Рижское издание «Вести Сегодня» опубликовало беседу с профессором Рижского университета Страдиня, доктором наук в области информационных и коммуникационных наук, медиа-экспертом Сергеем Круком. Разговор посвящен фактической невозможности ассимиляции национальных меньшинств Латвии в среде латышей — в силу особенностей менталитета последних.
«Пропускной барьер в „титульную“ среду очень высок. Мало знать латышский язык. В нем ведь еще существует слоговая интонация, которую очень сложно перенять и полностью избавиться от влияния своего языка — дело не только в акценте и построении предложений. Как несколько лет назад Шадурскис (нынешний министр образования Карлис Шадурскис — EADaily) заметил, что Ушаков (мэр Риги Нил Ушаков — EADaily) говорит с акцентом. Хотя все понимают, что у мэра прекрасный латышский язык. То есть, тебе всегда могут вменить в вину, что язык у тебя не очень-то чистый. Отсюда стремление стать своим любой ценой. Но для этого нужно полностью отказаться от своей идентичности, потому что она мешает стать совсем своим. Интегрированные русские нередко говорят, что с латышами очень трудно: ты вроде с ними дружишь, вместе занимаешься спортом, выпиваешь — а все равно между вами стеклянная стена. В официальном представлении язык является ключом к латышской нации, маркером „свой — чужой“, поэтому ему придается такое громадное значение. Но в реальной жизни наступает момент, когда ты начинаешь осознавать, что этот ключ не подходит, а если подходит, то проворачивается. Потому что будь ты хоть семи пядей во лбу, супер-пупер-полиглотом, все равно тебя классифицируют как русскоязычного. Латышом ты все равно не станешь. Неслучайно время от времени в нашем обществе возникают дискуссии на эту тему», — считает доктор наук.
«То говорят о том, что нужно расширить круг лиц, идентифицирующих себя как латышей, но тут же сами себе противоречат, исключая из окончательного варианта закона возможность для нелатышей стать латышами юридически. Даже если дело касается иностранных латышей. Например, во Франции все обладатели французского паспорта считаются французами — и арабы, и китайцы, и латыши. Так вот, французский латыш никогда не сможет получить латвийского гражданства, потому что он француз по национальности. Несмотря на то, что все говорят, что русские должны выучить язык, потому что это ключ к пониманию нации, на самом деле это неправда. Можно и язык выучить, и всю латышскую литературу перечитать, и даже хорошо пожить в чисто латышской среде, но все равно в восприятии латышей будут оставаться маркеры, которые никогда не дадут стать своими. Если даже сейчас ни французских, ни сибирских латышей за своих не принимают. Так что язык — это только отговорки. Как одна журналистка заметила, у русских и латышей существуют разные культурные предпочтения, и привела пример: латыши водят своих детей в зоопарк, а русские — в цирк. Ну, вот для них это разница. Они придумывают какой-то набор характеристик, которые тебя отличают, и прессуют. Ты не такой, ты не наш. Если ты ходишь на балет в Мариинку, а не в нашу Национальную оперу — то все, ты уже не совсем культурный человек. В 90-х критерием был язык: знаешь — не знаешь. Сейчас язык уже знают многие, но этого мало. Если почитать программу интеграции от Элерте (Сармите Элерте, бывший министр культуры —EADaily), то критерий теперь — восприятие как своего латышского культурного пространства. Там очень много критериев, а в конце еще стоит приписка «и т. д. и т. п. «. Среди этих критериев — даже ощущение цвета. Определенные сочетания цветов могут быть латышскими и нелатышскими. Традиции фольклорного строительства, манера коммуникации…», — указывает Крук.
«Если посмотреть на официальный дискурс культуры, то очень популярны слова „одинаковое“, „общее“, „единое“ — и очень трудно при этом дается менеджмент индивидуальности. Неслучайно очень развита культура хорового пения. Нужно соответствовать какому-то коллективному представлению о красоте и гармонии. На индивидуальность обрушивается большое давление. Лучше быть как все. Разнообразие воспринимается с трудом. Соизволь соответствовать какому-то одному культурному коду — не разбрасывайся! И язык является одним из критериев создания такой унификации: ты должен говорить только на таком конкретном варианте языка. Хотя потом латыши сами же могут сделать тебе замечание: мол, ты слишком правильно строишь фразы на языке Райниса — значит, ты не латыш. И, конечно, неофиту, который не живет во всех этих языковых сферах, но изо всех сил хочет быть своим, очень сложно. Ему не позавидуешь. Надо постоянно тренироваться, держать марку. Ну и вдобавок, что вполне реально, могут еще и настучать. А кто его знает? При нашей-то „гибридной войне“… В Эстонии то же самое. На границе с Россией, в Нарве, работали русские, и их заставляли с россиянами говорить по-русски, но с эстонским акцентом. Я был удивлен, переспрашивал. Но действительно была установка — показывать россиянам, что они въезжают в другую страну. „Здесь вам не тут!“ По-моему, сейчас уже от этого отказались…», — говорит специалист.
Также Сергей Крук коснулся темы «идеологической обработки» представителей подрастающего поколения. «Без сомнения, в школе есть все инструменты навязывания „не своим“ комплекса вины. У меня есть знакомая латышская семья, они не националисты, так вот их дочка пришла из школы (это уже были старшие классы) и говорит: у нас такая русофобия на уроках, что мне больно за своих русских одноклассников. Это началось с 2009 года примерно. Причина чисто экономическая. Кризис. „Единство“ (ныне одна из трех коалиционных партий — EADaily) пришло к власти. А это же не партия хозяйственников, а партия „ценностей“ и „бла-бла-бла“. В свое время образцами пещерного национализма были „девушки Гарды“ (имеются в виду помощницы некогда очень известного националиста-экстремиста Айвара Гарды — EADaily), но сейчас их не слышно, потому что их концепт вложен в уста „Единства“ и стал официальной идеологией государства. Все это уже упаковано в законодательстве, и в преамбуле к конституции, и в нормативном акте „Основные направления политики интеграции“. Причем в последнем случае вроде бы стоит задача — интеграция, сплочение, а на самом деле полное размежевание. Говорится прямо: у нас есть пять общих характеристик — и 25 различий. И вот как раз эти 25 различий и подчеркиваются жирным шрифтом. Поэтому, я думаю, тут надо открытым текстом говорить о вине „Единства“. Даже „Народная партия“ (некогда основная правящая партия в Латвии, существовала с 1998-го по 2011 гг. — EADaily) которую мы ругали за антидемократизм и нахрапистость, была куда прагматичнее и так уж сильно не наезжала на оппонентов. У них все-таки были какие-то аргументы и по бюджету, и по деньгам, и по тоннам, и по километражу, чего нет у „Единства“. Самое милое дело во время кризиса переключить внимание на другие сферы — в частности, на национальный вопрос», — отмечает медиа-эксперт.
«Когда ты меняешь среду, тебе кажется, что какие-то перспективы, с этим связанные, у тебя есть. Но увы… Вот многие думают, что если перевести все нормативные акты на русский язык, то они будут понятны. Русский, читая их на латышском, думает: я же этого не пойму никогда и в жизни экзамен по латышскому не сдам! Ну да, когда подряд семь существительных в родительном падеже стоят, действительно нельзя понять, какое из них ключевое. На самом деле этого и никто понять не может. Мне коллеги говорят, что так специально делается, чтобы юристы по-разному могли интерпретировать. Но я думаю, они сами не понимают, что пишут, а просто наворачивают слова, отчего все кажется полной бессмыслицей. Поэтому те, кто думает — „вот я сейчас выучу латышский язык в совершенстве, буду читать литературу в подлиннике и наконец мне откроется великий смысл латвийского законодательства“, это вряд ли возможно. У меня довольно богатый багаж латышского языка и культуры, но латышские журналисты перед интервью всегда подчеркивают: нас интересует ваше мнение как русскоязычного. Хоть ты тресни, застрелись или вдребезги разбейся, ты останешься русскоязычным. Даже если говоришь по-латышски лучше многих из них. Дилемма интеграции проявляется в следующем: на уровне риторики — „вот сволочи, не хотят включаться“, а на практическом уровне — просто нет механизма всасывания, даже если ты сам желаешь всосаться. Так что ассимиляции здесь все равно никогда не случится, тут я спокоен», — заключает Сергей Крук.
Данная статья, будучи переопубликованной латвийским дискуссионным интернет-клубом IMHOclub, вызвала горячую полемику. В частности, публицист и правозащитник Александр Гильман заявил: «Все это интересно и в целом справедливо. Я еще с юности заметил: чем лучше человек говорит по-латышски, чем больше общается с латышами — тем больше они его раздражают. Разумеется, не отдельные люди — с ними может быть достаточно приятно, а ментальность в целом. Лично у меня ощущение того, что государство, базирующееся на демократическом выборе большинства латышей, будет опасно для меня и для моих близких, появилось намного раньше, чем о таком государстве стали говорить, как о реальной перспективе. И за независимость Латвии в свое время в первую очередь голосовали те инородцы, которые латышского не знали. Те, кто читали латышскую прессу, а еще лучше — были от родителей наслышаны о независимой Латвии, вели себя намного благоразумнее. Я-то говорил (по-латышски — EADaily) всегда, лет с четырнадцати, со мной были достаточно откровенны — в том числе, зная мое сибирское прошлое (в 40-х семья Гильмана была депортирована в Сибирь — EADaily) и негативное отношение к совку. А вам врали — потому что чужак и оккупант. С таким никто откровенничать не будет».
«Да, сегодняшнее состояние умов латышского общества далеко от демократического и гуманистического идеала. И так происходит достаточно давно — как минимум сто лет, потому что демократическая республика в стране не прижилась и пала практически без сопротивления. Но никто не утверждает, что не может произойти резкого поворота, что у латышей не появятся своя „совесть нации“ — и эти латышские сахаровы-солженицыны их не перевоспитают. Мы же были свидетелями тому, как резко изменилась ментальность немцев буквально за несколько десятилетий», — пишет Гильман. Он коснулся и личности самого эксперта: «Крук подчеркивает противоречие между официальной пропагандой, требующей от каждого интегрироваться в латышское общество, и практической невозможностью это сделать. Именно ему — специалисту по коммуникации — это противоречие видно особенно сильно. И уж совсем оскорбительно для г-на Крука назвать его человеком, стремящимся стать латышом. Он всегда честно говорит правду и страдал за это: несколько лет назад сам глава агентства латышского языка профессор Вейнберг написал на него донос с требованием привлечь к уголовной ответственности за высказанные в интервью мысли. Провел несколько месяцев под следствием».