Перед приходом Дональда Трампа в Белый дом комментаторы сходились во мнении, что недостатка новостей от нового американского лидера не будет. Прогноз сбылся и даже превзошёл самые смелые ожидания по поводу «ньюс-мейкерского» потенциала 45-го президента США. На отдельных внешнеполитических направлениях администрация Трампа вовсе задала беспрецедентно высокую активность.
Ближний Восток ждал от Трампа если и не быстрых сюрпризов, то предшествующей им новизны в действиях. Так оно, по сути, и вышло. Президент не на шутку взбудоражил скорее даже не геополитических оппонентов США, а их традиционных партнёров в регионе. В этом отношении выделяется Саудовская Аравия. Королевство хотя и заметно отошло от присущей ему неповоротливости действий на своих внешних границах, но во многом осталось неподготовленным к резким перепадам ближневосточной конъюнктуры.
Крупнейшая арабская монархия ныне пребывает далеко не в лучшей внутриполитической и социально-экономический форме. Однако она сохранила свои позиции в качестве одного из ведущих центров силы на Ближнем Востоке. При всех постигших Вашингтон и Эр-Рияд двусторонних проблемах ещё в бытность Барака Обамы в Белом доме, США остались верны своим обязательствам в вопросе гарантирования безопасности Саудовской Аравии. Прежде всего, от «дестабилизирующих действий» Ирана в регионе.
Что не может не радовать саудовцев, формулировка о «дестабилизирующей роли» Тегерана осталась в геополитическом лексиконе администрации Трампа. Более того, у команды президента-республиканца сразу проявился антииранский уклон, который уже трансформировался в конкретные действия. От Трампа в Эр-Рияде ждали обострения американо-иранских отношений, и получили его фактически моментально.
Сначала хозяин Белого дома 27 января издал противоречивый указ о временном запрете (на 90 дней) въезда в США граждан семи стран, включая Иран. Противоречивый, так как в самих Штатах со стороны тамошней судебной системы и многочисленных правозащитных организаций данный указ удостоился, мягко говоря, нелестных отзывов. Затем, спустя примерно 48 часов, 29 января Иран провёл испытательный пуск баллистической ракеты (по данным некоторых западных источников, крылатой ракеты повышенной дальности, способной нести ядерный боезаряд). Перед ракетным пуском Тегеран успел отреагировать на решение Трампа от 27 января предупреждениями о предпринятии симметричных мер в отношении американских граждан.
Последовал скоротечный, но весьма острый и временами далекий от политкорректности обмен заявлениями между официальными лицами в Вашингтоне и Тегеране. 3 февраля всплеск взаимного недовольства вылился в введение администрацией Трампа санкций против 13 физических лиц и 12 компаний в Иране (помимо ИРИ, зарегистрированных в Ливане, Китае и ОАЭ). После чего не заставила себя ждать реакция Тегерана. 4 февраля ВС Ирана осуществили серию пусков ракет в ходе стартовавших в субботу учений войск Корпуса стражей Исламской революции (КСИР). Интернет-ресурс иранского Корпуса Sepahnews сообщил, что учения ракетных войск (аэрокосмических сил) КСИР с применением комплексов ПВО демонстрируют их «полную боеготовность» для сдерживания угроз и «оскорбительных санкций» со стороны Соединённых Штатов.
Напрашивается версия, что команда Трампа просто ждала удобного повода для перехода от предупредительной риторики к конкретным действиям на иранском направлении. В ходе своей предвыборной кампании Трамп в самых нелестных тонах отзывался о заключённом в июле 2015 года ядерном соглашении Тегерана с шестью мировыми державами, под которым стоит подпись и США. Помимо этого, Трамп грозился «выбить (военно-морские силы) иранцев» из Персидского залива, если те продолжат свои «провокации» против ВМС США в этом субрегионе.
Пока предыдущие заявления американского президента о настрое новой администрации в Вашинтоне пересмотреть условия ядерной сделки с Тегераном не привели к практическим шагам. Зато атмосфера антииранских настроений в Белом доме и Конгрессе разрастается до таких размеров, что ничего нельзя исключать. Вплоть до одностороннего выхода США из соглашения по ядерной программе Ирана.
Ракетные запуски иранцев в конце января и начале февраля могут стать стартовой точкой отсчёта регресса в американо-иранских отношениях, одним из главных выгодополучателей от которого станут именно саудовские власти. Однозначно негативное отношение к ядерной и ракетной программам Ирана, причём именно в контексте увязывания этих программ в одну угрозу — «ядерный боезаряд и баллистический носитель», объединяет Саудовскую Аравию прежде всего с Израилем. Если назревающий в регионе саудовско-израильский дуэт на антииранской платформе прирастёт американцами, от этого в Эр-Рияде и Тель-Авиве будут просто в восторге.
Резолюция Совета Безопасности ООН 2231 от 20 июля 2015 года не налагает на Иран обязательство не испытывать ракеты средней дальности. В документе содержится лишь призыв к Тегерану воздержаться от подобных запусков (по тексту резолюции: «к Ирану обращается призыв не осуществлять любую деятельность, связанную с разработкой и созданием баллистических ракет, спроектированных таким образом, чтобы они были способны доставлять ядерное оружие, включая запуски с использованием технологии баллистических ракет»). Поэтому никаких международно-правовых последствий для иранцев развитие их ракетной программы не влечёт.
Между тем, саудовско-израильский дуэт ранее приложил немало усилий, чтобы склонить предыдущую администрацию США к тому пониманию, что каждым ракетным пуском Тегеран нарушает если не букву, то точно «дух» ядерного соглашения. При Обаме саудовцам и израильтянам не удалось внедрить данную установку в сознание лиц, принимающих в Белом доме политические решения. Теперь это, пожалуй, удаётся. Более того, администрация Трампа сама изыскивает удобные поводы для торпедирования ядерной сделки. Форсированный ответ новыми санкциями на «ракетную провокацию» иранцев — тому подтверждение.
Помимо Ирана, для Саудовской Аравии выгодно складывается ситуация и в Сирии. Что интересно, под той же призмой сдерживания региональных амбиций и «дестабилизирующей роли» Тегерана. Трамп принялся продвигать идею создания на севере Сирии так называемых «зон безопасности», где могли бы найти убежище мирные жители, покинувшие районы ведения боевых действий. Ни один вопрос из ряда практической выполнимости данной идеи — где конкретно будут созданы «зоны», чьими военными силами, при логистической и финансовой поддержке каких стран — не получил пока вразумительных ответов. Но сама постановка вопроса по «зонам безопасности» со стороны США, опять-таки «на контрасте» с негативной позицией предыдущей администрации Обамы, отвечает интересам Саудовской Аравии. В любом районе, который предоставляется под нужды «безопасного убежища» гражданских лиц, необходима демилитаризация и отсутствие «доступа» к нему различных вооружённых группировок. Проиранских формирований на севере Сирии, в провинции Алеппо, не так много, как например, в южных и западных областях арабской республики. Но они есть и с ними американцам — инициаторам создания «зон безопасности» (по внушению Турции или без него — уже не так не важно) придётся как-то уживаться. В северной Сирии появится целый пласт проблем не только у Ирана, но и у России, которую инициативность Трампа по «зонам безопасности» сейчас больше настораживает, чем вселяет уверенность в прозрачность планов новой американской администрации.
Под цели «сдерживания» Ирана и ограничения его амбиций в регионе Трамп проявляет готовность и к другим шагам, отвечающим интересам семьи Аль-Сауд. Так, на днях США направили свой миноносец USS Cole к берегам Йемена, в район, где поддерживаемые Тегераном повстанцы-хуситы ранее нанесли ракетный удар по фрегату ВМС Саудовской Аравии. Как передали западные СМИ, военно-морское присутствие США в районе Баб-эль-Мандебского пролива призвано обеспечить безопасность судоходства по важной мировой торговой артерии. И, конечно, стать ещё одним предупреждением для Ирана после запуска ракеты в конце января.
К тому же авианосная ударная группа ВМС США, возглавляемая атомным авианосцем George H.W. Bush, направляется на Ближний Восток. По данным пресс-службы 6-го оперативного флота ВМС США, в состав корабельной группы помимо флагмана «Джордж Буш» входят ракетные крейсеры Philippine Sea и Hue City, а также ракетные эсминцы Laboon и Truxtun.
Трамп также не прочь довести военно-техническое сотрудничество с Эр-Риядом и другими арабскими столицами в регионе Персидского залива, из которого он некогда обещал «выбить иранцев». до ещё более внушительных объёмов. Так, однопартиец Трампа, председатель сенатского комитета по иностранным делам Боб Коркер ранее заявил, что ожидает одобрения Белым домом продажи истребителей F-16E/F Бахрейну. Контракт ранее блокировался администрацией Обамы, которая обвиняла Бахрейн в нарушениях прав человека в королевстве. Коркер предположил, что соглашение может быть подписано в ближайшее время и, как он надеется, без выдвижения каких-либо политических ограничений (1).
Одобрительный кивок поступил и от оборонно-промышленных кругов США, экспортный потенциал которых заточен на арабских заказчиков в Заливе. Представитель американской оборонной корпорации Lockheed Martin заявил, что продажа Бахрейну 19 F-16 на сумму $ 2,8 млрд имеет критически важное значение для сохранения производственной линии компании.
Перемена политической погоды в Вашингтоне сулит саудовцам новые оружейные контракты, что вводит весь комплекс их отношений с США в привычное русло: американское оружие и гарантии безопасности взамен на аравийские нефтедоллары.
Этим список выгод Саудовской Аравии от взятой Трампом высокой ноты в ближневосточном регионе, пожалуй, пока ограничивается. Остальное — или близкая к полной неясность в дальнейших действиях США, или отдельные тревожные сигналы. До сих пор нет никакой определённости в вопросе приверженности республиканского большинства в Конгрессе принятому в сентябре 2016 года акту «Правосудие против спонсоров терроризма» (Justice Against Sponsors of Terrorism Act, JASTA). Данный закон, преодолевший вето предшественника Трампа (JASTA продавливался республиканцами во многом в пику Обаме), привёл монаршую семью Саудовской Аравии в крайнее раздражение. Напомним, пострадавшие от терактов 11 сентября 2001 года граждане США и их правопреемники получили право подавать судебные иски непосредственно против саудовского правительства.
Ныне у Эр-Рияда теплится надежда, что JASTA ограничится единичными случаями обращения американцев в судебные инстанции, не примет вид «лавины» исков против Королевства. Телефонный разговор Трампа с королём Салманом ибн Абдул-Азиз аль-Саудом 29 января, который получил подчёркнуто широкое освещение в саудовских СМИ, как можно понять, не выявил настрой новой американской администрации в этом болезненном для Эр-Рияда вопросе.
Нет также определённости и в том, станет ли Трамп жёстко пресекать любые финансовые потоки от многочисленных членов семьи Аль-Сауд в распоряжение не менее многочисленных экстремистских группировок на Ближнем Востоке, прежде всего,. в Сирии и Ираке. Из Саудовской Аравии и других арабских стран Залива идут не только денежные вливания «умеренным» и радикальным боевикам-исламистам, но и происходит постоянное пополнение этих группировок «джихадистской пехотой» и полевыми командирами в лице подданных аравийских монархий. Отметившийся заявлениями о необходимости тотальной борьбы с «исламским терроризмом» президент США, который уже стал что-то предпринимать на этой стезе (вспомним иммиграционный указ Трампа от 27 января), может разразиться и более резкими «телодвижениями».
Ближневосточная политика Трампа с акцентом на безусловную поддержку Израиля тоже создаёт Саудовской Аравии неудобства. Если бы такая поддержка сводилась к усилению американцами израильтян для «сдерживания» Ирана, то у саудовцев не было бы никаких поводов для беспокойства. Но в случае с намечающимся произраильским креном Вашингтона в палестинском вопросе всё намного сложнее для арабских партнёров США. Взять то же намерение Трампа перенести американское посольство в Израиле из Тель-Авива в Иерусалим. Случись переезд посла США в древний город, объект затяжного спора израильтян и палестинцев на стороне которых в вопросе разделения Иерусалима на западную и восточную части однозначная поддержка арабских стран региона, Эр-Рияду придётся как-то реагировать. Ведь саудовский король обладает титулом хранителя двух святынь, а в Иерусалиме находится третья по значимости, после Мекки и Медины, исламская святыня — мечеть Аль-Акса на Храмовой горе. Да и вес Королевства в арабском мире таков, что отмалчаться вряд ли удастся. Однако сразу же противопоставлять себя воле нового президента США саудовцам решительно не хочется. Равно как и портить отношения с Израилем, от чего Ирану одна только польза.
И всё же поводов для оптимизма у Саудовской Аравии на предмет ожиданий от ближневосточного курса Трампа ныне больше, чем оснований приуныть. Слишком резво президент США стал клонить дело к конфронтации с Ираном, приводя в восторг двух его заклятых геополитических противников — Саудовскую Аравию и Израиль.
Вырисовывается принципиально иная расстановка командой Трампа акцентов в восприятии Ирана, чем та, которой придерживался Обама. Последний не испытывал особых иллюзий по поводу возможности быстрой смены декораций в американо-иранских отношениях — с взаимного недоверия на партнёрский диалог. Но президент-демократ не видел в Иране приоритетную проблему, более того, пытался сделать шиитскую державу субъектом решения наиболее острых ближневосточных вопросов. У Трампа же и его людей в Белом доме, Пентагоне и ЦРУ (2) Иран ассоциируется именно с проблемой. А это Саудовскую Аравию и её союзников в Заливе не может не обнадёживать.
(1) Конгресс США 28 сентября 2016 года одобрил зашедшие ранее в тупик проекты поставки многоцелевых истребителей стоимостью около $ 7 млрд вооруженным силам Кувейта, Катара и Бахрейна. Одобрение было получено после более чем двухлетних переговоров на фоне высказанных Израилем опасений в том, что союзники США в Персидском заливе могут использовать данное вооружение против него. В частности, Израиль критиковал Катар за предполагаемые связи с вооруженными исламистскими группировками. Проекты были одобрены после подписания 10-летнего пакета американской военной помощи Израилю на сумму $ 38 млрд. Однако в конце сентября 2016 года администрация Обамы отказалась от окончательного одобрения сделки с Бахрейном, пока не будет достигнут прогресс в области прав человека в этой стране.
(2) Как отмечают ближневосточные аналитики, на всех ключевых дипломатических, военных и разведывательных «этажах» нынешней администрации в Вашингтоне расставлены в целом лояльные к Королевству персоналии. Саудовцы хорошо знают шефа Пентагона Джеймса Мэттиса со времени его пребывания во главе Центрального командования (CENTCOM) ВС США (август 2010 — март 2013). Госсекретарь Рекс Тиллерсон известен им по своей предыдущей коммерческой деятельности у руля энергокомпании ExxonMobil. К директору ЦРУ Майку Помпео у саудовцев также нет вопросов. Внешняя разведка США является традиционным каналом доверительного общения саудовских принцев во власти с Вашингтоном, и её нынешний руководитель, как предполагается, в скором времени может посетить Эр-Рияд. (Bruce Riedel, Saudis hopeful but wary about Trump // Al Monitor, February 1, 2017).
Ближневосточная редакция EADaily