9 октября 2017 года британское издание Financial Times опубликовало статью члена Российского совета по международным делам и одного из активнейших идеологов прозападной оппозиции в России Владислава Иноземцева. 18 октября почти аналогичный материал Иноземцева по содержанию под заголовком «Переустройство Империи» был опубликован на русском языке на сепаратистском ресурсе «После Империи», издающемся в Эстонии политэмигрантом Вадимом Штепой.
Публикация Иноземцева претендует ни много ни мало, как предложить идею глобального геополитического переустройства и через него осуществить вечное «примирение» России и США через установление нового мирового порядка, который смирил бы Россию. По предложению Иноземцева, Россия должна стать частью Запада посредством новой геополитической формулы — господства глобального Севера над Югом и всей планетой. Посредством модели «Север», по Иноземцеву, произойдет «окончательная интеграции России в семью западных стран».
Державный мир, по Иноземцеву, делится на «правильные» и «неправильные» государства — это известная «евроцентристская» культурная формула. «Правильные государства» — это «современные государства». «Неправильные» — архаичные и непрогрессивные, к которым и относится современная Россия. Последняя, по его словам, неспособна «преодолеть свои имперские черты и стать современным государством — федеративным и демократическим». В своей статье Иноземцев утверждает: «Россия — совершенно несовременная страна, которая вряд ли может быть подвержена какому-либо реформированию». По Иноземцеву, особенности российской «имперскости» и ментальности ее населения обуславливают неспособность России стать «правильным» и «современным государством». Иноземцев признает США и ЕС «правильными», но одновременно и современными империями. Иноземцев признает, что к началу XXI века, например, существует общеевропейская «империя».
Чтобы стать «правильным государством», России, как считает Иноземцев, надо формально объединиться с «более передовыми» нациями — к которым он относит США и их европейских союзников. Фактически, Иноземцев предлагает «объединение» трех империй — США, ЕС и России. Но «речь, — по его словам, — идет не о вступлении России в ЕС или даже в НАТО, а о чем-то совершенно ином». Это иное — глобальный «Север». «Всемирно-историческая» миссия России, по его словам, «замкнуть» «северное европейское кольцо» и через это создать на планете «империю Севера».
Однако при ближайшем рассмотрении вся эта конструкция Иноземцева строится на песке ложной концепции о существовании евроцентричной цивилизации, которая, по его утверждению, состоит из трех «центров» — собственно Европы и двух ее периферий — США и России. Обе последние также принадлежат к европейской цивилизации. По словам Иноземцева, «Россия исторически является частью, но в то же время и „продолжением“ Европы». Другим «продолжением» Европы он считает Северную Америку, ставшую порождением «западноевропейской поселенческой колонизации». И вот тут у Иноземцева мы видим явный логический сбой. Ведь колонизация Америки шла из Западной Европы. И, следовательно, уже цельной евроцентричной цивилизации никак не получается. Она выступает разделенной в самой своей основе. Иноземцев так и пишет: Российская империя — это «следствие восточноевропейской колонизации, начатой еще со времен Киевской Руси». Таким образом, у Иноземцева получается, что в случае с Россией восточное крыло «европейской цивилизации» начало создаваться на 500 лет раньше, чем «западноевропейское» крыло и процесс шел из «Восточной Европы». Следовательно, два «европейских» колонизационных процесса, которые представляются Иноземцеву, как типологически сходные, по сути разные и разнесенные по времени явления. И потом, в отличие от Европы, где европейская цивилизация строилась на фундаменте предшествующей античной цивилизации, строительство России шло вне этой территорий — на пространстве, где, по большей части, не было предшествующих великих цивилизаций. Следовательно, по исторической логике, создание России — это самостоятельный цивилизационный процесс. Россия создавала цивилизацию там, где ее до нее не было вообще.
И потом, собственно понятие «Восточная Европа» — это поздняя абстракция эпохи ее «европеизации» при императоре Петре I. Известно, что создатель российской географии Василий Никитич Татищев (1686—1750) в своих трудах передвинул географическую границу Европы с Дона на Урал. Так было создано «пространство», получившее позднее название «Восточная Европа».
Сейчас Иноземцев утверждает: «Россия всегда была вполне европейской империей и никогда не стремилась «азиатизироваться». Но здесь он явно ошибается. Это было совсем не так для ХVI—ХVII веков, когда Россия представляла в себе вполне оригинальное в цивилизационном плане общество, все группы которого были обязаны службой или тяглом государству, персонифицированного самодержавным монархом. В идеологическом плане это российское общество основывалось на религиозной идее исключительной избранности к спасению, поскольку в тогдашних представлениях Россия осталась последним православным царством — единственным в мире место правильного христианства — «Святой Русью». Чтобы подорвать эту мощную идеологическую основу для модернизации под видом «европеизации» и понадобилось осуществлять в середине ХVII века Раскол, т. е. подрывать идею правильной исключительности России в мире. Сейчас можно утверждать, что это общество в социальном плане было «азиатского» типа, хотя определение «азиатский» обычно используется евроцентристами в качестве негативного ярлыка для обозначения отсталого и «не передового».
Иноземцев утверждает, что европейская (североамериканская) и российская экспансия для поселенческой колонизации являются схожим явлением. Здесь он опять столь явно ошибается. Максимальная территориальная экспансия России пришлась как раз на период ХVI—ХVII века, когда об ее «европеизации» еще не могло идти и речи. Но здесь правда и то, что начавшиеся экономические отношения с Западом стимулировали Россию на колонизацию Сибири в ХVII веке для получения экспортного товара — пушнины. Отношения с Европой, таким образом, в то время стимулировали российскую восточную экспансию.
Иноземцев одновременно утверждает, что существует «евроцентричная цивилизация», состоящая из трех центров, и то, что один из ее центров — Россия на протяжении многих столетий ведет в той или иной форме борьбу с европейским центром — будь то религиозная схизма, геополитическое противостояние, холодная война или идеологическое неприятие. Но если действительное состояние отношений внутри «европейской цивилизации» таково, то можно ли вообще говорить о принадлежности России к «евроцентричной цивилизации»? Вспомним, что собственно сами европейцы трактуют Россию исключительно в двух чуждых для Европы ипостасях — или «вечного ученика», или «врага у ворот».(1) И потом Иноземцев сам себе противоречит в другом аспекте. С одной стороны, он утверждает, что «Россия в основе своей европейская страна». Но, с другой стороны, если Россия — «в основе своей европейская», то почему тогда она, как утверждает Иноземцев, не может сама самостоятельно стать «нормальной» европейской страной без того, чтобы, как предлагает он, не «объединиться» с «более передовыми нациями»? При этом ведь под «объединением» можно пониматься все, что угодно: и завоевание, и добровольное подчинение, и пр.
Объяснение «российской неспособности» к «нормальности» у Иноземцева самое простое: ментальные установки населения России (имперский комплекс) и ее элиты (амбиции). При этом противостояние с США Иноземцев понимает совсем упрощенно: «России нечего делить с европейцами (и американцами), кроме амбиций». По нему российской элите присуща «маниакальная особенность»: «мерять себя по Соединенным Штатам и меряться с ними возможностями и ресурсами». Оказывается, причина противостояния России и Запада — не борьба за ресурсы, контроль над территориями, для обеспечения безопасности, а некие «амбиции», при этом, как оказывается, продуцируемые только одной стороной — Россией.
А поскольку, по Иноземцеву, серьезных оснований для противостояния между Россией, с одной стороны, и США с ЕС, с другой, нет, то можно включить Россию в Запад. Нужно только приготовить устраивающую все формулу. Для этого для преодоления «ментальных комплексов» и «амбиций» России и Западу надо выстроить некую иную парадигму своих отношений. Дальше Иноземцев делает «открытие». Оказывается, «Россия всегда принадлежала не Востоку или Западу, а Северу». Получается, Россия в рамках европейской цивилизации — это не Восток, и не Запад, а Север. Новое позиционирование России, полагает Иноземцев, поможет включить ее в коллективный Запад, переименованный для этой цели в «Север». «Если Россия не может избавиться от мечты об имперскости и от страданий по утраченной империи, единственным выходом из сложившейся ситуации — как показывает опыт бывших европейских империй — является интеграция в/создание с нуля еще бoльшей империи, присутствие в которой даже в качестве ее составной части может скрасить имперские реминисценции», — предлагает Иноземцев. «Если мы переключимся от понятия „Запад“, вступить в который России никогда не будет позволено, к понятию „Север“, то проблема примет совершенно иную окраску», — утверждает он. Т. е. подобно известному персонажу детской сказки капитану Врунгелю Владислав Иноземцев верит в подобное:
«Как вы яхту назовете,
Так она и поплывет.
Назовите Геркулесом
И скомандуйте вперед,
И она без ледореза
Льды на полюсе пробьет".
Здесь Иноземцев упускает из виду, что позиционирование России в качестве «Севера» по отношению к Европе уже существовало в прошлом, но как-то сблизить ее с последней это не сподвигло. В ХVIII веке в восприятии европейцев не существовало дихотомии Европы на Восток и Запад. Если сегодня идея разделения Европы на западную и восточную части кажется самоочевидной, то для европейских авторов XVIII века этого разделения еще не существовало. Как только Россия после Северной войны (весьма показательное название) в европейском восприятии стала господствовать на «Севере», в европейском ментальном пространстве немедленно началась репрезентация координат Европы, которая в течение следующего периода привела к возникновению оппозиции «Восток — Запад» — дихотомии Европы, играющей главную роль по сей день. В XVIII веке у европейцев доминировало представление о России как о державе, стоящей вне Европы и господствующей над «Севером».
Именно так понимал отношения России и Европы еще Наполеон в начале ХIХ века. По пересказу близкого к императору дипломата Армана де Коленкура, Наполеон в Вильне в июне 1812 года говорил следующее: «Александр насмехается надо мной. Не думает ли он, что я вступил в Вильно, чтобы вести переговоры о торговых договорах? Я пришел, чтобы раз навсегда покончить с колоссом северных варваров. Шпага вынута из ножен. Надо отбросить их в их льды, чтобы в течение 25 лет они не вмешивались в дела цивилизованной Европы… Цивилизация отвергает этих обитателей Севера. Европа должна устраиваться без них». «Он [Наполеон] говорил, что будет полезно отстранить русских от европейских дел и создать в центре государство, которое было бы барьером против нашествий северной державы». «Император отметил, что неудача теперешней кампании является великим препятствием для всех его замыслов. Для спокойствия континента необходимо было бы буферное государство, которое служило бы аванпостом против вторжений Севера и оказывало бы умеряющее воздействие на честолюбие других держав».(2)
Отмеченные высказывания Наполеона демонстрируют, что пространственное позиционирование России «Севером» вовсе не отменяет ее восприятия у европейцев, как чуждой Европе державы.
Собственно, для чего нужна придуманная Иноземцевым новая евроцентричная «империя Севера», включающая в свой состав Россию, ЕС и США. Первое — создать внешне красивую и впечатляющую картинку на карте глобуса с закрашенным в один цвет «Севером». Второе: смыкание «северного пояса» превратит Тихий океан «в такой же центр европейского самосознания, каким на протяжении веков был Атлантический океан».
США и ЕС, по Иноземцеву, по осуществлению проекта «империя Север» получат: «Европа сохранит военно-политическую защиту со стороны Америки и сможет положиться на ресурсы России». Ледовитый океан (читай: с его ресурсами) «стал бы новым Mare interna Северной империи». «Для „Запада“ подобный проект выгоден прежде всего тем, что новый союз, если он будет реализован последовательно, ознаменует окончательное завершение эпохи, характеризовавшейся российской военной и идеологической угрозой для Европы и Америки и появлением у последних возможностей контролировать одну из основных мировых кладовых и один из основных рынков». Создание новой империи имеет вполне себе империалистическую цель. Иноземцев так пишет об этом: «Сложение военно-политического, финансового, экономического и интеллектуального потенциалов трех центров европейской цивилизации способно радикально изменить глобальный баланс сил». «Российский „консерватизм“, увлеченность „силовыми вариантами“ решения проблем, индустриальная экономика нашей страны и даже ее сырьевая ориентация — все эти моменты, воспринимаемые вне конфронтационного подхода, способны несколько сгладить современный западный идеализм и вернуть Европу и Америку в тот мир, который, как показывают многие последние события, вовсе еще не ушел в прошлое».
А что получит собственно Россия, по Иноземцеву, оказавшаяся в «Империи Севера» вместе с переименованным под него «евро-атлантическим сообществом»? Иноземцев пишет: «Представьте себе включение России в зону свободной торговли и военный альянс, предложение ее гражданам чувствовать себя наравне с Западом, а ее элите возможность считать себя частью северного политического и делового сообщества». Но, правда, при этом заключается в том, как пишет Иноземцев: «Если у России не получается „разлюбить“ империю, то стоило бы попытаться стать не центром, а относительной периферией империи, понимая, что быть частью имперского проекта привычнее, чем просто выпадать из него». Т. е. центр «империи Север» будет вне России, которой предстоит довольствоваться в глобальном переустройстве под руководством переименованной в «Север «евроатлантики» своим периферийным положением и лишением национального суверенитета. А «евроатлантика» получит с российского направления «безопасность» и доступ к «российским кладовым» и российскому «рынку», который, вопреки утверждению Иноземцева, вовсе не является «одним из основных в мире».
Как можно расценивать «геополитический проект» Иноземцева? Очередную фантазию на тему, как стать богатыми, не работая? Здесь, прежде всего, надо обратить внимание на следующее обстоятельство: поскольку, идея «Большой Европы» с участием России к 2014 году провалилась, и Россия прямо столкнулась не с Европой, а с возглавляемым США «Евроатлантическим сообществом», то Иноземцев предлагает новую химеру: переименовать «евроатлантическое сообщество» в «Север» и поверить в то, что если Россию не приняли в «Запад», то она, отказавшись от собственных имперских амбиций, может стать частью «империи Север».
В общем-то проект «Север» в устах Иноземцева вполне симптоматичен, поскольку каждая очередная сдача России должна оформляться в красивую упаковку. Так, например, в своё время генсек Михаил Горбачев во время визита во Францию в октябре 1985 года в одном интервью как бы случайно брякнул идею «единого европейского дома» с участием СССР. Тогда Горбачев сказал: «Мы живем в одном доме, хотя одни входят в этот дом с одного подъезда, другие — с другого подъезда. Нам нужно сотрудничать и налаживать коммуникации в этом доме».(3) В конечном итоге, горбачевская идея «общеевропейского дома» с построенным одним общим «подъездом» оказалась химерой, но одновременно тогда в 1985 году и предвестником предательства страны — красивой оболочкой этого предательства. Подобным образом дело обстоит и сейчас. Предложенная Иноземцевым привлекательная внешне геополитическая конструкция «империя Север» является новой красивой обёрткой для нового предательства.
Разумеется, инициатива создания «империи Север» с участием России должна исходить от США и европейцев, но те, разумеется, предпочитают более простые пути решения российской проблемы. И потом США и западные ТНК вполне себе решают проблемы глобального господства без создания компактных и протяженных территориальных зон на планете. Подобные действия вполне характерны для морских держав, к каковым, как известно, США и относятся.
(1) Нойманн И. Использование «Другого»: Образы Востока в формировании европейских идентичностей. М., 2004.
(2) Де Коленкур. Поход Наполеона в Россию. М., 1994.
(3) Визит Генерального секретаря ЦК КПСС М.С.Горбачева во Францию. 2 — 5 октября 1985 года. Документы и материалы. М: издательство политической литературы, 1985. С. 14.
Дмитрий Семушин — редактор Европейского отдела EADaily