О чем свидетельствует ситуация вокруг «Дня воли"-2018 в Белоруссии
Ситуация, которая в нынешнем году сложилась вокруг празднования столетнего юбилея провозглашения Белорусской народной республики (БНР), может показаться неподготовленному зрителю обыкновенным спектаклем, который на белорусской политической сцене разыгрывает местная оппозиция. Казалось бы, все тот же лозунг «Жыве Беларусь», все те же планируемые мероприятия в виде демонстрации и митинга (в нынешнем году запланировали еще и концерт), и все то же недовольство чиновниками. Но! 2018 год, по всей видимости, станет переломной точкой не только в деле празднования так называемого «Дня воли» 25 марта, когда все «патриоты» должны будут выйти на улицу и с криками «Ганьба!» («Позор!») пройтись по главному проспекту страны в Минске, но и в отношении к этому действу со стороны властей. И этот факт является весьма показательным в процессе изменения отношения белорусской вертикали к тому, что еще совсем недавно вызывало у нее однозначное чувство раздражения и «классовой ненависти» — антилукашенковским и националистическим взглядам оппозиции.
Уже не первый месяц с экранов телевизоров, страниц газет, радио и интернет-порталов официальных изданий Белоруссии вовсю звучат призывы высших государственных чиновников любить «матчыну мову», читать белорусские книги, учить историю, чтить белорусские традиции, и помнить, что все, живущие в Белоруссии — белорусы. И все это было бы вполне оправданно, если бы эти же чиновники на протяжении последних 25 лет всячески не старались бы запретить то, что сегодня ими же сами стало пропагандироваться. В этом ключе проведение нынешнего «Дня воли» как нельзя лучше демонстрирует те изменения, которые стали происходить в белорусском политическом «бомонде». Уже только одно то, что Мингорисполком разрешил оппозиции 25 марта все, кроме митинга (что, к слову, привело оппозиционеров в недоумение и ввело их в жесткий ступор), да еще и не стал препятствовать установке памятной доски на доме, где была провозглашена независимость БНР, говорит о многом. Однако, прежде, чем попытаться найти ответ на вопрос — что же и почему случилось с белорусскими чиновниками всех мастей (за исключением, надо сказать, Александра Лукашенко, который формально не высказывает свою позицию по этому поводу), нужно напомнить о том, вокруг чего сегодня идет речь. Что из себя представляла БНР, и какое к этому историческому явлению было отношение в Белоруссии на протяжении трех последних десятилетий.
С одной стороны, официальная позиция белорусской историографии последних лет сводилась к следующему. Если не касаться вопросов об исторических корнях белорусской государственности, то впервые проблема государственного самоопределения белорусских земель встала в начале ХХ века, когда повсеместно на территории Российской империи по разным причинам стал наблюдаться рост национального самосознания. Первая мировая война, Февральская и Октябрьская революции, революционные события только способствовали реальному самоопределению народов, а также усилению борьбы этнических элит за расширение прав своих этносов. На этом фоне у «строителей» белорусской национальной государственности, проявились две тенденции: с одной стороны, преодоление национальной и социальной отсталости на основе советской формы государственного строительства, а с другой — самоопределение в форме независимой республики на основе парламентской демократии. И вот как раз реализовать вторую концепцию и попытались некоторые политики тех лет на оккупированных Германией территории современной Белоруссии.
21 февраля, когда немецкие войска были уже в Минске, появилась Первая уставная грамота, в которой Народный секретариат, состоявший из националистически настроенных политиков и общественных деятелей, объявил себя «временной народной властью, приступающей к управлению краем». Правда, на этом его деятельность и закончилась — по приказу немецкого коменданта «Народный секретариат» был изгнан из своего помещения, его касса была захвачена, а бело-красно-белый флаг был сорван со здания. Затем была Вторая уставная грамота, принятая 9 марта 1918 г., которая провозглашала Белорусскую народную республику, формировала Раду, ставила задачу созвать Всебелорусский учредительный сейм. Любопытно, что Вторая уставная грамота провозглашала равенство всех языков народов Белоруссии, отменяла частную собственность на землю, а вот идеи независимости страны в этом документе еще не фигурировала.
После того, как стали известны условия Брестского договора между Россией и Германией, по инициативе Виленской Белорусской рады стала вестись подготовка по провозглашению независимости БНР. 25 марта 1918 г. Рада БНР приняла Третью уставную грамоту, в которой говорилось о «снятии с родного края последнего ярма государственной зависимости» и провозглашалась ее независимость. Правда, особого впечатления подобные декларации на оккупантов не произвели, ни о каком «Дне Воли» тогда и речи быть не могло (в апреле 1918 г. в Минске немецкими властями и вовсе был создан первый концентрационный лагерь). После этого в порыве отчаяния отдельные члены Рады БНР попытались продемонстрировать свою «признательность» в известной телеграмме германскому императору Вильгельму II, где выражалась благодарность за освобождение Белоруссии немецкими войсками от «тяжелого давления чужого господствующего издевательства и анархии». Но это только усугубило раскол среди «отцов-основателей» БНР.
Белорусская «независимость» в рамках БНР не вызвала большого восторга не только у Германии, но и среди собственного населения, а также у ближайших соседей. Например, Рада БНР попыталась связаться с украинскими националистами, чтобы с их помощью получить международное признание. Но политические структуры Украинской народной республики так официально и не признали БНР, хотя недвусмысленно намекали белорусским деятелям на возможность федеративного союза между Украиной и БНР при главенствующей роли Украины. В конечном счете, провозглашение независимости БНР явилось важным историческим моментом, однако именно БССР можно было назвать первым белорусским государством, которое «выполнило государственную, политическую, экономическую и культурную роль объединения белорусской нации». Суета же оппозиции вокруг БНР, по мнению прежней, ещё недавно господствовавшей идеологии, должна была принизить сам факт существования БССР и возвеличить Белорусскую народную республику в качестве «истинной белорусской государственности, прерванной большевиками», но отвечающей ценностям западной цивилизации.
С другой стороны, существовало мнение националистически настроенной части интеллигенции, согласно которой исторические события тех лет рассматривались и продолжают рассматриваться с совершенно иной позиции. Усилиями историков выпущено немало книг, брошюр и статей, в которых доказывается, что 25 марта 1918 г. — это одна из немногих исторических дат, «которые должны помнить и чтить белорусы». Считается, что 1-я и 2-я Уставные грамоты были призваны стать первыми законодательными актами, фиксирующими основополагающие принципы государственного устройства Белоруссии, определяющими ее территорию, права и свободы граждан, а также формы собственности. Многие оппозиционеры и историки реально считают, что руководство Белорусской народной республики проделало огромную работу, направленную на последующее международное признание современной Белоруссии, и что у БНР с РБ гораздо больше пересечений, чем у РБ и БССР. В качестве примера приводится утверждение, что в обоих случаях наблюдается значительная ориентация государства на социальное развитие, стабильность и демократию.
В целом же и одна, и другая стороны долгое время сходились в одном — БНР была, но как государство окончательно не сложилось. Расхождения же всегда были в осмыслении причин неудач, смысле провозглашения и последствий существования БНР для развития белоруской государственности. Сегодня же официальная историография, а за ней и государственная идеология, стали кардинально меняться, сближаясь в своей сути с оппозиционной. Для того чтобы это понять, достаточно посмотреть на некоторые примеры.
Еще в июле 2017 года бывший министр иностранных дел Белоруссии Петр Кравченко на VII съезде белорусов мира в присутствии нынешнего главы МИД РБ Владимира Макея предложил в 2018 году отметить 100-летие провозглашения Белорусской народной республики на государственном уровне, отметив, что «БНР и БССР — это явления одного корня». Несмотря на то, что официальной реакции со стороны властей тогда не последовало, дальнейшие высказывания как высших государственных чиновников, так и приближенных к ним историков и политологов не оставили сомнения, что предложение Кравченко было сделано не случайно. О БНР стали говорить много и совсем не в той манере, которая была характерна для её обсуждения в рамках исторического и политического дискурса ещё совсем недавно. Теперь обсудить роль и место БНР в процессе формирования белорусской государственности своим долгом стали считать госчиновники разных мастей, а местные историки вознамерились окончательно изменить прежний подход к этой проблеме. Об этом, например, свидетельствует недавний запрос националистического издания «Наша Нива» в Академию наук Белоруссии с просьбой подготовить обоснование роли БНР в истории страны. Ответ оказался более чем интересным. Директор Института истории Вячеслав Данилович заявил, что позиция ученых была донесена идеологическому руководству страны и руководителям ведомств — и будет спущена по «вертикали» вниз. Правда, подробности ответа пока не известны, однако было отмечено, что ученые руководствовались позициями, которые были озвучены в двухтомнике «История белорусской государственности». Стоит напомнить, что в данном труде написано следующее: «Провозглашение БНР оказало значительное влияние на формирование национального самосознания белорусского народа, стало важным шагом дальнейшего государствообразующего процесса… Действительно, формы власти БНР были зачаточные. Но это ни в коей мере не умаляет важности и значимости для нашей истории самого факта провозглашения (впервые за тысячелетия) права белорусов на национальное самоопределение… До этого белорусы не имели опыта государственного строительства. Теперь они взялись за него. В этом сила БНР: в огне Первой мировой войны белорусы, засучив рукава, стремились создать свое собственное государство… БНР — это белорусское государство, которое попытались создать деятели в сложнейшей геополитической ситуации в условиях Первой мировой войны, а конкретно — в реалиях Брестского мира 1918 года… Сегодня мы совершенно иначе рассматриваем эти вопросы. Мы ведем речь о том, что БНР была национальной формой белорусской государственности…». Да и сам Данилович в одном из своих последних интервью в январе 2018 года отметил, что «провозглашение БНР было исторической закономерностью, логическим продолжением всей предыдущей борьбы белорусских организаций и политических партий за реализацию идеи национальной государственности».
Необходимо отметить, что подобные трансформации белорусской историографии закономерны и не могут сами по себе рассматриваться как некий негативный момент. Историческая наука не может стоять на месте, она должна развиваться и пополняться новыми идеями, интерпретациями и смыслами. Однако в данном случае настораживает тот факт, что эти изменения стали осуществлять люди, которые более двух десятков лет говорили прямо противоположное.
Так почему же вдруг через столько лет молчания высшие государственные чиновники заговорили о национальном возрождении и роли БНР в процессе формирования белорусский государственности? Для того, чтобы попытаться ответить на этот вопрос, необходимо вспомнить наиболее яркие их высказывания и призывы. Так, первым кто действительно серьезно наделал шума воруг БНР, стал Валерий Воронецкий — бывший заместитель министра иностранных дел и начальник управления внешней политики Администрации президента, а ныне председатель комиссии по международным делам Палаты представителей РБ. В своем интервью все той же «Нашей Ниве» (в былые годы нельзя было даже представить, чтобы чиновник начал откровенничать с подобным изданием) заявил, что «Провозглашение Белорусской народной республики — важное событие в истории нашего народа»: «БНР — это был белорусский проект — не немецкий и не советский… И если провести параллели, а они напрашиваются сами собой, сегодняшняя независимая и суверенная Белоруссия — это также белорусский проект, наш, общенародный… И если смотреть в историю, то увидим, что наши предки всегда создавали и имели свою государственность… Можно лишь представлять себе, каких вершин мы могли бы достичь, если бы не те непреодолимые вызовы и огромные утраты, которые наш народ понес на протяжении своей истории…». Хотелось бы заметить, что это интервью стало фактическим началом официального сближения позиций властей и националистически настроенной оппозиции по проблеме истории белорусской государственности, а между современной Белоруссией и БНР начали проводить параллели и на официальном уровне.
Кроме того, своё новое отношение к БНР продемонстрировали и другие представители президентской вертикали. Например, глава администрации президента Белоруссии Наталья Кочанова заявила, что ее ведомство готово подключиться к празднованию БНР вместе с оппозицией. Министр внутренних дел Игорь Шуневич в своем недавнем интервью также отметил, что власти и организаторы празднования столетия БНР должны найти «золотую середину», которая устроит всех, и провести мероприятия цивилизованно. Вместе с ним «отметился» и глава провластного Союза писателей Николай Чергинец, заявив, что в истории Белоруссии была такая страница, как Белорусская народная республика, а «события 1918 года необходимо правдиво отразить в художественной литературе». Нынешний министр информации Александр Карлюкевич и вовсе предупредил, «что в этом году будет очень много мероприятий, выставок по этому поводу» — «и вы это видите и по высказываниям высоких государственных чиновников и тех, кто занимается идеологической работой».
Так почему же сегодня все это происходит? Почему вдруг ни с того, ни с его, наверное, впервые более чем за 20 лет Мингорисполком разрешил празднование «Дня воли» в центре Минска, да еще и согласился на установление мемориальной доски по случаю 100-летнего юбилея? Почему все это не делалось раньше, а возвеличивание роли БНР в белорусской истории до недавнего времени оставалось уделом националистической оппозиции? Что произошло в Белоруссии за последнее время? Ответов на эти и многие другие вопросы, по всей видимости, не так и много. И каждый из них может быть как простым предположением, так и отражением самой сути происходящего сегодня в Белоруссии.
Например, можно предположить, что все это результат происходящего на Украине и резкого усиления страха белорусской номенклатуры перед Россией. Хотя за последний год-два интерес Кремля к Белоруссии настолько упал, что такой вариант, если он и был действительно основным в объяснении нынешней ситуации в 2014−15 годах, сегодня видится маловероятным.
Возможно, стоит вспомнить и о том, что на носу президентские выборы, которые могут состояться не в 2020 году, а уже в следующем. И такое поведение белорусских чиновников… нет, не часть пиар-компании Лукашенко, хотя, несомненно, его политтехнологи попытаются использовать происходящее. Например, на базисе отработанных в нынешнем году высказываний чиновников и изучения реакции на них со стороны общества будут составляться новые речи Лукашенко (сейчас президент упорно ничего не говорит ни о БНР, ни о национализме). Но нынешнее поведение номенклатуры, скорее, свидетельствует о более глубоких процессах, среди которых не только идущая полным ходом белорусизация, но и постепенное размывание советских основ официальной идеологии. А это, в свою очередь, означает, что в президентской вертикали зреет страх, что эпоха Лукашенко постепенно подходит к концу. Значит, уже сегодня необходимо искать новые пути для обеспечения своей безопасности в будущем. И в таком ракурсе нынешние заявления местной номенклатуры, стремящейся проявить себя в качестве «миротворцев» в переговорах с оппозицией, а с ней и с ЕС, выглядят совершенно естественно, особенно когда они пытаются откреститься от «плохого наследия», которое все чаще стало связываться только с белорусским президентом. Если посмотреть на события последних лет, то нетрудно увидеть, что чиновничья вертикаль настолько перестала проявлять инициативу, что абсолютно все, что происходит в стране, стало объявляться либо «именем революции», либо «именем президента». Чиновники попросту не берут на себя ответственность за происходящее в стране, полностью перекладывая ее в глазах простых граждан на плечи Лукашенко.
Конечно, можно говорить о том, что нынешнее сближение позиции белорусских властей с оппозицией и с теми взглядами на национальное строительство, которое нынешним государством столько лет отвергалось, является попыткой защитить себя от влияния России, создать благоприятный фон для проведения будущих президентских выборов под лозунгом «мы никому не отдадим наших тысячелетних завоеваний» или выбить у оппозиции их последнее оружие в виде возвеличивания культурно-исторического прошлого белорусов. Однако, по всей видимости, суть происходящего все же не только в этом. Скорее всего, происходящее сегодня является одним из признаков того, что четвертьвековая эпоха Александра Лукашенко подходит к концу. И сегодня пока абсолютно не понятно, что будет после того, когда она завершится окончательно.
Виктор Лощиц