Задержание сенатора от Карачаево-Черкесии Рауфа Арашукова прямо на заседании Совета Федерации стало, пожалуй, самой громкой новостью, которую этот институт представительной власти преподнес за все время работы под руководством Валентины Матвиенко. Однако слабое присутствие Совета Федерации в информационном поле едва ли стоит рассматривать как повод ставить вопрос о целесообразности его существования как такового, о чем заявили многие комментаторы «дела Арашукова». Скорее, невысокий уровень публичности верхней палаты Федерального Собрания — это результат той кадровой политики, которая незаметно, но последовательно проводилась в ней на протяжении последних лет.
Кто все эти люди?
Из разношерстного клуба видных лоббистов, среди которых было немало скандальных персонажей, Совет Федерации превратился в достаточно однородный коллектив преимущественно немолодых региональных бюрократов, в принципе не ориентированных на высокую публичность. На этом фоне Рауф Арашуков с его молодостью и специфической репутацией изначально смотрелся более чем странно, и здесь можно вполне поверить недавнему утверждению Валентины Матвиенко, что она советовала главе Карачаево-Черкесии Рашиду Темрезову не отправлять в сенат именно этого человека и что назначение Арашукова изначально было ошибкой. Однако другое недавнее высказывание Матвиенко — о том, что «сегодня в Совете Федерации нет сенаторов с сомнительным прошлым или настоящим», — прозвучало весьма опрометчиво и может стать стимулом для очередных информационных войн. Несмотря на то, что в Совете Федерации сейчас гораздо меньше одиозных личностей, чем несколько лет назад, конкуренция за попадание в число сенаторов остается очень высокой.
«Кто все эти люди?» — таким вопросом, скорее всего, задастся любой, даже неплохо разбирающийся в политике россиянин, пробежав глазами список действующих сенаторов. Хорошо узнаваемых за пределами своих регионов людей среди членов Совета Федерации в самом деле не так много, и очень часто бывает так, что широкую известность тому или иному сенатору приносит скандальный повод, как это было с тем же Рауфом Арашуковым или с представителем Красноярского края Андреем Клишасом, автором нашумевшего законопроекта об ответственности за оскорбление представителей власти в интернете.
О невысоком уровне публичности Совета Федерации говорит и такой факт: в опубликованном недавно журналом Forbes списке 100 самых влиятельных россиян из 170 сенаторов место нашлось только одному — спикеру палаты Валентине Матвиенко. Она заняла в рейтинге лишь 87 строчку, хотя формально является третьим человеком в государстве после президента и премьер-министра. Интересную информацию для размышления предоставляет и исследование медийной активности сенаторов компании «Медиалогия». По итогам прошлого года этот рейтинг предсказуемо возглавила Валентина Матвиенко, а за ней с достаточно большим отрывом следовали три политика, которые состоялись на федеральном и даже на международном уровне еще до попадания в Совет Федерации — бывший глава делегации России в ПАСЕ Алексей Пушков, бывший руководитель Россотрудничества Константин Косачев и лидер движения ветеранов Афганистана, экс-депутат Госдумы Франц Клинцевич. Высокой медийной активностью отличаются и менее узнаваемые члены Совета Федерации, например, сенаторы от Еврейской автономной области Владимир Джабаров и Ростислав Гольдштейн, но общее правило неизменно: настоящих публичных политиков в сенате не очень много. Не говоря уже о том, что Совет Федерации — это совершенно не то место, куда идут, чтобы делать карьеру публичного политика.
Такая ситуация имела место отнюдь не всегда. После изменения принципов формирования Совета Федерации в 2001 году (прежде в нем заседали губернаторы) палата под председательством Сергея Миронова быстро наводнилась хорошо узнаваемыми лицами. Крупные бизнесмены Леонид Невзлин, Вадим Мошкович и Александр Скоробогатько, банкиры Дмитрий Ананьев, Сергей Пугачев и Глеб Фетисов, бывшие члены правительства Владимир Рушайло, Рамазан Абдулатипов и Геннадий Бурбулис — вот лишь небольшой список влиятельных персон, которые в прошлом десятилетии становились сенаторами. Как правило, эти люди были лишь формально связаны с регионами, наделившими их своими полномочиями.
Появление в Совете Федерации номинальных представителей регионов, которые прежде не имели с ними никакой связи, довольно быстро стало устойчивым трендом, хотя параллельно сложилась и другая тенденция, актуальная и поныне — перемещения в Совфед бывших губернаторов. И если благодаря последним Совфед уже давно приобрел репутацию «клуба политических пенсионеров», то первые фактически дискредитировали саму идею палаты — быть представительством регионов на федеральном уровне. Особенно гротескно выглядело выдвижение некоторых сенаторов от национальных автономий — ингушского бизнесмена Хамзата Гуцериева от ныне упраздненного Агинского Бурятского автономного округа, питерского политика Людмилы Нарусовой от Республики Тыва, «академика Международной академии проблем гуманизма» Левона Чахмахчяна от Калмыкии (в дальнейшем этот деятель получил 9 лет колонии за взятку) и т. д. Отсюда и настоящая сенаторская чехарда во многих регионах: начиная с 2001 года десять и более человек представляли в Совете Федерации такие субъекты, как Ингушетия, Башкирия, Ненецкий автономный округ, Краснодарский край, Приморский край, Амурская, Брянская, Воронежская, Кировская, Омская, Пензенская, Рязанская, Смоленская области.
Одновременно оттачивались и специфические технологии прохождения в сенат нужных региональному руководству людей. Одной из самых нашумевших историй из этой серии стало избрание представителем Законодательного собрания Мурманской области бывшего губернатора Ростовской области Владимира Чуба в 2011 году. Чтобы стать сенатором, Чубу требовался статус депутата любого уровня на территории Мурманской области, и он его добыл в бескомпромиссной борьбе, победив на муниципальных выборах в крошечном поселке Варзуга с перевесом в 12 голосов избирателей. Аналогичным образом попал в сенат и столичный бизнесмен Сергей Мамедов, ныне представляющий Самарскую область. В середине 2011 года он фигурировал в скандале с растратой средств Волго-Камского банка бывшими топ-менеджерами принадлежавшего Мамедову холдинга «Волгабурмаш». Однако Мамедов заявил, что к конфликту банка с бывшими сотрудниками его компании он не имеет никакого отношения, и через непродолжительное время был избран депутатом микроскопического сельского поселения в Самарской области, а затем практически сразу стал представителем Самарской губернской думы в Совете Федерации. В дальнейшем эстонские СМИ сообщали о наличии у Мамедова недвижимости и вида на жительство в Эстонии.
Собственно, примерно по такой же схеме сенатором стала и Валентина Матвеенко, уверенно победив на довыборах депутатов в питерских муниципалитетах «Петровский» и «Красненькая речка». Но с избранием Матвеенко спикером Совета Федерации в сентябре 2011 года в жизни верхней палаты парламента начался совершенно новый период.
Почти тотальная ротация
Прежде всего, за семь лет работы Матвиенко персональный состав сенаторского конкурса сменился практически полностью. Из 170 действующих сенаторов лишь 23 стали членами Совфеда до прихода Матвиенко, а все 17 лет с момента изменения принципов формирования палаты без перерыва отработали лишь три сенатора — Ильяс Умаханов (Дагестан), Виктор Озеров (Хабаровский край) и Максим Кавжарадзе (Липецкая область). Не так много и регионов, которые за последние 18 лет в Совете Федерации представляли по два сенатора от исполнительной и законодательной ветвей власти. В общем приближении можно утверждать, что частота смены сенаторов совпадает с динамикой политических циклов, поэтому типичным случаем является ротация сенаторов один раз в четыре-пять лет.
Кроме того, можно заметить, что связь сенаторов с регионами за последние несколько лет стала значительно теснее. Анализ биографий действующих членов Совета Федерации показывает, что лишь чуть больше тридцати из них до избрания или назначения на этот пост не имели никаких явных связей со своим субъектом. А эта новая тенденция, в свою очередь, предопределила и тот тип политика, которого чаще всего можно увидеть в качестве сенатора. Если это не отставной глава региона (таких сейчас в Совфеде насчитывается 16 человек), то либо какой-нибудь местный «профессиональный» депутат регионального парламента или Госдумы, либо представитель исполнительной власти, получивший депутатский мандат ради дальнейшего продвижения в сенаторы. Среди членов Совфеда по-прежнему попадаются известные бизнесмены, спортсмены, врачи или общественные деятели, но в целом у палаты под руководством Валентины Матвиенко окончательно сформировалось выраженное бюрократическое лицо. Поэтому с чисто обывательской точки зрения вопрос «чем они там все занимаются?» совершенно уместен. Став палатой представителей региональных администраций и представительных органов (последние сами в значительной степени состоят из бюрократов), Совфед попросту не мог иметь какую-то иную природу, помимо бюрократической.
Смене кадровой политики в Совете Федерации определенно способствовало появление серии уголовных дел против уже бывших сенаторов — образно выражаясь, хирургические вмешательства правоохранителей стали стимулом для терапевтических мер, направленных на оздоровление персонального состава палаты. Первым номером в списке околосенаторских скандалов стоит экс-представитель от Башкирии Игорь Изместьев, который был вознагражден местом в Совете Федерации в том числе за участие в качестве «технического» кандидата в выборах президента этой республики в 2003 году. Тогдашний глава Башкирии Муртаза Рахимов имел все шансы проиграть своим реальным конкурентам — бизнесменам Сергею Веремеенко и Ралифу Сафину, и Изместьев, некогда работавший в нефтяной отрасли в Уфе, понадобился ему в качестве спарринг-партнера. Но уже в 2005 году после задержания одного из участников кингисеппской ОПГ (Ленинградская область) стало известно, что лидером этой группировки в девяностых годах был Изместьев. В 2007 году сенатора задержали на территории Киргизии, в настоящее время он отбывает пожизненное заключение в колонии «Белый лебедь». Этот скандал привел к тому, что следующие представители башкирского Курултая в Совете Федерации имели чуть ли не образцовые биографии. Радик Искужин, занимавший этот пост в 2006—2013 годах, был выходцем из структур КГБ, а затем парламент Башкирии в Совете Федерации представлял бывший прокурор и правовед Рафаил Зинуров. Но в прошлом году за назначением нового сенатора от парламента Башкирии вновь хорошо просматривался политический торг. В сентябре прошлого года новым сенатором стал глава администрации Уфы Ирек Ялалов, сменивший кресло мэра на мандат депутата Курултая во избежание обострение конфликта с экс-главой республики Рустэмом Хамитовым.
Именно в республиках сейчас, как представляется, и могут обнаружиться новые сенаторы с сомнительными эпизодами в биографии. Этот риск определяется прежде всего спецификой политического поля национальных субъектов федерации: политическая конкуренция в них может быть очень острой, и отправить потенциального соперника в Совет Федерации для главы региона может быть решением в духе выбора меньшего зла. Собственно, так и оказался в сенате Рауф Арашуков, который слишком уж активно выступал против главы Карачаево-Черкесии Рашида Темрезова в последний год первого срока его полномочий. А поскольку Арашуков мог легко мобилизовать значительную низовую поддержку в лице своих соплеменников-черкесов, Темрезов решил не вступать в открытый конфликт и отправил начинающего политика в Совет Федерации своим представителем.
Непростым решением, скорее всего, было и назначение осенью прошлого года представителем исполнительного органа власти Ингушетии Мусы Чилиева, бывшего премьер-министра этой республики. В период работы Чилиева в правительстве Ингушетии вокруг его фигуры регулярно возникали скандалы — вплоть до того, что в 2013 году депутат Госдумы от Чечни Шамсаил Саралиев обращался к генпрокурору Юрию Чайке с предложением проверить возможную причастность чиновника к финансированию бандподполья. Чилиев все обвинения отвергал, но после того, как глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров в сентябре 2013 года был назначен на второй срок, должности в правительстве республики для него не нашлось. На несколько лет Муса Чилиев выпал из политики, но затем неожиданно стал сенатором.
Столь же неожиданным оказалось и недавнее появление на посту сенатора от исполнительного органа власти Владимирской области 31-летнего Александра Пронюшкина, который после лишения полномочий Рауфа Арашукова оказался самым молодым среди сенаторов. Биография Пронюшкина весьма лаконична: на протяжении нескольких лет он возглавлял отделение ЛДПР в городе Муроме, а параллельно работал в коммерческой структуре под названием «Евразийская стрелочная компания». Решение отправить его в сенат явно свидетельствует о короткой «скамейке запасных» нового владимирского губернатора, представителя ЛДПР Владимира Сипягина, который в прошлом году победил на выборах в результате протестного голосования против его предшественницы Светланы Орловой.
Неудобные вопросы могут возникнуть и к старожилам сенаторского корпуса. На волне скандала вокруг семейства Арашуковых в информационном поле уже возникла фигура Сергея Иванова, который представляет в Совете Федерации Магаданскую область, а до этого (2001−2006) был представителем Кировской области. Предшествующая же карьера сенатора была связана со Ставропольским краем, где в советские годы он работал в Ессентукском курортпромторге, а в девяностые годы был генеральным директором ООО «Живая вода». Как утверждает ответственный секретарь Содружества общественных объединений Юга России Георгий Легкобитов, в 1996 году Иванов был одним из фигурантов дела об исчезновении кредита в 500 млрд рублей на развитие курортов Кавминвод, однако дело быстро развалилось, к чему приложил руку управляющий делами Генпрокуратуры Назир Хапсироков, долгое время выступавший покровителем семьи Арашуковых. Влияние Назира Хапсирокова сохранялось и после его смерти в 2011 году: спустя некоторое время его сын Мурат Хапсироков стал сенатором от Адыгеи и занимает этот пост в настоящее время.
Олег Поляков