Большинство общественных мероприятий, которые проходят сейчас в Казани при непосредственном участии или поддержке республиканских властей, проводятся «под знаменем» необходимости продления Договора о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти РФ и органами государственной власти Татарстана.
Так, в начале апреля в столице республики абсолютно легально прошел XII съезд национал-сепаратистской организации — Всетатарского общественного центра, в основной резолюции которого значилась необходимость заключения нового договора о разграничении полномочий между Москвой и Казанью. Нужно отметить, что татарские сепаратисты всегда отстаивали идею полной независимости Татарстана, а сам договор, впервые заключенный в 1994 году, трактовали как «уступку Москве» и препятствие на пути создания «независимого татарского государства». Теперь же в требования были срочно внесены коррективы.
Прошедший 22 апреля III съезд народов Татарстана в Казани главным итогом своего заседания также обозначил необходимость перезаключения договора о разграничении полномочий. Это выглядит странно: какое отношение, например, узбекская диаспора или община ассирийцев имеют к данной теме? Однако руководство Татарстана это не смущает: важно продемонстрировать, что все народы Татарстана выступают за необходимость заключения договора — выступавшие на съезде преподносили это как гарантию межнационального мира и стабильности в регионе.
С политической и юридической точек зрения, договор о разграничении полномочий между Татарстаном и федеральным центром сегодня является атавизмом эпохи распада СССР и «парада суверенитетов». Этот документ — напоминание о тех самых «страшных 90-х», когда все законы диктовали ОПГ, население прогрессивно нищало, а в национальных регионах пышным цветом цвел национал-сепаратизм. Татарстан, кстати, тогда выступил флагманом этого процесса.
Сейчас же никакой выгоды наличие этого договора для России в целом не имеет. Ведь в Казани так и не могут объяснить: почему должен быть договор о разграничении полномочий с Татарстаном, но не должен быть, например, с Ханты-Мансийским автономным округом или Новосибирской областью? Ведь и формально, и фактически этот договор закрепляет юридическое неравноправие регионов, когда одни стали «хуже Татарстана» только потому, что в свое время местные власти не стали свозить на митинги националистов массовку из районов (как это было в Казани 25 лет назад). Но сейчас в Казани предлагают в очередной раз закрепить такое положение, твердя о своей особости и превращая Россию в ассиметричную этнофедерацию.
Договору, который был заключен в феврале 1994 года с Татарстаном, предшествовали острые политические пертурбации: президент Борис Ельцин сначала разогнал съезд народных депутатов, а затем отдал приказ о расстреле здания Верховного совета РФ. В декабре 1993 года была срочно принята новая Конституция России, в которую по требованию региональных элит был включен пункт о республиках как о государствах в составе РФ. Желая быстро договориться с Минтимером Шаймиевым, Ельцин пошел на подписание этого договора, дабы снять с повестки дня вопрос сепаратизма в Татарстане. Для Шаймиева и его клана договор был очень полезен — он позволил легализовать захват всех крупных активов в республике, доставшихся от СССР.
Вслед за Татарстаном подобные договоры стали требовать другие регионы, пользуясь слабостью федерального центра. До середины 1998 года 46 регионов заключили похожие договоры с Москвой, пока комиссию при президенте России по подготовке договоров о разграничении полномочий не возглавил Владимир Путин (до него Комиссию возглавлял Сергей Шахрай). К началу 2000-х годов все эти договора были аннулированы, кроме… договора с Татарстаном.
Если действия Ельцина, согласившегося подписать договор с Казанью в 1994 году, можно объяснить желанием хотя бы на время «притушить национально-сепаратистский пожар», то для меня, лично, остается непонятным, почему в 2007 году Владимир Путин пошел на перезаключение этого договора. Одно из объяснений — сильные лоббистские возможности Татарстана, который буквально душил в объятиях всех высокопоставленных чиновников, прибывавших из Москвы, и направлял регулярные бонусы «куда надо». Правда, текст договора отличался от текста 1994 года: в новом документе было гораздо меньше региональной вольницы. Однако сам факт наличия пустого по содержанию договора позволял элите Татарстана сохранять свои амбиции, подчеркивая «особый статус» республики.
Сегодня договор о разграничении полномочий между федеральным центром и Татарстаном смотрится откровенным анахронизмом. Никакой позитивной политической нагрузки для России он не несет, но сохраняет атрибутику татарстанской государственности (точнее, подчеркивает привилегированное положение татарской элиты) — вроде должности президента, конституционного суда республики, государственного двуязычия или собственной внешней политики.
Но не трудно представить, как поведет себя эта элита, если в стране начнется политический кризис. Все эти «талантливые хозяйственники» и «герои труда» первыми заявят, что с Россией Татарстан связывает только договор, и предъявят политическим лидерам в Москве свои условия. Так стоит ли тогда наступать на те же грабли? Правда, в современных условиях этот вопрос больше риторический — решение о продлении договора, скорее всего, принято, а проблему снова задвинут в долгий ящик.
Айдар Мубаракзянов, политолог