В Минске 19 декабря состоялось второе заседание суда по делу белорусских публицистов Юрия Павловца, Дмитрия Алимкина и Сергея Шиптенко. Во время этого заседания слово предоставили подсудимым, которые смогли в свободной форме изложить свою точку зрения, а затем ответить на вопросы прокурора, судьи и адвокатов.
Первым допрашивали Алимкина. Гособвинитель задавал множество уточняющих вопросов на тему того, как, от кого и какими способами он получал деньги от агентства Regnum, где были опубликованы статьи под псевдонимом «Алла Бронь», принадлежавшие авторству Алимкина. Публицист обратил внимание на то, что в обвинении пересказ написанного им отличается от того, что он говорил и имел в виду в действительности. Алимкин заявил, что высказывал свою субъективную оценку даже не как журналист, а как блогер, и что он имел на это право. «То есть, умысел в разжигании розни у вас отсутствовал?», — спросил в какой-то момент судья. «У меня не только умысел отсутствовал, но и разжигание. Более того, я боролся против разжигания розни», — заявил Алимкин.
После допроса Алимкина вопросы появились у другого обвиняемого. Сергей Шиптенко с иронией предупредил: «Я буду на ты, у нас в тюрьме так принято». В частности, Шиптенко, прочитав обвинительное заключение Алимкина, уточнил у последнего, имелось ли в его статьях выражение «нормальный народ». Такого выражения у Алимкина не было. Шиптенко задался вопросом, человек каких убеждений мог бы употреблять термин «нормальный народ, нормальная нация». Алимкин предположил, что такое выражение могут употреблять сторонники фашистской идеологии. «Можем ли мы предположить, что последователи фашистской идеологии могут оперировать в официальных документах такими терминами?», — спросил Шиптенко, видимо, имея в виду авторов экспертного заключения, на котором основывается обвинение. Шиптенко также поинтересовался, действительно ли Алимкин писал тексты для людей, «не владеющих критическим мышлением», как указано в заключении. «По их мнению, я адресовал свои статьи дебилам?», — уточнил вопрос Алимкин. «Ну об умных тут и не говорится. Тут говорится, что ты рассчитывал на людей, не владеющих критическим мышлением», — сказал Шиптенко. «Использовал ли ты приём парцелляции?», — не унимался он. «Каюсь, использовал», — признался Алимкин, — Но я не понимаю, где тут состав преступления".
Следующим допрашиваемым был Юрий Павловец, который подробно прокомментировал свою опубликованную на «Регнуме» трилогию «Как конструировалась белорусская идентичность» (именно в ней белорусские эксперты нашли признаки экстремизма). Он заявил, что не понимает, почему в его деле фигурируют неустановленные лица, в сговоре с которыми он якобы совершал преступные действия, публикуя свои статьи. Павловец сообщил, что фигурирующий в обвинении текст он передал вполне конкретному лицу — заместителю главного редактора агентства Regnum Игорю Павловскому. И эта трилогия является сокращенной частью его большого научного исследования, подготовленного ранее для Фонда стратегической культуры. Он также отметил, что не писал статьи по чьему-то заказу, и более того, не обсуждал их содержание ни до, ни после опубликования. Что касается псевдонима «Николай Радов», то под ним он не скрывался, а использовал его, потому что тот стал своеобразным брендом для агентства Regnum. Кроме того, как отметил Павловец, зачастую сами редакции предлагают авторам по какой-то причине писать под псевдонимами.
Павловец заявил, что большинство фраз в обвинительном заключении, вырваны из контекста. «Высокий суд, у меня к вам убедительная просьба прочитать мои статью для того, чтобы понять, что обвинение абсолютно голословно, для того, чтобы понять, что большинство фраз, которые были перенесены из экспертизы в обвинение, вырваны из контекста и вообще не относятся к тому, о чем было написано. В ряде случаев их вообще там не существует, в большинстве случаев смысл абсолютно изменен», — сказал публицист.
Что касается обвинения, то его Павловец находит сфальсифицированным, поскольку обвинительное заключение подготовлено неквалифицированными экспертами, среди которых — математик, библиотекарь, филолог и педагог. Выступление Павловца вызвало аплодисменты, которые, однако, попросил прекратить судья.
Завершался допрос подсудимых выступлением Сергея Шиптенко. «Дело интересное, не могу назвать его изящным. Но в целом симптоматично, указывает на состояние нашего общества, культуры в целом, политической и правовой в частности. Самое яркое из того, что бросается в глаза — то, что сегодня здесь судят свободомыслие, — начал Шиптенко свою речь в суде. — Я уже говорил, что обвинение построено достаточно странно, оно непонятно. И сейчас мне надо доказывать свою невиновность, не понимая даже сути обвинения».
По словам арестованного, ему приходится доказывать свою невиновность, не понимая даже сути того, что ему инкриминируется. Он начал со вменяемой ему статьи о незаконной предпринимательской деятельности, причем в части перевода ему денег как главному редактору научного журнала «Новая экономика» (находящегося в списке ВАК), предназначенных на нужды редакции, так и получения гонораров за приписываемые его авторству тексты. Публицист отметил, что никто из переводивших деньги людей не имеет к нему финансовых претензий, а гонораров за публикации он не получал, когда писал или редактировал (Сергей Шиптенко заявляет, что редактировал опубликованные под псевдонимом «Артур Григорьев» тексты, являющиеся плодом коллективного труда нескольких авторов). Шиптенко не согласен с обвинением, что его и приписываемые его авторству публикации содержат «разжигание розни», и заявил, что, напротив, его единственным намерением как ученого и как публициста всегда являлось сближение народов России и Белоруссии. Шиптенко не успел завершить свое выступление — судья назначил следующее заседание на 10:00 20 декабря. Стоит отметить, что в ходе выступлений обвиняемых судья и прокурор выглядели растерянными — складывалось впечатление, что они сами не понимают, для чего нужен этого уголовный процесс.
Кристина Мельникова, Минск