Курс казахстанского тенге определяется не фундаментальными факторами, а действиями двух игроков — Национального банка страны и квазигосударственного сектора. Такое мнение высказал депутат нижней палаты казахстанского парламента Аманжан Жамалов.
«Мы потеряли реальный рыночный курс тенге, — заявил он на встрече народных избранников с главой центробанка Данияром Акишевым. — Он уже определяется не фундаментальными факторами, например, ценой на нефть, а действиями двух игроков — Нацбанка и квазигоссектора».
«Для поддержки курса только с 5-по 7 сентября Нацбанк продал $ 520 млн — это 80% объема всех торгов, после чего курс тенге еще больше ослаб. Если 4 сентября тенге продавался по 365 тенге, то 12 сентября уже по 380. Возникает вопрос, кто воспользовался ситуацией и скупил всю валюту? Очевидно, что это не население», — заявил Жамалов.
«Вы сами приводили цифры, что госхолдинги и квазигосударственные компании на счетах банков сейчас держат более 7,2 трлн тенге — это 34% всех банковских обязательств. Но здесь другая сторона медали — квазигоссектор стал активным участником валютных торгов. У них есть инвестиционная программа, по которой импортируется дорогое оборудование за валюту; есть большие внешние займы, которые надо обслуживать. По данным Нацбанка на 1 июля 2018 года, внешний долг квазигоссектора превышал $ 23 млрд. По графику погашения только в третьем квартале этого года за его обслуживание необходимо заплатить $ 2,4 млрд», — уточнил он.
По мнению парламентария, квазигосударственные компании при такой волатильности курса тенге скупают валюту, преследуя простые финансовые цели.
Акишев не согласился с этими обвинениями, отметив, что игроков на валютном рынке много, и все они имеют возможность покупать и продавать валюту.