24 января 2017 года ТАСС со ссылкой на китайское официальное издание Global Times сообщил о развертывании в пограничной с РФ северо-восточной провинции КНР Хэйлунцзян самого современного комплекса межконтинентальных баллистических ракет DF-41 (Дунфэн, перев. Восточный Ветер-41). Как сразу же выяснилось, сообщение это вызвало некоторое оживление и даже волнение в российском сегменте интернета. Часть российских медиа антироссийской направленности даже поставили под сомнение стратегический курс РФ, принятый руководством страны в 2014 году.
Степень «волнительного оживления» была такова, что потребовалась даже официальная реакция, как в РФ, так и в КНР. И реакция эта содержательно с российской стороны имела подчеркнуто политический характер. Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков заявил: «Китай является нашим союзником, стратегическим союзником, нашим партнером, партнером и в политическом, и в торгово-экономическом плане. Мы дорожим нашими отношениями. Безусловно, какие-либо действия в плане развития вооруженных сил Китая, если эта информация соответствует действительности, военное строительство в Китае не воспринимаем как угрозу для нашей страны». С китайской стороны на регулярном брифинге официальный представитель МИД Китая Хуа Чуньин сообщила, что согласно информации, предоставленной оборонным ведомством КНР, сообщения о так называемом военном строительстве — не более чем спекуляции, которые циркулируют в интернете. По ее словам, Китай высоко ценит уровень российско-китайских отношений, причем взаимное доверие между странами продолжает расти.
Таким образом, инцидент, если его можно назвать таковым, исчерпан, но политический шлейф остался, который и было бы интересно рассмотреть с точки зрения геополитических предпочтений во внешней политике России и их критиков.
Прежде всего, не мешало бы вновь обратиться к первоисточнику информационного повода — сообщению издания Global Times. В оригинальном тексте мы читаем: «Некоторые средства массовой информации Гонконга и Тайваня сообщили о том, что фотографии баллистической ракеты Дунфэн-41 были опубликованы на „материковых сайтах“ Китая. Было определено, что снимки были сделаны в провинции Хэйлунцзян… Некоторые СМИ утверждали, что китайские военные намеренно раскрыли Дунфэн-41, приурочив его к инаугурации президента США Дональда Трампа. Они полагают, что это станет реакцией Пекина на провокационные замечания Трампа по Китаю». Далее уже как бы сам Global Times разъясняет ситуацию: «До прихода к власти Трампа его команда показала жесткую позицию по отношению к Китаю. В свою очередь, Пекин сам готовится к давлению нового правительства США. Вполне логично, что Пекин придает особое значение Дунфэн-41 в качестве инструмента стратегического сдерживания. С подъемом Китая стратегические риски Китая растут. Китай решает тяжелую задачу обеспечения национальной безопасности. Ядерное сдерживание является основой национальной безопасности Китая, которое должно быть соединено с ростом стратегических рисков. США имеют самую сильную военную мощь в мире, в том числе, обладают самым передовым и мощным ядерным арсеналом. Но Трамп призывал много раз к росту ядерных вооружений… Ядерный потенциал Китая должен быть настолько сильным, чтобы ни одна страна не осмелилась начать военные столкновения с Китаем ни при каких обстоятельствах, поскольку Китай может нанести ответный удар по тем, кто с военной точки зрения провоцирует его. Военное столкновение с США — это последнее, чего желает Китай. Но ядерный арсенал Китая должен быть в состоянии сдерживать США. США не уделяли достаточного уважения к военной мощи Китая. Старшие должностные лица американского Азиатско-Тихоокеанского командования часто с высокомерием показывают свое намерение поиграть мускулами. Команда Трампа также приняла легкомысленное отношение к основным интересам Китая после выборов и победы Трампа. Улучшения коммуникации и взаимопонимания недостаточно. Китай должен обеспечить уровень стратегической военной силы, которая заставит уважать его».
Казалось бы, все ясно. Публикация в Global Times является не слишком замысловато упакованным прямым посланием новой администрации США и лично президенту Трампу по части ядерного военного сдерживания. Форма послания — ссылка на «некоторые СМИ» Гонконга и Тайваня предполагает отсутствие повода для ответной официальной реакции США на очевидный ядерный стратегический ответ КНР на угрозы президента Трампа. С этой точки зрения, публикация в Global Times выглядит классически безупречно. Очевиден и второй косвенный адресат послания — Тайвань. Последний упомянут в одной теме с Гонконгом. Китайский официоз продемонстрировал, что в отношении политики «одного Китая» КНР не намерены делать уступок, и США в этой ситуации ничем не могут помочь «Китайской республике» на Тайване. Ей уготована судьба Гонконга.
Рассмотрим теперь российскую реакцию. Ряд российских СМИ прозападной направленности и западных пропагандистских русскоязычных ресурсов усмотрели в происходящем — развертывании новейшей стратегической системы у российских границ, факт потенциальной китайской угрозы России. Факт этот повернули против общего направления российской внешней политики, нацеленной на стратегическое партнерство с КНР.
Главным доводом «против» стал фактор географии — по соседству с российской границей КНР размещает свои самые современные и мощные стратегические вооружения. Действительно, провинция Хэйлунцзян — это часть исторической Маньчжурии. Провинция не имеет выхода к морю и с одной стороны граничит с Приморским краем РФ, с другой — с Хабаровским краем, Амурской областью и на малом отрезке — с Читинской областью. Т. е. провинция Хэйлунцзян, действительно, имеет протяженные границы с РФ и с этой точки зрения имеет военно-стратегическое значение для обеих стран.
Логика «испугавшихся» в России и внешних «пугателей» от факта географии пошла дальше, и информационный повод дал возможность порассуждать о необходимости стратегической переориентации России с якобы «враждебного» Китая на «демократические» США и их союзников, тем более, что предложения о равноудаленности РФ от США и КНР уже прозвучали из уст геополитических стратегов Запада.
Особо характерной «невменяемостью» в этом отношении отличился комментарий на германском околоправительственном ресурсе Deutsche Welle ведущего программ телеканала «Дождь» российского журналиста Константина Эггерта. На Deutsche Welle он фигурирует как «von Eggert». Комментарий этого барона «Дождя» озаглавлен «Китайские гвардейцы Кремля».
«Во имя сохранения нынешнего политического режима Москва готова к роли младшего партнера Пекина», — утверждает Эггерт, выводя вопрос о китайских ракетах из сферы безопасности и внешней политики РФ в сферу политики внутренней. Он полагает, что стоит сменить режим в Москве и противники станут друзьями, а нынешний стратегический партнер — противником. Эггерт продолжает, подключив к теме еще и НАТО: «Получается, что отправка трех батальонов союзников по НАТО в страны Балтии — это едва ли не смертельная угроза для безопасности России, о которой не устают говорить дипломаты, генералы и прокремлевские СМИ. А возможное размещение баллистических ракет на восточной границе России страной, которая не связана с Москвой даже таким рамочным договором, как Основополагающий акт Россия-НАТО от 1997 года — пустяк, не заслуживающий более чем нескольких слов… Ведь если батальон бундесвера в Литве — это повод для беспокойства, то баллистические ракеты страны, почти три десятилетия считавшейся в СССР стратегической угрозой номер два, и подавно должны восприниматься как прямая и явная угроза. Но это если исходить из национальных интересов России. Если же сузить фокус до интересов политического режима, то ничего удивительного в этом нет… Китай в рамках этой идеологии воспринимается как союзник, именно потому, что это диктатура. А НАТО — как враг, именно потому, что это союз демократий. Отказ от этой идеологической схемы приведет к демонтажу нынешней российской политической системы. Именно поэтому для НАТО у нас одни стандарты, а для более чем двухмиллионной китайской армии — другие».
Отвергает Эггерт и основной смысл публикации в Global Times — направленность демарша с ракетами против США. Он пишет: «Контролируемый государством российский телеканал НТВ в сообщениях о китайских ракетах у границ российского Дальнего Востока ссылается на азиатские СМИ и на цитируемые ими объяснения, как то: „Публикацию фотографий связывают с инаугурацией президента США Дональда Трампа, который ранее позволил себе ряд провокационных заявлений о Китае“. То есть ракеты рядом с Россией, но виноват в этом Трамп». Однако, заметим мы, и в изложении барона, НТВ весьма точно передал смысл китайской публикации.
Отметим очевидные передергивания у барона «Дождя». Первое о противостоянии «союза демократий» против «союза диктатур». Если здесь оставить за рамками проблему НАТО, то не трудно определить, что главенствующая в НАТО демократия — США никогда в своей истории не гнушались союза с диктатурами. Здесь можно назвать множество примеров, но по смыслу сюжета лучше вспомнить один — направленное против СССР партнерство США и КНР — диктатурой, по определению Эггерта. На это партнерство работали и «пинг-понговая дипломатия», и открытый для КНР рынок американского ширпотреба. Ради этого неформального союза, например, демократически избранный президент Ричард Никсон в феврале 1972 года не погнушался пожать руку «диктатору» Мао Цзе-дуну точно так, как в свое время Рузвельт пожимал руку Сталину. Т. е. при определении союзов у США нет твердых «демократических принципов», а есть вечные геополитические интересы.
Что касается вопросов безопасности в их военно-стратегическом аспекте, то разумеется, развертывание новейшего комплекса МБР в Китае касается и вопроса сдерживания РФ по этой части. Собственно, публикация в Global Times касается этого аспекта, когда утверждает: «Ядерный потенциал Китая должен быть настолько сильным, чтобы ни одна страна не осмелилась начать военные столкновения с Китаем ни при каких обстоятельствах». Здесь у нас не может быть никаких иллюзий. И потом, следует отметить, что появление подобных твердотопливных ракет с РГЧ у КНР свидетельствует о большом прогрессе у китайцев в области высоких военных технологий и военной промышленности.
Однако в проблеме географии возможного базирования, ставшей исходной точкой российских волнений, есть существенные нюансы, которые необходимо отметить. МБР типа Дунфэн-41 относятся к классу сухопутной составляющей классической ядерной триады. Согласно публикации в Global Times, МБР Дунфэн-41 может поражать цели на максимальном расстоянии 14 тыс км. Собственно, дальность полета МБР в 16 тыс. км обеспечивает практически глобальную досягаемость для ракетного удара вне зависимости от расположения пусковой установки. При заявленных параметрах МБР Дунфэн-41 может бить по дальним целям практически на всей территории РФ. Ракеты этого класса предназначены для поражения термоядерными боеприпасами большой мощности стратегически важных объектов противника, расположенных на больших расстояниях и на удаленных континентах. При подобных характеристиках не трудно определить, что географическое расположение МБР Дунфэн-41 не играет особой роли. Обычно при шахтном базировании подобные ракеты принято размещать в далеких и безлюдных местах. Например, весь потенциал сухопутной триады США — 400 единиц МБР типа Минитмэн-3 расположен на срединной территории Северо-Американского континента на авиабазе Уоррен, штат Вайоминг и на авиабазе Менот, штат Северная Дакота. Для американцев нет никакого смысла пододвигать эти свои дальнобойные МБР к территории своего потенциального противника. Более того, размещение на безлюдных пустынных территориях позволяет легче обеспечивать безопасность базирования этого класса стратегического оружия. Аналогичным образом все российские МБР шахтного базирования размещены в глубине территории РФ, а подвижные наземные комплексы РТ-2ПМ2 «Тополь-М» и РС-24 «Ярс» базируются в Ивановской области, на Урале и в Сибири.
Описанные СМИ якобы размещенные в Хэйлунцзяне МБР Дунфэн-41 относятся к классу запускаемых с мобильных установок на базе колесного шасси, т. е. это аналог мобильных российских «Тополей» и «Ярсов». Северные провинции Китая относятся к менее населенным, но при этом имеют достаточно густую сеть автодорог. Поэтому размещение здесь мобильных установок возможно. Если для их размещения возможно использовать фактор скрытности, то тогда — и целесообразно.
Другое важное замечание. Ведь возможное размещение новых китайских МБР возле российской границы делает эти установки особенно уязвимыми для противодействия именно со стороны России. Во-первых, их возможные боевые запуски в случае потенциального конфликта с территории провинции Хэйлунцзян становятся особенно уязвимыми для действия российского противоракетного оружия, которое может легко сбивать ракеты с близкого расстояния на подъемной траектории МБР. И, во-вторых, близкое размещение МБР к территории вероятного противника делает их установки более уязвимыми для действий легко проникших на соседнюю вражескую территорию диверсантов. Тем более, что провинция Хэйлунцзян является достаточно населенной, чтобы диверсанты могли укрываться среди населения на заранее подготовленных точках. Можно напомнить, что среди приоритетов для атаки спецназа на первом месте значатся именно носители ядерного оружия. А приоритетом приоритета среди последнего являются именно МБР — стратегический класс оружия.
В итоге можно заключить, что в российских критических обсуждениях на тему китайских МБР наличествовало больше эмоций, чем военной логики. Однако последнее обстоятельство означало, что отмеченный информационный повод в российском информационном пространстве был в достаточной степени использован в политических целях для нагнетания настроений против российско-китайского стратегического партнерства. Возможное общественное недовольство должно играть на руку настроениям в пользу концепции равноудаленности или даже в пользу сближению с США на антикитайской основе. Подобные маневры имеют для российской политики большее стратегическое значение, чем какие-либо китайские стратегические МБР. Соображения безопасности на счет последних следует отодвигать на второй план перед более фундаментальными вопросами геополитической повестки дня.
Аналитическая редакция EADaily