Демограф, руководитель рижского бюро Международной организации по миграции Илмарс Межс заявил изданию Latvijas Avīzе, что в Латвии в 2016 году умерших оказалось на 7 тысяч больше, чем родившихся, еще 10 тысяч жителей эмигрировало. По мнению эксперта, при сохранении нынешних тенденций через сотню лет в стране вовсе не останется латышей.
Межс подчеркнул, что в Латвии в каждом следующем поколении живет меньшее число людей, чем в предыдущем. По его словам, за последние пять лет Латвия потеряла 92 тысячи человек (приблизительно 5% от общего числа обитателей). «Основываясь на этих данных, можно предположить, что нам осталось около века. Уровень рождаемости был меньше уровня смертности все последние двадцать пять лет, с тех пор, как Латвия стала независимой. В прошлом году умерших было на 7 000 больше, нежели родившихся. К тому же около 10 тысяч жителей эмигрировали за границу», — сетует специалист. Демограф уверен, что нынешнюю тенденцию к вымиранию страны можно остановить. «Если в каждой семье будет по крайней мере два, а лучше три ребенка, то число латышей останется неизменным и сто лет спустя», — подчеркнул демограф.
6 мая его коллега Петерис Звидриньш заявил в интервью «МК-Латвия», что республика вошла в первую десятку стран мира по темпам убыли населения. Ежегодную депопуляцию страны он оценил в один процент общего числа жителей. «За период независимости мы потеряли примерно 700 тысяч человек. Сюда входит международная миграция — 450 тысяч, включая бывших военнослужащих советской армии и членов их семей, выехавших из Латвии в начале девяностых. Тогда многие жители Латвии отправились на свои этнические родины — в Россию, Белоруссию, Украину и т. д. Пик этой первой волны пришелся на 1992 год, когда территорию страны покинуло сразу 100 тысяч человек. После вступления в ЕС, когда граждане Латвии получили возможность без виз отправиться в старую Европу, поток убывающих возобновился. Кроме того, естественная убыль населения продолжала оставаться выше рождаемости. В 2015 году в Латвии родилось 21 979 детей, а в мир иной отправились более 28 тысяч человек. В 2015 году общие потери населения составили 17 000, из которых 11 тысяч — из-за миграции, остальные — по причине естественной убыли. Если посмотреть, сколько людей живет в некоторых наших краях и волостях, то окажется, что каждый год мы теряем полноценную волость или небольшой город вроде Цесиса. Сегодня мы пришли к тому, что накопившаяся за 25 лет разница между родившимися и умершими достигла 250 тысяч человек. В целом демографы уже двадцать пять лет говорят о депопуляции в Латвии, но нас никто не слушал. Вспомните перепись населения в 2011 году. Политики уже тогда были заинтересованы в том, чтобы указывать большую численность населения, чем Латвия имела на самом деле, поскольку от этого зависит распределение еврофондов. А мы еще до переписи говорили, что латвийцев уже около двух миллионов, но нас никто не слушал. Сейчас в Латвии живет 1,96 млн. человек и ежегодные потери приближаются к 1% от населения. Такой показатель ставит Латвию в первую десятку в мире по темпам убыли населения. Мы, демографы, считаем сложившуюся ситуацию неблагоприятной и в ближайшие годы не видим из нее выхода. Очевидных шагов, реализация которых могла бы остановить депопуляцию, пока нет. Через несколько лет исполнится по 20 лет тем жителям Латвии, которые родились в 1998—2000 годах, когда мы достигли самого низкого показателя рождаемости. А это означит, мы приближаемся к очередной демографической яме», — уверен Звидриньш.
Демограф добавил, что опираясь на результаты опросов может сказать, что лишь малая часть латвийцев, уехавших на заработки, занята упаковкой чемоданов для возвращения домой. «По статистике, в 2014 году число вернувшихся граждан Латвии составило 6000, в 2015-м — 5000. Тенденция, как видите, есть, но несущественная. Пока возвращению мешает разрыв в доходах здесь и за рубежом, в возможностях трудоустройства, в социальных гарантиях. С другой стороны, на наших сограждан могут повлиять политические процессы в Европе и, в частности, на Британских островах. Сказать наверняка, сколько человек вернется в будущем, пока трудно. Планы по возвращению наших экономических эмигрантов фактически так и остались на бумаге и не дали ощутимого результата. Увы, материального аргумента Латвия этим людям так и не предложила. Тем не менее политику поощрения для возвращения на родину следует усилить — вне зависимости от этнической принадлежности бывших жителей Латвии. Проблема в том, что в последнее время из страны уезжают женщины в репродуктивном возрасте. А значит, уменьшается потенциал обновления поколений, оставшиеся стареют. Средний возраст рожениц в Латвии превышает тридцать лет. В западных странах этот показатель еще выше, и мы к этому идем», — подчеркнул эксперт.
Он признал, что при СССР демографы наблюдали другую картину — республика была «в плюсе». «В 1986−88 годах в Латвии ежегодно появлялось на свет около 41−42 тысяч детей. Уже при независимости, работая в правительственных демографических комиссиях, я ратовал за комплексную долгосрочную программу, а не за отдельные мероприятия по повышению рождаемости вроде искусственного оплодотворения за госсчет. Да, на несколько сотен маленьких жителей Латвии благодаря этой программе стало больше. Для отдельной семьи появление малыша очень важно, но в масштабах страны этого слишком мало. Важна, как я упоминал, долгосрочная система. В советское время мы имели такую комплексную программу, которая в конце 80-х дала результаты. Между прочим, в СССР наша республика была первой, где была принята специальная программа по народонаселению. Так вот, в Латвии мы добились роста рождаемости, параллельно решили вопрос полной доступности детских садов, женщины получили возможность неполной занятости, если малыша было не с кем оставить дома и т. п. Цифры показывают, что первые двенадцать лет независимости наша рождаемость снижалась. Мы пришли к тому, что в среднем число детей на одну женщину достигло 1,1. Такой показатель зафиксирован в 1998—1999 годах. Потом наступила стабилизация и среднее число детей на одну женщину постепенно стало увеличиваться», — отмечает Петерис Звидриньш.
Он назвал нынешнюю демографическую политику Латвии «скорее пассивной». «Но отдельные мероприятия вроде введения материнских пособий при рождении ребенка все же имели место быть. В прошлом году, по нашим данным, в среднем на одну женщину Латвии приходилось уже 1,7 ребенка. В 1986-м нетто-коэффициент рождаемости в Латвии превысил единицу — 1,06, в 1998-м — 0,53, что является лишь половиной от нормы, а сейчас он равен 0,81. Впрочем, лишь в некоторых западноевропейских странах нетто-коэффициент рождаемости достигает 0,96−0,98. Для простого возобновления поколений необходимо 2,1 ребенка на одну женщину. Поясню на примере. Есть 1000 женщин в репродуктивном возрасте от 16 до 50 лет. Допустим, в среднем рожают в 25 лет. Кстати, соотношение мужчин и женщин в таком возрасте у нас одинаковое. Так вот, если показатель достигает показателя в 2,1 ребенка на одну женщину, то через одно поколение у нас снова появится 1000 женщин репродуктивного возраста. Однако при нынешних показателях 1,7 ребенка на семью уже через одно поколение у нас будет на 20% меньше женщин, готовых рожать, чем теперь. Опять же, не забывайте о естественной убыли населения и эмиграции», — сказал демограф .
Согласно принятой в прошлом году правительственной декларации в 2017 году рождаемость в Латвии должна превысить смертность. «Этого не будет даже в 2020 году. В таких документах, как, скажем, национальный план развития на 2014−2020 годы, трактовки и прогнозы довольно субъективны. Евросоюз смотрит на нас глазами статистического агентства Eurostat, и это очень пессимистический взгляд. В ЕС говорят, что к 2050 году латвийцев будет не больше 1,5 млн. С учетом рождаемости и естественной убыли, миграции, в плюс мы не выйдем в ближайшие годы. Латыши в сельской местности продолжат вымирать еще быстрее. В кризисные времена пары откладывали рождение детей. Мероприятия по стимулированию рождаемости после кризиса сработали, но рост произошел бы и без этих мероприятий, пусть даже не такой стремительный, как в последние годы. Еще пять лет назад на одну латвийскую женщину приходилось 1,3−1,4 ребенка. Параллельно мы достигли рекордного показателя жизнеспособности. Средняя продолжительность жизни выросла. Если в 1991 году она составляла 64 года у мужчин, то сегодня — почти 70. Есть мировая закономерность — чем выше уровень благосостояния, тем ниже рождаемость. Повышение жизнеспособности дает возможность экономнее относиться к воспроизводству детей. Раньше рожали много, но и до зрелого возраста доживали не все. Сравните, еще 100 лет назад на 1000 детей, родивших на территории Латвии, каждый пятый не доживал до 15 лет, а сегодня младенческая смертность составляет четыре ребенка на 1000. Люди рационально относятся к рождению детей, поскольку сами стремятся жить лучше и дольше. Такое отношение является объективным и носит массовый характер в Европе. Все общества и страны переходят от высокой смертности и рождаемости к низкой смертности и рождаемости. Мы в Латвии фактически реализовали этот переход», — уверен эксперт.