Октябрь ознаменовался весьма знаковыми событиями на Ближнем Востоке. Между ключевой арабской страной и традиционным «раисом» арабского мира — Египтом — и саудитами всплыли вполне очевидные противоречия, при этом — на фоне сближения Каира с Москвой.
Коалиция между Египтом и Саудовской Аравией (КСА) в Йемене дала трещину. В то же время российская армия провела достаточно масштабные совместные учения с египтянами под Эль-Аламейном на ливийской границе (следует учитывать, что полутысячный контингент — это достаточно много, и предполагает, что стороны действительно рассматривают возможность взаимодействия, а не совершают ритуальные телодвижения). Далее, что более показательно, Египет оказался одной из очень немногих стран, поддержавших российскую резолюцию по Сирии в ООН, что вызвало немедленный и наглядный конфликт с саудитами.
Между тем, для последних «предательство» Каира — ОЧЕНЬ неприятная новость. Королевство прочно увязло в йеменском конфликте, конца которому не видно. При этом внешняя поддержка, по сути, является для аравийской монархии критической.
Военная доктрина КСА традиционно исходила из того, что у королевства слишком мало людей и слишком много денег. Как итог, Эр-Рияд при очень массивном оружейном импорте всегда делал ставку на то, что применять оружие будут другие. В качестве традиционного поставщика «легионеров» выступал Пакистан, которому досталась и роль официального хранителя созданного на саудовские деньги ядерного арсенала. Однако всё более откровенный разворот Исламабада на восток существенно обесценил этот альянс — Пакистан отказался от вмешательства в Йемене, несмотря на достаточно мощные просаудовские настроения нынешнего правительства.
В итоге завоёвывать Йемен отправилась достаточно причудливая коалиция из войск нефтяных монархий, в целом вполне придерживавшихся саудовских принципов «военного строительства», достаточно архаичных контингентов в духе Судана и единственного большого светлого пятна на этом фоне — египетских сил. Традиционно зависимому от внешних субсидий Каиру, во-первых, требовались деньги (так, от обвальной девальвации местной валюты страну спасла только саудовская поддержка). Во-вторых, стабильность судоходства в Красном море, как одной из ключевых статей доходов. В-третьих, плацдарм для проекции силы на Африканском роге — в том числе из-за достаточно критичных для Египта планов Эфиопии по развитию гидроэнергетики. При этом, в отличие от Катара, поддерживавшего свергнутый режим Мурси, КСА всегда относилось к «братьям-мусульманам»*, осторожно говоря, критически. В итоге альянс фундаменталистского королевства и антиисламистского египетского режима некоторое время был вполне устойчив.
Однако этот союз дал трещину, как только выяснилось, что «маленькой победоносной войны» у Эр-Рияда не получилось ни в Йемене, ни на нефтяном рынке. В итоге, при формально неисчерпаемых финансовых резервах у королевства всё меньше свободных средств. Так, внутри страны снижены социальные выплаты и зарплаты госслужащих, что, с учётом массивности саудовского госсектора, немедленно отразилось на ситуации в банковском секторе, а с некоторой задержкой неизбежно повлияет на ситуацию в строительстве и торговле. Как следствие, саудовский фондовый индекс упал до кризисных минимумов 2009-го года — иными словами, экономика королевства начинает опасно крениться, и неожиданная сговорчивость Эр-Рияда на последнем саммите ОПЕК является только одним из маркеров нарастающих проблем КСА. Это не могло не сказаться на объёмах субсидий дружественным режимам. По некоторым данным, финансовая помощь Каиру была сокращена или прекращена несколько месяцев назад. При этом низкие цены на углеводороды и продовольствие делают последний гораздо менее зависимым от внешней поддержки, открывая поле для маневра.
Далее, хуситы вполне наглядно показали, что затягивание конфликта чревато в том числе угрозой красноморскому судоходству — хотя «повстанцы» не предпринимают атак на торговые суда, само наличие ПКР на территории Йемена создаёт предпосылки для весьма неприятного римейка «танкерной войны». Между тем, это создаёт угрозы не только для Египта, но и для союзных монархий Залива.
В итоге египетский демарш является лишь вершиной айсберга проблем сколоченной саудитами коалиции. Так, поведение Омана уже изначально было вполне двусмысленным, а последние обвинения Эр-Рияда в весьма хладнокровном отношении союзника к поставкам оружия через пограничный с Йеменом Дофар лишний раз демонстрируют масштабы «многовекторности» Маската. Равным образом, ОАЭ отклоняются от генеральной линии КСА на мирное сосуществование и фактический союз с йеменской ветвью «Аль-Каиды». Иными словами, антихуситский блок всё более превращается в террариум единомышленников.
Вернёмся к Египту. Насколько устойчивым может быть нынешнее потепление между Москвой и Каиром? Египту нужны деньги, оружие и отсутствие шабаша «умеренных террористов» на Большом Ближнем Востоке, кроме всего прочего, превращающего регион в пугало для туристов. Как нетрудно догадаться, в последнем случае позиции Каира совпадают с позицией Москвы, но весьма радикально расходятся с позицией Вашингтона и ситуативных союзников. В этом смысле более или менее долгосрочный разворот в сторону Кремля естественен для нынешнего египетского режима. То, что РФ может стать «удобным» поставщиком оружия, также достаточно очевидно. Вопрос, таким образом, заключается в том, может и готова ли Москва субсидировать потенциального союзника. Объём только американских субсидий дореволюционному Египту составлял $ 3 млрд ежегодно; иными словами, Каир достаточно «дорог». Тем не менее, теоретически Россия вполне способна на сопоставимые затраты, особенно при условии, что значительная их часть будет возвращаться в экономику — Египет весьма крупный рынок не только для оружия, но и для продовольствия и продукции машиностроения.
При этом стратегическая ценность страны несомненна и весьма велика. Это в полном смысле слова ворота в Персидский залив для Европы, одна из немногих критических точек для мирового судоходства, идеальное дополнение для преобладающего влияния в Сирии. Кроме того, это внушительная армия и потенциально очень внушительный рынок. Иными словами, альянс с Египтом стоит своих денег.
Тем не менее, следует учитывать, что ренессанс влияния Москвы в Каире встретит сопротивление, близкое к отчаянному. Для США контроль ключевых точек морской транспортной сети обоснованно является приоритетной задачей; ЕС менее всего хочет столкнуться на своих восточных границах со сплошным «забором» из союзников. Однако в роли главных проигравших выступят, безусловно, саудиты, которым придётся на неопределённый срок расстаться с амбициями региональной «сверхдержавы».
Ближневосточная редакция EADaily
*Террористическая организация, запрещена на территории РФ