Итак, пошёл второй месяц с момента начала блокады ЛДНР украинскими «активистами», и «сюжет» с блокадой Донбасса продолжает развиваться.
27-го февраля было обнародовано заявление глав ДНР и ЛНР: «Мы вынуждены объявить, что если до 00:00 среды (1 марта 2017 года) блокада не будет снята, то мы введем внешнее управление на всех предприятиях украинской юрисдикции, работающих в ДНР и ЛНР. Мы перестанем поставлять уголь в Украину. Для поставок угля нет ни возможности, ни схемы оплаты». Ответ с украинской стороны не заставил себя ожидать. Замминистра по вопросам временно оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц Георгий Тука: «Это попытка нас попугать. Речь идет о системообразующих предприятиях, которые задействованы в вертикально-интегрированных компаниях и являются и как отдельно взятое звено, и в цепочке производственного цикла». «И продукция этих предприятий далеко не востребована в России. Если говорить о тех же самых шахтах, там своего угля выше крыши, не знают, куда девать, закрывают шахты. Поэтому пусть себе болтают все, что угодно. Я в это не верю». «Активисты», блокирующие перевозки, назвали действия руководства ЛДНР «паникой».
Параллельно начались весьма воинственные заявления. Александр Турчинов: «При сегодняшней расстановке сил нам достаточно месяца, чтобы полностью очистить территорию Донбасса».
Рассмотрим ситуацию в развитии и более подробно. Крупнейшие предприятия на подконтрольной ЛДНР территории сохранили прежних собственников и «находятся в украинском правовом поле», т. е. платят налоги в Киев и осуществляют внешнеэкономическую деятельность под «украинским флагом». При этом речь идёт о весьма внушительных суммах — так, до мая 2015-го эти предприятия выплатили Украине $ 1,4 млрд. Попытки пересмотреть это положение дел предпринимались достаточно давно, однако, по весьма существенным причинам, надолго исчезли из повестки дня. В данном случае у республик не было другого выхода.
Во-первых, непризнанное государство просто не способно легально экспортировать свою продукцию. В 2015-м вывоз шёл через подконтрольные Киеву Мариуполь и Одессу в полулегальном режиме — при помощи российских (формально оффшорных) посредников. В 2016-м он был частично легализован — так, на июнь прошлого года официальными экспортёрами угля в ЛНР были «Горно-обогатительная фабрика «Центральная» (Антрацит), ООО «Интегралл» (Старобельск, ЛНР), ООО «Ровеньки-Углепостач».
Во-вторых, линия фронта разрезала единый и прочно взаимосвязанный промышленный комплекс Донбасса со всеми вытекающими отсюда последствиями.
ЛДНР контролирует огромную часть украинского производства угля, по некоторым позициям — полностью. В целом, на Донбассе сосредоточен практически весь уголь Украины. Альтернативные источники — Львовско-Волынский (изначально 15 шахт) и Приднепровский (10 шахт) бассейны. При этом добыча на западной Украине крайне неэффективна и количество действующих шахт намечено сократить до двух. На Донбассе Киев контролирует 35 шахт, ЛДНР — 53 шахты. Что из этого следует?
Во-первых, шесть из 14 крупных украинских ТЭС работают на угле антрацитовой группы, из 24,5 млн. тонн потребляемого угля 9 млн. приходится именно на марку «А». При этом он был дефицитен ещё до начала блокады — так, в 2016-м Украина импортировала 900 тыс. тонн антрацита из РФ и ЮАР.
Во-вторых, Украина давно дефицитна по коксующемуся углю (его производство последовательно снижалось) — так, в 2010-м она импортировала более трети от объёма потребления. В 2016-м доля импортных поставок достигла 64%, при этом 66% импорта шло из России.
Довоенное производство распределялось следующим образом. 25% приходилось на принадлежащий структурам Рината Ахметова «Краснодонуголь» (ЛНР), 30% - на контролируемую Ефимом Звягильским шахту им. Засядько (ДНР). Ещё 15% приходилось на госкомпании «Макеевуголь», «Донецкую угольную энергетическую компанию» и «Артемуголь» (все — ДНР). При этом собственное производство на подконтрольной Украине территории ограничено шахтуправлением «Покровское» в бывшем Красноармейске. До войны оно обеспечивало до 30% добычи. Однако два взрыва в 2014-м и 2016-м сократили производство практически вдвое. В итоге «Покровское» обеспечивает только собственные потребности контролирующей её группы «Донецксталь» (принадлежит гражданину РФ Виктору Нусенкису).
Однако коксующийся уголь требуется «превратить» в кокс, и здесь ситуация несколько иная. На территории ЛДНР находятся Алчевский (собственник «Индустриальный союз Донбасса», ИСД, контрольный пакет акций которого — 50% плюс 2 акции — принадлежит россиянам), Горловский (собственник — Игорь Гуменюк), Ясиновский, Макеевский (оба — «Донецксталь») и Донецкий (небольшой завод в собственности Ахметова) коксохимы. До войны они давали несколько более 40% производства кокса, сейчас их загрузка, видимо, составляет менее половины довоенной.
За пределами Донбасса есть четыре коксохимических завода: «Днепрококс», «Баглейкокс», Днепродзержинский и Харьковский. На них приходилось 36% производства. На принадлежащем структурам Ахметова Авдеевском коксохимический завод (АКХЗ) производилось ещё 23% украинского кокса.
Что касается конечных потребителей, то в ЛДНР находятся два крупных — Алчевский и Енакиевский — и два небольших металлургических завода. Алчевский принадлежит ИСД, Енакиевский завод и его макеевский филиал — Ахметову, Донецкий — «Донецкстали». В 2016-м они суммарно произвели порядка 3,25 млн. тонн стали при общеукраинском производстве в 24,2 млн. тонн. Иными словами, речь идёт о 13,4%.
Таким образом, несмотря на более чем солидный «фундамент», угольная отрасль Донбасса отрезана от основных потребителей — прежде всего, мариупольских металлургов, объём производства которых в 2016-м составили 6,44 млн. тонн. В итоге 70% добываемого в республиках угля отправляется на украинскую сторону фронта (отметим, что за 2016-й добыча антрацита и столь же дефицитного «тощего» угля в ЛДНР увеличилась на 49%). При этом металлургия ЛДНР полностью зависит от поставок железной руды с подконтрольных Киеву территорий.
Ситуация усугубляется «трансграничными» интересами украинских бизнес-групп — сырьё поставлялось, прежде всего, «своим» предприятиям. Так, коксующийся уголь «Краснодонугля» шёл в первую очередь на авдеевский коксохим, который, в свою очередь, «обслуживал» Мариуполь, Енакиевский и Макеевский метзаводы. Продукцией Алчевского коксохимического комбината снабжался принадлежащий ИСД Днепровский металлургический завод. В то же время, поставки угля «Покровского» на Ясиновский и Макеевский коксохимические заводы срывались украинской стороной, что уже летом прошлого года привело к временной остановке Донецкого металлургического завода.
При этом, «Донецксталь» — это только вершина айсберга. Практически всё время ЛДНР находились в вялотекущей блокаде. Так, 20 августа прошлого года пресс-служба АТО отчиталась о перехвате «контрабанды» на общую сумму 56 млн. грн. Как выглядели эти достижения, можно прочитать в том же сообщении. «В частности, в районе населенного пункта Верхнеторецкое пограничники остановили для проверки транспортное средство „Мерседес“ украинской регистрации. Машина направлялась на неконтролируемую территорию. Во время проверки у нашего соотечественника выявили скрытые медпрепараты на сумму более 30 тысяч гривен. Гражданин Украины и товар передан взаимодействующим подразделениям». Иными словами, украинские силовики блокировали поставку в ЛДНР лекарств, что является военным преступлением и вполне тривиально занимались узаконенным грабежом.
В середине декабря блокада перешла в явную фазу на весьма показательном фоне.
15 декабря началось наступление ВСУ на Светлодарской дуге.
16 декабря батальон «Донбасс» выдвинул ЛДНР ультиматум, потребовав освободить всех пленных, угрожая в противном случае устроить торговую блокаду. Вряд ли стоит уточнять, что предусмотренный Минском-2 обмен «всех на всех» успешно срывается Киевом, а «благотворительность» республик уже привела к тому, что в ДНР осталось только 42 пленных, против 954 у украинской стороны. Ясно также, что большинство из них просто заложники, захваченные украинскими силовиками среди мирного населения и довольно часто — российские граждане.
При этом фактически блокада была самоцелью фактических заказчиков, что было озвучено уже 16 декабря. Турчинов: «…я сторонник этого варианта — запретить любые перемещения товаров и грузов. Но мне говорят: там же есть предприятия, которые платят налоги в наш бюджет и на экспорт отправляют продукцию, а валюта поступает в украинские банки, там живут наши граждане, им надо работать и т. д. Я считаю, что здесь уместен опыт Хорватии, которая в начале 1990-х находилась в похожем с Украиной положении» «Лично моя позиция: идет война и все должны работать на победу. Полная изоляция оккупированной территории значительно приблизит сроки ее освобождения».
19 декабря. Генеральный прокурор Украины Юрий Луценко сообщил о разгроме «организованной преступной группы»: «Изъято более 500 тонн металлопродукции, вывезенной из ЛНР; изъято около 1 млн. гривен. наличных средств, изъяты документальные материалы, электронные носители, финансово-хозяйственная документация, компьютерная техника, подтверждающие факты поставки продуктов питания на территорию ДНР/ЛНР». Иными словами, поставки продовольствия вопреки всем принципам международного гуманитарного права оказались на Украине уголовным преступлением.
25 декабря. Перекрыта первая железная дорога (Луганск-Попасная) за исключением прифронтового участка дороги, по которому антрацит продолжает поступать на Луганскую ТЭЦ. Последняя расположена на подконтрольной Украине территории, однако, по сути, представляет собой изолированный от «страновой» энергосистемы «остров».
26 декабря — официально заявлено о начале блокады.
2 февраля министр топлива и энергетики Павел Мальгин сообщил о заключении договоров на поставку угля в Крым (3,5 млн. тонн.) и дальнее зарубежье (2 млн.). Как было отмечено выше, экспорт угля ЛДНР за пределы Украины сам по себе не является чем-то новым. Однако это первый случай, когда об этом говорится практически официально на фоне того, что Украина не выступает в качестве транзитёра.
10−11 февраля. Заблокированы перевозки ещё по двум железным дорогам.
Власти ЛДНР заявили, что до 31-го марта украинские «анклавы» должны перерегистрироваться в ЛДНР, в противном случае на предприятиях будет введено внешнее управление. Денис Пушилин, глава парламента ДНР: «Ввиду отсутствия поступлений в бюджеты Республик от данных предприятий — налоговых отчислений и иных обязательных платежей, предусмотренных действующим законодательством Республик, а также в связи с несоблюдением ими требований налогового законодательства Народными Советами Республик, принято решение о внесении изменений в Законы ДНР и ЛНР «О налоговой системе».
14 февраля. Из-за остановки поставок железорудного сырья остановлена выплавка чугуна на Алчевском металлургическом комбинате.
15 февраля власти Украины заявили о введении чрезвычайного положения в энергетике и риске отключений в Харьковской, Днепропетровской, Киевской, Черниговской, Запорожской, Сумской и Черкасской областях.
Министр внутренних дел Арсен Аваков: «В таком режиме, как сейчас, сколько суток будет работать Авдеевский коксохим? Я знаю сколько — 9 суток. После этого будем тушить печи. После этого еще неделя и мы должны будем остановить все заводы Мариуполя. После этого плюс Кривой Рог и все такое, это для понимания».
16 февраля. Заблокирована первая автомобильная дорога. Пресс-секретарь еврокоммисара Федерики Могерини Майя Коциянчич: «Ответственные за начало блокады должны немедленно ее прекратить. Власть же должна решить эту проблему в приоритетном порядке».
Обращение Порошенко, в котором он выступил против блокады.
Обращение посольства США: «Стороны должны встретиться, чтобы принять следующие краткосрочные шаги, которые позволят законным товарам украинских компаний прозрачно пересекать линию столкновения, с целью предотвращения осложнения ситуации для украинцев по обе стороны».
17 февраля. Не работают два цеха Авдеевского коксохима из четырёх. Принадлежащий Ахметову «Метинвест» выступил с заявлением, в котором обрисовал перспективы национализации. «Национализация» или перерегистрация предприятий в юрисдикции «ДНР/ЛНР» приведет к полному прекращению экспорта их продукции… Данные действия неминуемо приведут к остановке предприятий и их последующему закрытию".
18 февраля. Выработка энергии на АЭС достигла тринадцатилетнего максимума. Доля атомной генерации в энергобалансе увеличилась с 47 до 60%.
20 февраля. Прекратили работу Енакиевский металлургический завод и «Краснодонуголь», при этом отмечается, что с начала блокады первый испытывал проблемы с поставками железорудного сырья. Несколько позднее прекратили работу Макеевский металлургический и Харцызский трубный заводы. ТЭЦ Киева переведены в экономный режим.
22 февраля. Россия начала прямые поставки коксующегося угля (не исключено, что речь идёт о собственно коксе) на Донбасс. Ранее они шли через территорию Украины.
23 февраля. По словам директора, «Азовсталь» загружена на 55%, Мариупольский металлургический комбинат им. Ильича (ММК) — менее чем на 50%.
26 февраля. Началась блокада направления Донецк-Мариуполь.
27 февраля. Из-за дефицита железной руды остановил работу Донецкий металлургический завод.
Как было сказано выше, руководство ЛДНР подтвердило свой ультиматум. Каковы будут последствия блокады? Посмотрим на ситуацию с энергетическим углём. С 12-го по 19 февраля общие запасы угля на складах ТЭС сократились на 1,6% - до 1,506 млн. тонн. Запасы антрацита снизились на 4,8% - до 802 тыс. тонн. С 20 по 27 февраля общие запасы увеличились на 5% - до 1, 581 млн. тонн. При этом запасы антрацита сократились до 789,8 тыс. тонн (-0,3%), запасы угля газовой группы — выросли до 791,7 тыс. тонн (+10,8%). Иными словами, запасы антрацита практически стабилизировались, запасы угля газовой группы растут.
Однако есть «нюансы». Так, антрацит поступал на изолированную от основной энергосистемы Луганскую ТЭЦ, где на 24-е февраля было сосредоточено 35% его запасов. Ситуацию в целом куда лучше отражает динамика запасов на складах теплоэлектроцентралей (ТЭЦ) — за неделю они снизились на 2,2% (на 2,5 тыс. тонн) — до 109,7 тыс. тонн. В итоге, запасы угля антрацитовой группы на 27 февраля составляют 55,2 тыс. тонн (-21% к 20 февраля), газовой — 54,5 тыс. тонн (+28,8%). Иными словами, фактически запасы антрацита за исключением Луганской ТЭС достаточно быстро снижаются. При этом, на «антрацитовых» станциях после введения мер экономии работает только по одному энергоблоку, что чревато автоматическим блэкаутом в случае любого ЧП.
Рост запасов угля газовой группы, в свою очередь может объясняться, во-первых, режимом экономии. Так, на март намечено снижение производства электроэнергии на ТЭС на 10,6%, что предполагается компенсировать за счёт генерации на АЭС и ГЭС. Во-вторых, вероятно, тривиальным импортом. Так, в январе Украина импортировала уголь на общую сумму $ 170,9 млн. В целом энергосистема Украины уже сейчас сталкивается с рисками — так, в случае внеплановых отключений на АЭС «выпадающую» электроэнергию будет нечем компенсировать.
Перспективы в металлургии также далеки от оптимистических. По словам руководства, мариупольские метзаводы может ожидать снижение загрузки до 30%, перед перспективами приостановки производства оказался Днепровский металлургический завод. Если блокада будет продолжена, Украину ожидает ухудшение торгового баланса и снижение налоговых поступлений не только за счёт «национализации» активов на Донбассе, но и за счёт остановки либо уменьшения рентабельности металлургии на подконтрольной территории.
В целом, экономический эффект блокады для Киева весьма неблагоприятен. С чем в этом случае связано её установление и явное нежелание властей её снять?
Во-первых, как нетрудно заметить, «самодеятельность» «активистов» прекрасно укладывается в логику нынешнего обострения на Донбассе, дополняя попытки ВСУ прорвать оборону ЛДНР. При этом, судя по предварявшим их облётам границ республик стратегическим БЛА Global Hawk, оно было согласовано с прежней вашингтонской администрацией. При этом особенно примечательно обращение посольства США, на практике выглядящее как плохо завуалированный запрет на силовой разгон «активистов». Внутри администрации Порошенко лоббистами этих планов вполне очевидно выступали традиционные «ястребы» из Народного Фронта (Турчинов, Аваков).
Во-вторых, стоит посмотреть на персоналии «активистов». Так называемый батальон «Донбасс» и лично Семен Семенченко состояли на содержании олигарха Игоря Коломойского, у которого давние счёты с Ахметовым и Порошенко, при этом с первым — ещё и сугубо финансового толка. Напомним, что Коломойский контролирует три из четырёх ферросплавных заводов на Украине. При этом их рентабельность критически зависит от стоимости электроэнергии (украинская электрометаллургия и Коломойский — почти синонимы). В итоге ценовые конфликты между Коломойским и ахметовской ДТЭК уходят корнями в «дореволюционную» эпоху. Так, полученные в 2012-м от кабинета Азарова преференции по оплате электроэнергии успешно саботировались структурами Ахметова. С ростом цен на электроэнергию ситуация ещё более обострилась. В итоге давление на Ахметова с целью снизить цену электроэнергии (при участии входящих в украинскую политическую элиту членов «днепропетровского клана») стало для Коломойского критически важным. Примечательно, что входящий в команду Коломойского Борис Филатов стал единственным из глав крупных городов, поддержавших блокаду.
До определённого предела оно было выгодно и Порошенко — ослабление позиций Ахметова входило в общую логику зачистки политического поля, а снижение цен на электроэнергию могло отчасти снизить социальную напряжённость, обещавшую ещё более усилиться в случае выполнения очередных требований МВФ. Естественно, он также был сторонником «ползучего наступления». Однако в ситуации разрастания эффектов блокады Порошенко оказался в цейтноте. «Зачистка» «активистов» в нынешней ситуации означает обвинение в работе на сепаратистов и Москву и рост рейтингов оппозиции, включая карманную «Самопомощь» Коломойского. Отсутствие таковой — дополнительное ухудшение экономической ситуации, при этом ответственность за это внушительная часть населения возложит именно на «гаранта».
Хотя в России факт торговли Киева с теми, кого он публично называет «террористами» общеизвестен, для украинской «патриотической общественности» факт собственной критической зависимости от поставок угля из ЛДНР оказался сюрпризом. При этом позиция варьирует от полного непризнания этого факта с обвинениями Порошенко в личной заинтересованности, до обвинений «гаранта» в том, что тот не обеспечил энергетическую независимость Украины от «агрессора». Иными словами, Порошенко теряет, а оппозиция приобретает политические очки в любом случае. Какой из этих вариантов представляется ему наименьшим злом — отдельный вопрос. При этом дополнительной угрозой в этой ситуации выглядит наметившаяся консолидация национал-радикалов (в том числе под лозунгами прекращения торговли с ЛДНР и РФ), отражающая консолидацию их спонсоров, направленную против нынешнего режима. Прогнозы делать сложно, однако, на первый взгляд, в интересах спонсоров блокады — затянуть её по крайней мере до появления первых признаков серьёзных экономических проблем и катаклизмов. В случае их возникновения она, вероятно, будет «благородно» снята. Этого уже достаточно для дискредитации Порошенко, ослабления Ахметова и саморекламы.
Что касается ЛДНР и Москвы, то там, очевидно, готовились к подобному развитию событий, и планы перевода крупной промышленности Донбасса рассматривались достаточно давно.
Евгений Пожидаев, специально для EADaily