Алжир и ЕС намерены «подвинуть» российский газ на европейском рынке. Об этом свидетельствует ряд событий, имевших место нынешней весной.
Так, 11 апреля в Брюсселе прошло совещание между главами энергетических ведомств Алжира и ЕС, на котором комиссар ЕС по вопросам климата и энергетики Мигель Ариас Канет указал, что Евросоюз намерен заметно углубить с Алжиром партнерство по газу. По его признанию, сочетание «географической близости и наличие хорошей инфраструктуры для транспортировки сырья из Алжира в Европу делает его очень привлекательным для увеличения присутствия на европейском рынке».
Также представители ЕС отмечают наличие у Алжира ряда важных преимуществ по сравнению с другими нефте и газодобывающими странами — политическая стабильность и высокие показатели (по сравнению с другими странами региона) по безопасности.
В свою очередь, алжирский министр энергетики Нуреддин Бутарфа заявил, что его страна намерена «укрепить» присутствие своего газа на европейском рынке. В этой связи он анонсировал активизацию геологоразведки на территории страны.
Этому событию предшествовала совместная работа 10-й сессии Совета ассоциации Алжира и ЕС, состоявшаяся 13 марта в Брюсселе, в ходе которой глава европейской дипломатии Федерика Могерини заявила о намерении поддержать начинаемые в Алжире реформы по диверсификации экономики и развитию возобновляемых источников энергии.
Оба эти мероприятия были направлены на заметное расширение алжирского газового присутствия в Европе. Они, как рассчитывают в Брюсселе, приведут к сокращению потребления газа внутри Алжира и увеличению его добычи и экспорта на рынок ЕС.
И, наконец, в апреле 2017 года в рамках энергетического сближения ЕС и Алжира стало известно об отказе французской компании Total от начатого ранее арбитражного суда против своего алжирского партнера — государственной энергетической структуры Sonatrach.
Показательно, что параллельно, в марте, лидерам энергетической отрасли страны была поставлена задача «решительного увеличения доходов отрасли и привлечения иностранных инвесторов для ее комплексного развития». Подобное стремление стороны стали высказывать еще в 2014 году, после заметного ухудшения отношений между Брюсселем и Москвой по Украине. Тогда ЕС стал рассматривать Алжир в качестве «естественного партнера по энергетическому вопросу», чтобы с его помощью диверсифицировать поставки энергоносителей и снизить соответствующую зависимость от России.
Такое желание Евросоюза определяется не только сугубо политикой и стремлением наказать Москву «за Крым и Донбасс», но и желанием освободиться от собственной уязвимости в условиях продолжающегося кризиса. Следует заметить, что треть своих потребностей по голубому топливу (34%) страны ЕС удовлетворяют сами. Крупнейшими внешними поставщиками служат РФ (27%), Норвегия (21%), Алжир (8%) и Катар (6%).
Показательно, что 95% валютных поступлений в казну Алжира составляют доходы от экспорта углеводородов и альтернативы этому нет. Причем за три последних кризисных года золотовалютные резервы страны сократились почти вдвое — со $ 196 млрд до менее чем $ 110 млрд, и к 2020 году при сохранении нынешних цен на энергоресурсы Алжир рискует оказаться в очень сложном экономическом положении. И в условиях низких цен на энергоносители он пытается компенсировать это наращиванием добычи прежде всего природного газа.
Также не следует забывать и алжирское недовольство Россией, когда она в 2014 году отказалась от совместного с Алжиром энергетического союза, предусматривавшего приверженность сохранению длительных энергетических контрактов с высокими ценами на газ. Тогда РФ продала газ Италии по спотовому краткосрочному контракту, что вызвало негодование в Алжире. Отказ от прежней схемы взаимодействия был обусловлен стремлением России «расколоть» против себя единый западный фронт.
Между тем, в самом Алжире в 2008 — 2015 годах происходил спад газового экспорта и его позиции на европейском рынке преимущественно занимала Москва. Это было обусловлено ростом внутренних потребностей Алжира в этом сырье — необходимостью обеспечения нужд собственной промышленности и неуклонно увеличивающегося населения.
Возможности Алжира
Следует заметить, что формально возможности для увеличения газового экспорта у Алжира есть — общие разведанные запасы голубого топлива составляют около 4,2 трлн кубометров, хотя реально извлекаемыми являются до 2,5 трлн кубометров. Но даже при нынешних сравнительно невысоких темпах добычи данного объема Алжиру хватит лишь на 30 лет, а дальше перед страной в полный рост встает проблема пополнения прежних газовых доходов.
Впрочем, две трети территории Алжира не подверглись геологоразведке, как и шельф, на котором, как полагают специалисты, велики шансы открыть крупные месторождения нефти и газа.
Что же касается инфраструктуры для переброски голубого топлива, то уже сейчас Алжир в состоянии доставлять иностранным потребителям вдвое большие объемы от нынешних, поскольку действующие газопроводы Maghreb-Europe и Medgaz в Испанию общей пропускной способностью 20 млрд кубометров в год и Transmed в Италию, способный перекачивать 36.1 млрд кубометров в год, как и сеть СПГ-терминалов (до 33 млрд кубометров ежегодно) работают гораздо ниже своих возможностей.
К этому необходимо добавить ожидаемый ввод в строй новых газотранспортных коммуникаций из Алжира, например, газопровода Midcat в 2017 году с пропускной способностью 7 млрд кубометров в Испанию, а также в ближайшие годы еще одного газопровода в Италию.
Таким образом, уже к 2018 году Алжир гарантированно сможет экспортировать благодаря этому около 96 млрд кубометров голубого топлива в год, тогда как по 2016 год включительно он экспортировал менее 56 млрд кубометров.
Для решения проблемы с заполняемостью своих газотранспортных объемов Алжир рассматривал следующие программы: 1 — запуск сланцевого проекта; 2 — переход к альтернативным источникам; 3 — расширение добычи обычного «природного» газа; 4 — использование атомной энергетики.
Необходимо напомнить, что американские ученые присвоили Алжиру почетное третье место после КНР и Аргентины в списке стран, обладающих самыми крупными запасами сланцевого газа. Но проведенное разведочное бурение не подтвердило эти предположения и 18 апреля министр энергетики страны Нуреддин Бутарфа заявил об отказе от сланцевого газа, поскольку, по его словам, гораздо больше выгод имеет использование «обычных» углеводородов, а «будущее — за возобновляемыми источниками энергии».
На это решение могла повлиять и позиция общественности, упрекавшей власти в стремлении «убить страну» и «устроить экологическую катастрофу». Речь идет об опасениях, что добыча сланцевого газа приведет к заражению химикатами пресной воды Алжира, в том числе огромных подземных резервуаров на юге страны, которые, как ожидается, будут использованы для нужд растущего населения по примеру соседней Ливии, чей бывший лидер Муаммар Каддафи использовал их при создании знаменитой «Великой рукотворной реки».
Также на «заморозку» данного проекта могло повлиять сохранение низких цен на энергоносители и дороговизна подобного перехода, требующая внедрения совершенно новой инфраструктуры добычи, хранения и транспортировки сырья — от $ 68 млрд.
Однако внедрение той же альтернативной энергетики, особенно солнечной, потенциал которой здесь считается одним из лучших в мире, также имеет много сложностей. Например, она не в состоянии полностью заменить природный газ и в лучшем случае, по расчетам специалистов, за счет этого удастся обеспечить лишь треть потребностей страны в энергии.
Другим «минусом» нетрадиционной энергетики является проблема дороговизны получаемой энергии и наличие трудностей с ее переброской на дальние расстояния из той же Сахары, где планируется разместить основные «фотосолнечные» станции к ее потребителям на севере страны.
Поэтому информационные вбросы о переходе страны к альтернативной энергетике следует рассматривать в одном ключе с утверждениями о «скором» переходе на сланцевую энергетику. В том и другом случаях алжирские лидеры видели это спасением от надвигающейся финансово-экономической катастрофы, и для них подобные метания и «прожектерства» стали уже явной визитной карточкой при отсутствии реальной сбалансированной программы развития страны.
Еще один путь — это строительство сети АЭС, однако время для этого упущено: данный процесс длительный и если сейчас алжирские власти решат запустить соответствующий проект, то первый реактор будет введен в эксплуатацию не ранее 2029 года, хотя этот шаг мог действительно решить многие энергетические проблемы страны.
Препятствия
Существенное препятствие к реализации амбициозных планов ЕС и Алжира — неуклонно растущее алжирское внутреннее потребление газа. Так, производство «голубого топлива» в 2015 году достигло 83 млрд кубометров, внутреннее потребление — 39 млрд кубометров. В 2016 году эти показатели, по разным данным, составили 51−52 и 87−89 млрд кубометров соответственно.
Произошло это за счет полного восстановления мощностей газоперерабатывающего комплекса в Ин-Аменасе (пострадавшего в результате нападения на него боевиков в январе 2013 года), а также расширения производства на комплексе месторождений Хасси Р`Мель.
Причем в 2017 году алжирское руководство ожидает роста газового экспорта дополнительно на 9 млрд кубометров за счет ввода в строй трех проектов на юго-западе страны (газодобывающие комплексы Туат Тимимоун, Регган и Акабли Тидикельт). Всего благодаря иностранной помощи в 2020 году объем добываемого газа в стране должен увеличиться до 112−113 млрд кубометров.
Проблема в том, что подобный рост может опять-таки не поспеть за увеличением внутреннего потребления. Однако специалисты Оксфордского института энергетики прогнозируют, что внутренний спрос на газ в Алжире увеличится до 56 млрд кубометров в год уже к 2023 году и до 70 млрд кубометров в год к 2030 году и поэтому увеличение газового экспорта в Европу может быть не таким существенным, как ожидается.
И для решительного изменения ситуации на данном направлении необходимы многомиллиардные вложения. В любом случае, запуск каждого из рассматриваемых проектов потребует многомиллиардных инвестиций. А инвесторы пока не спешат вкладываться в данный проект — главным образом, по причине нежелания алжирского руководства менять свое инвестиционное законодательство.
Не случайно, что на апрельской встрече еврокомиссар по энергетике предупредил Алжир, что реальное расширение сотрудничества в данной сфере возможно лишь после «усовершенствования законов, чтобы Алжир стал наиболее привлекательным для европейских инвесторов местом».
Пока же в стране до сих пор действуют ограничения на деятельность иностранных компаний, в том числе «закон 51/49», согласно которому зарубежные структуры могут работать здесь лишь совместно с местными компаниями и иметь при этом в проектах долю не более 49% и др.
Говоря об алжирских и российских позициях, также необходимо учитывать перспективы потребления газа в Европе. Например, с 2011 года по 2015-й оно снизилось с 485 до 435 млрд кубометров в год. Это было обусловлено не только влиянием кризиса, но и «вытеснением» газа в ряде стран ЕС альтернативными источниками энергии (особенно ветряной), и в том случае, если оно «застопорится», это также повлияет на усиление конкуренции на местном рынке.
Перспективы
Проблема состоит в том, что для успеха реализации столь амбициозных стремлений Алжиру необходимо отказаться от крайне забюрократизированного процесса принятия решений, наличие которого резко отрицательно сказывается на ходе реализации планов модернизации страны. И это является своего рода «визитной карточкой» нынешнего правящего режима страны.
Однако есть у Алжира и существенные козыри в плане наращивания газового производства — его поддерживает Катар, «естественный» соперник России не только по газу, но и в ближневосточной политике, например, по той же Сирии, способный качнуть весы в противоположную сторону. С ним у Алжира заключены стратегические соглашения о взаимодействии в экономике, и во многом благодаря помощи последнего с 2016 года алжирский газовый экспорт стал пусть и незначительно, но увеличиваться
Между тем, время работает против Алжира, и постепенно один из его главных козырей в работе с европейскими компаниями — политическая стабильность — может быть подвергнута сомнению вследствие продолжающегося ухудшения жизненного уровня населения.
Уже сейчас уровень протестной активности алжирцев достаточно высокий, о чем свидетельствуют регулярные марши протеста безработных, недовольных своим положением отставных силовиков и представителей национальных меньшинств (прежде всего берберов).
Следует заметить, что на разведку и последующую разработку месторождений, прежде чем они дадут реальную прибыль, уйдут годы, а для этого стране также придется потратить десятки миллиардов долларов стремительно сокращающихся в условиях кризиса денежных ресурсов.
Еще одним тревожным индикатором служит неспособность местных силовиков покончить с радикальными исламистскими группировками, которые, несмотря на заявления властей об их разгроме, время от времени наносят им чувствительные удары. Самым болезненным стало нападение в январе 2013 года на газоперерабатывающий комплекс в Ин-Аменасе, работу которого удалось окончательно восстановить лишь в 2016 году.
Таким образом, подытоживая все вышесказанное, можно сделать вывод о сомнениях относительно того, что в обозримой перспективе алжирский газ вытеснит российский, тем не менее, уже в обозримом будущем Алжир в состоянии сократить нынешние доходы российского «Газпрома» в Европе на миллиарды долларов в год.
Сергей Балмасов, эксперт Института Ближнего Востока и РСМД, специально для EADaily