Начало 2018 года ознаменовалось крупными протестами в Иране. В целом ряде городов страны прошли демонстрации. Если на первых этапах они носили протестный характер, связанный с подорожанием продуктов питания, то впоследствии переросли в массовые акции проявления недовольства с антиправительственными лозунгами.
Многие эксперты стали в один голос заявлять о том, что в Иране настало время перемен и вот-вот протестующие чуть ли не добьются смены власти. Некоторые и вовсе предсказывали возвращение из США сына свергнутого в 1979 году в ходе Исламской революции шаха Мохаммеда Резы Пехлеви, который «вернёт Ирану светский образ жизни».
Однако всего этого не произошло, более того, на улицы Тегерана вышли тысячи людей в поддержку президента Ирана Хасана Роухани и верховного руководителя Исламской Республики аятоллы Сейида Али Хаменеи.
Разумеется, в Иране есть значительная часть людей, которая желала бы серьёзных преобразований в политической жизни страны. Это лица старшего поколения, которые ещё помнят времена правления шаха и ностальгируют по ним. Другую группу, более многочисленную и при этом достаточно активную, составляют молодые иранцы. Однако, если мы говорим о большинстве граждан ИРИ, то тут нужно признать, что преимущественная часть иранского общества выступает за сохранение существующей власти.
Принято считать, что для расшатывания ситуации в ИРИ можно подключить национальные меньшинства, например, иранских азербайджанцев. Но и данная точка зрения, в одно время весьма распространённая в западных аналитических кругах, страдает ущербностью. Среди азербайджанцев, курдов, белуджей Ирана можно встретить сторонников независимости, но они составляют меньшинство. Да и Тегеран — это не Багдад, с проведением сепаратистского референдума здесь будет покончено моментально.
Возвращаясь к протестам, следует понимать, что иранское общество не желает свержения власти в том виде, в котором она сегодня существует. Обусловлено это процессами, которые происходят в политической жизни страны и вокруг Исламской Республики. Во-первых, никто не хочет повторения сирийского сценария и судьбы Ирака, Ливии у себя дома. Во-вторых, в Иране обстановка остаётся стабильной, страна продолжает развивать целый ряд экономических отраслей, которые позволяют ей эту самую стабильность поддерживать.
Тем не менее экономические проблемы в ИРИ продолжают оставаться: недаром на акции протеста преимущественно выходила молодёжь, которая страдает от безработицы. По официальным данным, уровень безработицы достигает 12%. Стоит отметить, что этот показатель несколько лет назад превышал 16−17%.
Во время предвыборных дебатов 2013 года тогда кандидат на пост президента Хасан Роухани фактически обвинял экс-президента Махмуда Ахмадинежада в том, что он неэффективно ведёт экономическую политику в стране и загнал Иран в угол из-за санкций, которые душат экономику. По его мнению, если достичь определённых договорённостей относительно иранской ядерной программы (ИЯП), то санкции с Ирана будут сняты и это позволит диверсифицировать местную экономику.
Действительно, как только Роухани был избран президентом, он взял курс на достижение договорённостей с Западом, прежде всего, чтобы преодолеть экономическую изоляцию страны. На одной из своих пресс-конференций, Роухани даже заявил: «Ирану и США необходимо залечить раны в своих отношениях».
Хасан Роухани — политический прагматик. Он понимает: для того, чтобы достичь определённых целей, нужно уметь идти на небольшие компромиссы и тогда можно получить то, чего ожидаешь.
С начала 2016 года существенная часть санкций с Ирана была снята. Разумеется, свою роль здесь сыграла и Россия, которая последовательно выступала за вывод Исламской Республики из-под санкционного режима. Оказал серьёзную поддержку и Китай. Первый государственный визит в Иран после снятия санкций совершил председатель КНР Си Цзиньпин. Пекин и Тегеран договорились об увеличении торгового оборота до $ 600 млрд за 10 лет. Если говорить об отношениях с Россией, то и тут цифры демонстрируют положительную динамику: товарооборот между нашими странами в 2017 году вырос на 70% по сравнению с предыдущим.
Поначалу иранская общественность действительно стала склоняться к мнению, что Роухани был прав и всё дело заключалось в санкциях. Однако прошло два года, а в экономической жизни Ирана мало что изменилось. Повысились цены на топливо и целый ряд продуктов питания. Тратятся немалые суммы на сирийский конфликт. С одной стороны, в народе считают, что эти деньги было бы правильнее потратить на внутренние нужды и тем самым многие проблемы были бы решены. С другой — есть понимание того, что будущее Ближнего Востока сегодня решается в Сирии, и если Иран свернёт там своё присутствие, то его может постигнуть та же участь.
Иран обвинил США, Израиль, Саудовскую Аравию в поддержке волнений в стране. Наивно было бы полагать, что в многодневных протестах в иранских городах не было зарубежного следа. Есть версия, что проведение таких протестов могло стать некой «тренировкой» на стране, для того чтобы проанализировать, как будут действовать власти в условиях кризиса. Впрочем, местному правительству в какой-то мере самому выгодно протестировать ответные меры, чтобы в будущем быть лучше подготовленным к самым разным сценариям развития событий.
Ходили слухи и о задержании экс-президента Махмуда Ахмадинежада, который якобы встал на сторону протестующих и заявлял о необходимости отставки Роухани. Такие слухи оказались не более чем информационным вбросом газеты панарабской «Аль-Кудс аль-Араби», штаб-квартира которой располагается в Лондоне.
Поводом для такого вброса стало и то, что митинги в Иране начались с города Мешхед — священный для мусульман-шиитов город, в котором сосредоточены сторонники консервативного образа жизни страны. Поначалу шли разговоры, что акции протеста организовал один из политических деятелей Ирана Ибрагим Раиси, к слову проигравший президентские выборы Хасану Роухани в 2017 году. Но тут нужно понимать, что как раз консерваторам вовсе не выгодна нестабильная обстановка в Иране. Более того, вряд ли бы без разрешения верховного руководителя ИРИ аятоллы Хаменеи консерваторы могли пойти на такой шаг.
На самом же деле в Иране не произошло нечто особенного. Есть убеждение, что иранские власти подсознательно были готовы к такому варианту событий. Достаточно вспомнить т.н. «зелёную революцию» 2009 года, когда оппозиционный лидер Мир-Хосейн Мусави вывел сотни тысяч людей на улицы Тегерана, так как не был согласен с результатами президентских выборов, по итогам которых победу одержал Махмуд Ахмадинежад.
В стране хотят улучшения качества жизни. Протестующие смогли добиться того, чтобы на экстренном заседании парламента был рассмотрен вопрос об отмене повышения цен на электроэнергию и воду.
Фактически протесты в Иране прекратились. На сегодняшний день они носят лишь локальный характер в таких городах как Тебриз и Исфаган. Вспыхнет ли новая волна протестов? Маловероятно, так как власти взяли ситуацию под контроль и впредь будут более тщательно подходить к вопросу недопущения массовых волнений в Исламской Республике.
Фархад Ибрагимов, специально для EADaily