.
Перезагрузка «Одного пути»
Главный итог Форума «Один пояс, один путь», кроме контрактов и соглашений на $ 64 млрд, заключается в обещании председателя КНР Си Цзиньпина учесть все замечания партнеров и провести перезагрузку проекта.
Си пообещал сделать проект по-настоящему прозрачным и укрепить и его финансовую устойчивость, а также настойчиво бороться с коррупцией.
«Все должно делаться максимально прозрачно, — подчеркнул китайский лидер в своем выступлении, которое внимательно выслушали около пяти тысяч участников саммита. — Мы должны с нулевой терпимостью относиться к коррупции».
Кампанию «Очистим „Один пояс, один путь“ от коррупции» возглавил заместитель начальника Центральной комиссии КПК по проверке дисциплины (CCDI) Ли Шулэй. Уже разработаны указания для компаний, участвующих в BRI. Им предписывается усилить контроль за представительствами заграницей.
Пекин уже начал менять отношение к BRI, хотя Запад, как обычно, обвиняет китайцев в коварстве и косметических изменениях. В руководстве Поднебесной считают, что следует более тщательно относиться к бренду проекта. Национальная комиссия по развитию и реформам КНР (NDRC) заканчивает составлять список проектов, которые имеют право пользоваться брендом BRI. По новым правилам все проекты BRI обязаны проходить тщательнейший аудит и проработку.
Товарищ Си также пообещал равные условия для всех участников BRI и пригласил к участию в нем и финансированию иностранные компании.
Пекин серьезно изменил подход и к рекламе своего главного проекта. Два года назад главная китайская газета «Жэньминь жибао» (ЖЖ) уделяла первому Форуму беспрецедентное внимание: за месяц до саммита были запущены две ежедневные колонки и отдельное издание, посвященные проекту. В этом году никаких приказов сверху об усиленном освещении Форума не было, утверждает Bloomberg. В Пекине, похоже, осознали, что прежняя рекламная кампания была слишком настойчивой и агрессивной. В апреле 2019 года ЖЖ опубликовала лишь 10 материалов, посвященных BRI.
Кристин Лагард, приезжавшая в Пекин, приветствовала изменения в политике Китая. Она подчеркнула в своем выступлении на Форуме, что открытость, справедливые тендеры и более тщательная оценка рисков в выборе проектов пойдет на пользу всем участникам BRI и в первую очередь самому Китаю.
Успехи и достижения
Шесть лет для любого проекта, даже такого громадного, как «Один пояс, один путь» — значительное время, дающее основания подводить первые итоги. Когда на закрытии первого Форума BRI организаторы пригласили всех участников в столицу Поднебесной через два года, они, конечно, надеялись, что саммит в 2019 году будет отчетом китайского правительства о достижениях проекта. Однако еще в прошлом году стало очевидно, что Форум едва ли станет выставкой достижений. Успехов, конечно, достаточно, но проблем за шесть лет возникло еще больше. Причем, в большинстве Пекин долэжен винить себя самого.
Никто не спорит с Си, крестным отцом и автором проекта «Один пояс, один путь», как-то назвавшим свое детище «проектом века». По состоянию на 18 апреля, Китай, по данным агентства «Синьхуа», подписал 173 соглашения по участию в BRI со 125 странами и 29 международными организациями. Причем, более 60 стран присоединились к нему только в 2018 году.
BRI настолько «слился» с внешней политикой Китая, что в 2017 году упоминание о нем было добавлено в устав КПК. В ряде стран вопрос отношений с Китаем благодаря проекту был главным вопросом на местных выборах. «Один пояс» уже давно перерос границы трех континентов, которые он, по словам Си, должен был соединить при помощи транспортных магистралей и экономических и торговых связей. Особенно, много участников BRI, конечно, в Азии и Африке, но это не значит, что в Пекине пренебрегают Старым Светом. Напротив, в руководстве КНР уделяют ему повышенное внимание. Результаты налицо — из пятидневного европейского турне в конце марта Си Цзиньпин привез соглашения о присоединении к BRI еще двух европейских стран — Люксембурга и, что особенно важно, первого члена G7 — Италии.
По мере того, как Дональд Трамп выходит из международных торговых соглашений, Си Цзиньпин молниеносно занимает образующийся вакуум и позиционирует Китай защитником глобального сотрудничества, развития и свободной торговли.
BRI уже достаточно прочно утвердился и в Южной Америке. К списку латиноамериканских участников в самые ближайшие дни должно присоединиться Перу. Об этом заявили в Лиме накануне открытия пекинского саммита посол КНР в Перу Цзя Гуйдэ и вице-президент Перу Мерседес Араос. Китай обошел США и сейчас является крупнейшим торговым партнером Перу благодаря, в основном, импорту меди и других полезных ископаемых. Китайские инвестиции в основном идут в горнодобывающую отрасль, но в последние годы компании из КНР все чаще вкладывают деньги и в инфраструктурные проекты.
BRI уже превзошел по деньгам план Маршалла. По оценкам банка Morgan Stanley, расходы на проект к 2027 году составят в общей сложности $ 1,3 трлн. Китайские банки и финансовые организации, в основном, конечно, государственные вложили в мегапроект более $ 90 млрд. Партнеры КНР по BRI, в свою очередь, вложили в китайскую экономику более $ 40 млрд.
Впечатляет и объем торговли между КНР и участниками BRI, превысивший $ 6 трлн. Торговля с партнерами по BRI в среднем увеличивается на 4% в год. Она составила за шесть лет 27,4% от всей китайской торговли.
Хамбантота как символ недостатков «Одного пути»
Конечно, даже при самом тщательном планировании трудно найти крупный проект без недостатков. BRI — не исключение. В целом, Запад обвиняет Пекин не столько в желании соединить три континента, сколько в намерении утвердить свое влияние на всей планете. Что касается конкретных обвинений, то Китай упрекают в непрозрачности и нередко кабальных условиях соглашений, несправедливом выборе подрядчиков, срыве сроков, несвоевременном предоставлении обещанных кредитов, строительстве «белых слонов», ущербе окружающей среде. Так, по данным China Global Energy Finance database, в 2018 году доля «угольных» проектов в BRI составила 42%.
Чаще всего Пекин обвиняют в том, что он накачивает развивающиеся экономики, участвующие в проекте, кредитами и обременительными долгами. На Западе даже придумали новый термин — «дипломатия долговых ловушек».
Глухой рокот недовольства начал оформляться в четкие обвинения после истории с шриланкийским городком Хамбантота в 2017 году. Главное «достояние» Хамбантоты — глубоководный порт, расширение которого было завершено в 2010 году. Оно обошлась в 6 млрд долларов и финансировалось Китаем. Порт находится рядом с главным судоходным маршрутом в Индийском океане и обслуживает примерно 36 тыс. кораблей в год.
Коломбо объявило дефолт и в счет долга передало Хамбантоту в аренду на 99 лет китайской компании China Merchants Port Holdings.
Китайцы говорят, что выгоды от проекта носят долговременный характер, и просят немного потерпеть. Обвинения в попытке завладеть Хамбантотой они, естественно, отвергают. Осенью прошлого года замглавы МИД КНР Лэ Юйчэн рассказал Financial Times, что разговоры о финансовом закабалении Шри Ланки Китаем явное преувеличение и что на КНР приходится менее 10% 50-миллиардного внешнего долга острова. Китайцы подчеркивают, что Export-Import Bank of China (EIBC), который финансирует каждый четвертый проект BRI, дает Шри Ланке кредиты под 2% годовых, но шриланкийская оппозиция утверждает, что реальные проценты намного выше — 6%.
Новое правительство Шри Ланки сейчас просит помощи не у Пекина, а у Индии и Японии. Так, в начале января этого года было объявлено о планах строительства в Коломбо легкого метро за $ 1,85 млрд. Финансировать проект будет Токио. Через несколько недель Дели объявил о выделении Коломбо, который объявил о программе модернизации железных дорог острова, кредита на $ 1,3 млрд для закупки новых поездов.
Необходимо немного потерпеть
Китайцы говорят, что выгоды от BRI носят долговременный характер и что нужно немного потерпеть. Тем не менее, Хамбантота стал символом китайской политики закабаления стран при помощи долгов. После передачи его в столетнюю аренду похожие обвинения в адрес китайских компаний начали звучать и в других странах. Серьезные разногласия по проекту с Китаем, как минимум, у семи стран.
В список самых недовольных попал даже один из главных, «всепогодный», по терминологии Пекина, союзник Китая — Пакистан. С одной стороны, пакистанский премьер-министр Имран Хан приехал в Пекин на саммит, а с другой, в середине февраля текущего года Министерство планирования и развития Пакистана перенаправило около 24 млрд пакистанских рупий ($ 172 млн), которые предназначались для Китайско-пакистанского экономического коридора (СРЕС), на проекты, с BRI никак не связанные. Конечно, можно говорить, как это делают на Западе, о разочаровании и недовольстве Исламабада сотрудничеством с Поднебесной, но следует иметь в виду, что смета СРЕС составляет $ 62 млрд и что пакистанцы изъяли из них всего лишь четверть процента.
С одной стороны, главный министр провинции Белуджистан Джам Камаль в прошлом году внес поправки в закон о продаже земли, запрещающие китайским компаниям покупать землю в Гвадаре, расширение порта которого является флагманским проектом СРЕС. Повстанцы в Белуджистане сейчас борются не только с центральным правительством, но и с BRI. В конце 2018 года в провинции произошли два теракта: самоубийца подорвался рядом с китайскими инженерами, нападению подверглось консульство КНР. Но с другой стороны, даже оппозиция понимает, что собственными силами и особенно с учетом испортившихся в последние годы отношений с Вашингтоном, долгое время бывшим главным союзником Исламабада, Пакистану встать на ноги не удастся.
Любая смена власти в азиатских странах, участвующих в BRI, представляет потенциальную угрозу для проекта, потому что новая власть, пытаясь дистанцироваться от предшественников, начинает обвинять их, в лучшем случае, в недальновидности, а в худшем, в коррупции и торговле независимостью.
На Мальдивах, например, помощники нового президента Ибрагима Солиха три месяца разбирались с горой документов, связанных с BRI, и пытались выяснить размеры долга Китаю. В конце концов выяснилось, что Мальдивы должны Пекину не $ 1,3 млрд, как утверждал Минфин республики, а $ 3,2 млрд. Для сравнения: ВВП Мальдивов составляет $ 3,6 млрд.
Гражданские власти Мьянмы убедили китайских подрядчиков пересмотреть условия соглашения по превращению Кьяукпхью в главный глубоководный порт страны. В итоге удалось снизить смету проекта в… 5,5 раз — с $ 7,3 млрд до $ 1,3 млрд.
Еще один пример удачного пересмотра невыгодных для партнеров соглашений по проектам BRI — Малайзия. Новый премьер-министр Махатхир Мохамад, с одной стороны, хвалит Китай за то, что тот в отличие от западных стран не пытается завоевать азиатские страны, но с другой стороны, он обвинил своего предшественника в коррупции, приостановил в начале этого года строительство железной дороги East Coast Rail Link и вынудил китайцев подписать в апреле новое соглашение, по которому стоимость проекта снижается почти в полтора раза: с 65,5 млрд до 44 млрд ринггитов ($ 10,7 млрд).
Вернувшись из Пекина, Мохамад рассказал журналистам, что он больше не считает, что Китай в BRI стремится только к собственной выгоде:
«Участие во втором Форуме позволило мне больше понять об инициативе „Один пояс — один путь“. И сейчас я уверен, что это будет выгодно для всех участников. Вне зависимости от размера, уровня развития, каждой стране была предоставлена равная возможность высказать свои взгляды и опасения».
США: BRI — пояс-удавка и улица с односторонним движением
В ответ на обвинения в попытке получения при помощи BRI не торговых, а геополитических выгод Си Цзиньпин как-то назвал свое детище «дорогой к миру», а глава МИД КНР Ван И подчеркнул:
«BRI не геополитическое орудие, а платформа для сотрудничества. Мы приветствуем всех партнеров и призываем их присоединиться к нам».
Однако приведенные выше примеры дают основания Дели и, конечно же, Вашингтону, который продолжает совать нос в чужие дела, обвинять Пекин в попытке окружить Индию сетью военных баз — «жемчужного ожерелья» в Индийском океане.
Администрация Трампа, конечно, не могла упустить такой шанс. Вашингтон изо всех сил пытается воспользоваться недовольством азиатских стран условиями соглашений по BRI. Белый дом и Госдеп США еще при Бараке Обаме утверждали, что BRI является орудием коварного Пекина, пытающегося укрепить свое влияние на планете. Из действий нынешней администрации против мегапроекта достаточно привести стилистические упражнения вице-президента Майка Пенса, заявившего в прошлом году, например, что США в отличие от КНР никогда не стали бы предлагать странам Юго-Восточной Азии «пояс-удавку» или «дорогу с односторонним движением».
В последние месяцы Вашингтон, похоже, решил перейти от слов к делам. Так, успеху в снижении стоимости мьянманского отрезка BRI правительство этой страны в немалой степени обязано группе американских дипломатов, экономистов и финансистов, которые помогли ему сделать все выкладки и заключить новое, более выгодное соглашение.
В Вашингтоне опыт Агентства США по международному развитию (USAID) признали успешным и полезным и решили оказывать такую же помощь и другим азиатским и африканским странам…
Какими бы ни были результаты и последствия мегапроекта «Один пояс, один путь», критика и упреки в адрес Пекина принесут ему как минимум одну пользу. В любом случае, при помощи BRI Поднебесная приобретает очень важный опыт общения с внешним миром, от которого она была по разным причинам закрыта много веков.
«Китай набирается опыта работы с планетой, — говорит профессор международных отношений в столичном Народном университете Ши Иньхун. — Уроки, извлеченные из торговой войны и критики BRI, уже сделали его внешнюю политику умнее и дальновиднее».