«Черногорцы? Что такое? — Бонапарте вопросил. — Правда ль: это племя злое, не боится наших сил?». — Александр Пушкин. Песни западных славян.
«Черногорцы — сильный народ, очень агрессивный народ. Они могут разозлиться, и, — поздравляю! — начинается Третья мировая война!», — из недавних высказываний президента Дональда Трампа.
Итак, «Третья мировая война». Вот примеры последних заголовков, найденных навскидку поисковиком в Сети: «Третья мировая война, а не Нибиру причина конца света: нигерийский пророк назвал правителя и страны, с которых начнется апокалипсис» (u-f.ru). «Обострение на Ближнем Востоке: мир катится к Третьей мировой войне» (Репортер); Трамп испытывает терпение Путина: США хотят развязать третью мировую войну против РФ на Украине (Riafan.ru).
Рассуждения о «Третьей мировой войне», как грядущем военном конфликте, стали достаточно общим местом в информационном пространстве. Иногда, как в случае с высказыванием Дональда Трампа, они могут принимать весьма нетривиальный характер. У нас в СМИ последнее время часто любят порассуждать об угрозе начала «Третьей мировой войны», о том, что она вот-вот начнется, или о том, что «Третья мировая война» уже идет.
В этой связи, было бы полезным рассмотреть потенциальный военный конфликт России с США и их союзниками с точки зрения соответствия его критериям известных мировых войн прошлого. Все эти глобальные военные конфликты имели следующие характеристики. Мировые войны были коалиционными, и в них были вовлечены в составе противоборствовавших коалиций все тогдашние великие державы. Военные действия в мировых войнах велись на нескольких военных театрах, разнесенных на разные континенты, правда, с разной степенью интенсивности. Целью участников мировых войн было завоевание гегемонии, оформленной в новый мировой порядок с новой фундаментальной основой для международных отношений.
Теперь сравним ситуации. Очевидно, что в случае с современной Россией у нее нет военных союзников, хотя против нее потенциально и выступает коалиция, оформленная в военный союз НАТО, во главе которого стоят США. Правда, силы США внутри союза суммарно превосходят силы их союзников. Так что для новой мировой войны пока что нет коалиционного расклада. Хотя механизм эскалации и возможное поле для конфликта подобного рода уже создаются.
В этой потенциальной войне Россия не преследует цели завоевания мировой или континентальной гегемонии. РФ, по определению западных экспертов — это «ревизионистское государство», которое в случае удачи восстановит свой статус великой державы. В случае поражения, Россия лишается остатков прежнего державного статуса и, весьма вероятно, суверенной государственности.
Теперь о размахе вооруженной борьбы. Если отказаться от рассмотрения будущего потенциального военного конфликта между РФ и США, как обмена ударами стратегическим ядерным оружием, что сделало бы будущую войну экстраординарным явлением, качественно отличающимся от предшествующих тотальных мировых войн, то вряд ли он примет межконтинентальный глобальный характер. Возможные будущие театры военных действий не могут быть далеко отнесены от территории РФ, которая занимает явно оборонительные рубежи. При задействовании в конфликте обычных вооружений или даже тактического ядерного оружия, речь может идти лишь о потенциальных театрах военных действий по стратегическому периметру вокруг Российской Федерации.
Впрочем, существует концепция, по которой «Третья мировая война» уже состоялась как «холодная война». Довольно часто можно услышать определение происходящего, как «новой холодной войны» или «возобновление холодной войны». Если подобное определение было бы верным, то принятая логика предполагала бы и некоторое повторение известной политики сдерживания и балансирования. Т. е. ситуация в отношение блокирования военного конфликта выглядит по аналогии с предшествующим периодом более обнадеживающей.
Однако сейчас российские эксперты военной безопасности (прежде всего Алексей Фененко и др.) полагают, что не только ядерное сдерживание было фактором мира в эпоху холодной войны. Более существенным в тот период являлось то, что у двух сверхдержав отсутствовали политические мотивы для тотальной войны друг с другом. Идеологические разногласия между СССР и США не носили непримиримый характер. А выглядевшие антагонистическими идеологии, на самом деле, таковыми не были, поскольку основывались на общей идее прогресса в рамках индустриального общества.
Политических причин для начала большой войны между сверхдержавами также не было. Конфликты в третьем мире не затрагивали жизненные интересы СССР и США. Отсутствовали и механизмы военной эскалации, а дефицит технических возможностей, например, не позволял реализовать военную победу посредством оккупации территории противника.
Сейчас ситуация стала иной, утверждает Алексей Фененко. «Между Москвой и Вашингтоном происходит накопление противоречий, которые создают потенциал для вооруженного конфликта. При этом ядерный фактор не служит гарантией мира». Т. е. это означает, что новейший период отношений между США и РФ кардинальным образом отличается от того, что именуется «холодной войной».
Холодная война была геополитическим конфликтом, по результату которой был победитель и побежденный. По окончании холодной войны из-за особенностей ее завершения — не было военного поражения, а был сговор на уровне представителей элит — не был оформлен ее результат, который бы удовлетворил победителей и побежденных.
Обычно в создаваемом по результатам мировой войны новом мировом порядке победитель решает степень участия в нем побежденных. В нашем конкретном случае завершения «холодной войны» США решили, что по факту геополитического поражения державные интересы России далее не будут учитываться. В частности, Россия не была включена в новую систему безопасности под руководством США в Европе на тех условиях, которые она считала бы для себя приемлемыми.
Основным источником нарастающего конфликта стало то, что возникший по итогам холодной войны новый мировой порядок остался неоформленным и «недоделанным». Причиной этого было то, что расчленение СССР могло состояться только через «обман» или «самообман» — иллюзию «сохранения» России в виде Российской Федерации. Военный потенциал России не был ликвидирован и централизованные структуры власти сохранены. В России на уровне массового сознания не признают поражения в «холодной войне» с США или не понимают его в качестве такового. Постсоветское общество несло иллюзию, что поражения в холодной войне не было. Между тем, подобного рода исторический процесс имеет внутреннюю геополитическую логику. Он должен развиваться дальше и быть завершенным в то или иное направление.
Вашингтон заинтересован в демонтаже институциональной основы Ялтинско-Потсдамского порядка. Пока что структура мирового управления с ООН при решающей роли Совета Безопасности ООН сохраняется в прежнем виде. Легитимность мирового порядка до сих пор основывается на итогах Второй мировой войны. Окончательное оформление американской гегемонии в рамках нового мирового порядка требует его демонтажа. Основным препятствием для этого выступает: 1) сохранение у РФ стратегического силового потенциала, сопоставимого с потенциалом США; 2) способность легитимным путем (и не только Россией) блокировать американские решения; 3) непризнание легитимности американской гегемонии.
С конца 1994 года РФ официально не признавала американские концепции лидерства и продвижения «демократии». В 1997 году Россия совместно с КНР выдвинула идею многополярного мира. Этот альтернативный вариант глобализации не оставляет места для исключительного американского господства. В 2000 годы Россия попыталась оформить свои претензии на исключительные интересы на постсоветском пространстве в виде нового интеграционного проекта. В 2014 году в последовавшем конфликте на Украине РФ пошла на частичную ревизию Беловежского соглашения о расчленении СССР. Между тем, восстановление в том или ином виде чего-либо, внешне напоминающего Советский Союз, абсолютно недопустимо для американцев и их европейских союзников.
Расширяются практические возможности ведения военного конфликта между США и РФ. Эксперты признают, что за минувшие годы опасность ограниченного военного конфликта между Россией и США стала выше, чем в годы холодной войны. В политическом конфликте с потенциалом перехода его в ограниченный военный конфликт американцы преследуют три цели: ликвидировать Совет Безопасности ООН в его нынешнем качестве, ликвидировать российский военный и военно-промышленный потенциал, получить международное признание своего права на вмешательство во внутригосударственные конфликты. Достижение этих целей и означало бы утверждение нового мирового порядка в виде глобальной империи США.
Без решения «российской проблемы» американский проект глобального мира и контроля над Евразией нереализуем, что ставит под вопрос саму по себе гегемонию США.
США нуждаются в окончательном устранении блокирующего потенциала России. Каким образом этого можно достичь, если тотальная война по-прежнему невозможна? Через комплекс политико-экономических мер, крайними из которых могли бы стать ограниченные или локальные войны. Еще в 1995 году в своей «Национальной военной стратегии» американцы создали модель подобного рода конфликта. Они допустили возможность подготовленного военного конфликта США с Россией и Китаем через американское вмешательство в конфликт последних с кем-то из их ближайших соседей. Военный конфликт РФ с Грузией в 2008 году прошел по этой модели и продемонстрировал прямое американское военное вмешательство. Аналогичным образом это проявилось в конфликте на Украине в 2014 году и продолжает проявляться в текущей войне на Донбассе.
Каковы могут быть непосредственные цели войны с Россией? На виду требование отказаться от реваншистской политики, отказаться от заявок исключительных прав на постсоветском пространстве. Но главная задача для США — это ликвидация оставшегося от СССР ракетно-ядерного потенциала и самой способности России к восстановлению и развитию.
Российский эксперт Алексей Фененко указал, что при определенных условиях сама логика российской внешней политики может способствовать возникновению военного конфликта с США и их союзниками. Нестабильность внутриполитической системы РФ, отсутствие стабильной модели власти и общества, обусловленные проблемами приватизации, заставляют российские власти демонстрировать внешнеполитические успехи, которые служат формой ее легитимации.
Таким образом, если уж проводить исторические аналогии, то гипотетический военный конфликт между РФ и США с их союзниками по НАТО по своему характеру будет напоминать не «Третью мировую войну», а «Третью Пуническую».(1) В данном случае, разумеется, не следует смотреть в будущее безнадежным взглядом фаталиста. Аналогии здесь чисто внешние и умозрительные. Но, тем не менее, война — это осуществление политики другими средствами. А пушки, как известно, это «последний довод королей».(2)
(1) Третья Пуническая война (149 — 146 годы до н. э.) подтвердила гегемонию Рима в Западном Средиземноморье. Карфаген — исторический соперник Рима в этом регионе, разбитый в предшествующих Пунических войнах, был окончательно уничтожен в этой войне.
По условиям мирного договора, завершившего Вторую Пуническую войну, римляне — победители в ней лишили Карфаген частично суверенитета в вопросах его безопасности. Так Карфаген не мог вести войн с третьими странами без согласия Рима. Подобным образом был создан механизм потенциальной эскалации. Все свои споры с соседями карфагеняне должны были предоставлять их на суд римского сената. Помимо механизма, было создано и поле потенциальной эскалации. Прежде зависимые от Карфагена его соседи — кочевники нумидийцы были «освобождены» римлянами и объединены под властью римского союзника — нумидийского царя Масиниссы.
Масинисса пользовался ситуацией, когда карфагеняне по сути были лишены права на самозащиту. Он постоянно нападал, грабил и захватывал пунийские территории. Римляне же не препятствовали ему в этом. В какой-то момент своими нападениями Массинисса вывел карфагенян из себя, и они оказали ему вооруженный отпор. Это дало Риму формальный повод для военного вмешательства в локальный карфагено-нумидийский конфликт. На практике же римляне (в лице сенатора Катона) были встревожены очень быстрым экономическим восстановлением Карфагена после его поражения во Второй Пунической войне. Локальная и ограниченная война Карфагена с его соседями, вышедшими из-под его власти, обернулась тотальной войной на уничтожение с Римом.
(2) Ultima ratio regis. Например, «дело Скрипалей» дает повод США и их союзникам для военной конфронтации с РФ. Но повод не реализуется в этом направлении. Пока что речь идет о новых санкциях. В перспективе же «повод» может быть оформлен как «причина» для изменения статуса России в ООН. В день N российского представителя явочным порядком удалят из Совбеза ООН. В результате Ялтинско-Потсдамский порядок на этом направлении будет изменен США чисто политическими средствами без необходимости развязывания прямого военного конфликта.
Дмитрий Семушин