Портал Press.lv разместил интервью журналистки Елены Слюсаревой с медиа-экспертом, профессором Университета Страдыня Сергеем Круком. «Наш портал регулярно публикует переводы из латышской прессы. Общий лейтмотив: о русских либо плохо, либо ничего. А чаще всего зашкаливает откровенная ненависть к соседям по стране, украшенная оскорбительными эпитетами. Откуда это и для чего — запросы читателей, издателей, политиков? Насколько востребован весь этот яд у латышской аудитории?» — задается вопросом Слюсарева.
По словам Крука, парадокс состоит в том, что латыши, постоянно тревожась о двух информационных мирах в Латвии, сами о собственно русской общине писать не хотят. «Видят только внешнюю сторону, конфликтообразующую. Но не хотят посмотреть, что привело к этому конфликту и что за ним стоит. Главный источник информации обо всех пикетах, манифестациях, митингах для латышской прессы — это пресс-секретарь полиции. С его слов пишут, сколько куда экипажей уехало, кому чем это грозит, а присутствия журналистов в статьях не чувствуется. Даже если журналист приходит на место протеста, то синоним происходящего для него «беспорядки «и он их выискивает. Но о чем протест — этого как раз в материале нет — потому что информационный поток завязан на пресс-релизы госучреждений, правительства, парламента. Наши студенты показали в своих исследованиях, что подавляющее число новостей агентства LETA — это переписанные пресс-релизы. Они думают, что это факты. Но факт состоит в том, что группа людей чем-то недовольна, и задача журналиста в том, чтобы вскрыть это недовольство», — подчеркивает эксперт. По его словам, латышские журналисты не ходят на место событий, не разговаривают с людьми.
«Событие ж не в том, что люди вышли на улицу — в том, что у них есть проблема, которую они хотят донести до тех, кто принимает решения. Я думаю, тут идеологическая установка. Хотя, похоже на замкнутый круг. Чисто экономически они завязаны на агентство LETA и создавать события самим уже и ни к чему — узнавать что-то, расследовать…», — говорит Крук. Слюсарева добавляет, что когда людям платят мизерные гонорары, наверняка они с большей охотой будут переписывать релизы, чем добывать эксклюзивы. «Это да. И здесь во многом повинна Сармите Элерте (экс-редактор главного официозного издания Латвии Diena, „День“, бывший министр культуры — EADaily). Хотя она себя позиционирует как реформатор латышской журналистики, она привнесла в нее много негатива. В частности, после приватизации „Диены“ перевела журналистов на гонорары при минимальной зарплате, практически оставив их без соцобеспечения. А гонорары — позиция субъективная: хочу публикую — хочу не публикую. Надоест неудобному журналисту работать за гроши — сам уйдет. Так ей удалось избавиться от профессионалов, которые поднимали голос в редакции. Газета открыла школу журналистики для молодежи, которая теперь бегает по пресс-конференциям и пишет оттуда отчеты, считая это новостями. А русские не власть, поэтому они априори не создают новостей, ценных для LETA и не появляются в повестке дня. Единственное, с чем они могут туда пробиться — это 9 мая или протесты против школьной реформы. Но в чем их суть — таким вопросом латышские журналисты не задаются. Если и берут чьи-то мнения, то либо заведомо согласных, либо находят каких-то маргиналов», — рассказывает специалист.
Крук добавляет, что ежедневные газеты в Латвии читают около двух процентов населения. «Еще около трети латвийцев читают региональные газеты, в которых есть интересующая их информация. И в целом жители Латвии очень критически относятся к журналистике: 75% говорят, что не узнают свой опыт в публикациях, что это оторвано от реальности, что в прессе превалирует точка зрения государства и нет мнений, так называемого, простого человека. Информационная картина дня состоит из отдельных вбросов: что-то сказал какой-то министр — кто-то ему ответил. На телевидении то же. Наша студентка проводила исследование — к примеру, недавние случаи. В Каугури собственница кафе выступила с резкой критикой санслужбы. В итоге на нее штраф наложили такой, что проще, она сказала, закрыть кафе. И что мы видели в новостях — мнение одного источника, той самой санслужбы. Почему не было других источников, владельцев разных кафе-ресторанов? Или — обсуждался вопрос усыновления детей. Казалось бы, едешь в семью, снимаешь живописный репортаж с детскими лицами, показываешь проблему через людей, но нет — этого не умеют. Не понимают, что нельзя заниматься передачей информации сверху вниз, что это не журналистика. Как сформулировано отношение русских к школьной реформе: они не хотят учиться на латышском языке. В принципе, можно так сказать — к этому и сводятся протесты в режиме „твиттера“, но причины-то недовольства более глубокие, но они остаются нераскрытыми. В том числе, непонятно, что это будет значить для Латвии, остаются ведь по отдельности русские и латышские школы», — подчеркивает Крук.
Медиаэксперт считает, что латвийские общественники, добившиеся запрета на использование животных в цирке, очень умело мобилизовали общественное мнение — через «Фейсбук». «В чем ценность прессы для гражданского общества: она служит виртуальной площадкой для обмена мнениями, обсуждения проблем. Люди узнают себя в героях публикаций, объединяются и идут к правительству доносить свое мнение о происходящем. Газета могла бы быть центром лоббирования законопроектов или просто статей законов, если ее уметь задействовать. Но для этого она должна быть интересна людям. Но наша пресса развивается по средиземноморской, итальянской модели. Там ежедневные газеты тоже мало народу читает, но они используются элитами для внутриэлитной коммуникации. Газету держат для того, чтобы выстрелить пару раз в год, когда кровные интересы партнеров затронуты. Да, есть интернет, но в газете солиднее, это имеет больший вес. Посмотрите на многочисленные глянцевые латышские журналы: покупаются обложки, интервью. Только у какого-то бизнесмена проблемы — тут же интервью его жены, где она рассказывает, как у него все на самом деле хорошо», — отмечает Сергей Крук.
По его словам, русская пресса Латвии не играет роли в принятии государственных решений, как латышская, поэтому она не интересна медиа-магнатам. «Там же априори, что не напишут, все „кремлевская пропаганда“. Хотя ее постоянно критикуют за негативизм в отношении государства, мы в своих исследованиях показали: русская пресса показывает проблемы через простых людей, там остаются почти вымершие у латышей жанры — очерки, репортажи. То есть, журналисты идут в народ, общаются с ним и передают его недовольство реальностью. Но для латышей русская пресса заведомо враг. И все, что там написано — неправда, которую нужно игнорировать. Для латышей даже опасно выступать с какой-то инициативой по-русски, потому что априори она будет проинтерпретирована отрицательно. Это ключевой вопрос, ответ на который Латвия переняла из советской модели. В тоталитарных государствах верхи думают, что могут успешно управлять низами, собрав по своим каналам про них нужную информацию и смерив „среднюю температуру по больнице“. Спрашивать собственно народ о происходящем у них нет нужды. И сейчас латышские руководители отключили себя от любой информации, идущей снизу. Не только от русских — от разных социальных групп: от бизнесменов, пенсионеров, инвалидов… И принимают решения без учета разности интересов», — говорит эксперт.
Он считает, что латышские верхи исходят из установок немецких романтиков начала 19 века. «Если дать человеку правильную книжку почитать, Райниса, например, то он проснется бизнесменом и будет работать на благо родины. Парадокс: нынешние творцы переняли линию советской инженерии человеческих душ. Та же Вайра Вике-Фрейберга (экс-президент Латвии), психолог, которая всю свою сознательную жизнь прожила в либеральном обществе, стоит на том, что русские начнут слушать латышское телевидение и вдруг раскроется, что у них нет проблем с инспекцией по налогам или с кассовыми аппаратами! Недавно в латышской прессе удивлялись тому, что в Cейме с антидемократическими идеями выступают не бывшие коммунисты-старики, а молодые люди. Наш анализ показал, что возрастная группа от 18 до 24 лет по ценностям ближе к пенсионерам. Мне студенты объясняли, что родители разъехались по ирландиям или на работе заняты круглосуточно, а детей воспитывают бабушки-дедушки. Вот дети и живут проблемами стариков, их отношением к миру, настроениями. Вывод самый простой: во всем виновато советское прошлое. Предвзятое понимание немецкого романтизма — на этом выстроена идеология культурного национализма, где огромно значение коллектива (читай колхоза), где власть единолична и самый мудрый исправит заблудшие умы», — считает Сергей Крук.