Несмотря на значительное падение курса рубля, безвизовые балканские страны — Сербия, Черногория, Македония, Босния-Герцеговина и Албания — остаются для россиян сравнительно недорогими направлениями путешествий. Все эти пять стран уже давно встали на путь интеграции в Евросоюз, но в действительности чем дальше они от вступления в ЕС, за которое ратуют местные элиты, тем более комфортно чувствуют себя их экономики.
Сербия: село опередило город
Если первый визит в Сербию оставил у вас хорошее впечатление об этой стране, то в последующие поездки вы, скорее всего, будете чувствовать себя здесь почти как дома. В плане доброжелательного отношения к гостям Сербия дает много очков вперед почти всем европейским странам — в том числе, потому, что из-за отсутствия моря здесь нет массового «пакетного» туризма, провоцирующего местных жителей относиться к приезжим как к «дойным коровам». Зато представлены практически все программы, подходящие для индивидуальных путешествий: культурно-исторические, экологические, гастрономические, паломнические и т. д. К тому же для многих соотечественников поездка в Сербию будет сопровождаться ностальгическими мотивами: здесь, в отличие от России, можно курить в большинстве заведений общепита, а алкоголь продается круглосуточно.
Сербия — достаточно большая страна, чтобы приехать сюда несколько раз и не повторить один и тот же маршрут, но в любом случае стартовой точкой будет столица страны — Белград. С точки зрения достопримечательностей, он однозначно уступает многим другим столицам Восточной Европы — Праге, Будапешту, Варшаве, Киеву, но главное в Белграде — это не экскурсии по памятникам старины, а сама атмосфера города, который за последние сто лет несколько раз поднимался из руин.
Последние заметные следы НАТОвских бомбардировок Белграда 1999 года — оставленные в память об этой странице недавней истории руины здания Генерального штаба в самом центре города — уже несколько лет вызывают в сербском обществе серьезные споры. Сторонники евроинтеграции настаивают на том, что их нужно снести — якобы руины портят облик города и его привлекательность для туристов, но эта позиция сразу же вызвала протесты тех сербов, которые еще не забыли, что такое «гуманитарная бомбардировка».
Вообще, это вполне типичная коллизия для всех балканских стран, которые еще не вступили в Евросоюз: тесно связанная с евробюрократией элита, активно выступающая за евроинтеграцию, против «доморощенных» политиков, выражающих интересы значительной массы обычных граждан. В Сербии самым узнаваемым из таких политиков является, безусловно, лидер Сербской радикальной партии Воислав Шешель, который в марте этого года был неожиданно полностью оправдан Международным трибуналом по бывшей Югославии, а затем на волне этого успеха его партия получила третье место на выборах в Скупщину (парламент).
Интуитивно понятный носителю русского языка лозунг партии Шешеля «Нечему у Еуропску униjу» постоянно вспоминается в поездках по сербской глубинке. Одно из главных впечатлений от обычной сербской жизни — весьма зажиточные села на фоне не самых благоустроенных городов. Как и большинство других постсоциалистических стран, Сербия пережила масштабную деиндустриализацию, которая критически отразилась на облике бывших промышленных центров. Особенно удручающе выглядит город Крагуевац в паре часов езды от Белграда, где в эпоху Тито был создан один из крупнейших в Южной Европе автозаводов, выпускавший машины семейств Yugo и Zastava (их и сейчас нередко можно встретить в Сербии и соседних странах).
Югославский автопром создавал серьезную конкуренцию западным производителем — «народный автомобиль» из Крагуеваца экспортировался в 76 стран мира. Но с распадом Югославии завод мгновенно потерял внешние рынки, а во время бомбардировок 1999 года была разрушена значительная часть его производственных цехов. В дальнейшем на мощностях предприятия наладили сборку «Фиатов» (в том числе на экспорт), но это не принесло городу больших дивидендов — времена, когда Крагуевац был пятым по уровню жизни в Югославии, остались далеко в прошлом.
Сейчас здесь довольно неплохо развивается туризм, но многие кварталы за пределами центра превратились в настоящие трущобы. Последняя новость из «сербского Детройта»: из-за падения продаж «Фиат» принял решение сократить персонал местного завода на 1500 человек. «Крагуевац в шоке. Паника не только среди работников предприятия, но и в городской администрации, где ожидают серьезные потрясения для местной экономики», — пишет по этому поводу сербская газета «Капитал».
Наоборот, сербское село оставляет впечатление если не процветающего, то крепко стоящего на ногах хозяйства. В этом можно убедиться, проехав по дороге от Белграда на северо-запад, в сторону границы с Боснией — на протяжении десятков километров границы между деревнями здесь почти отсутствуют, а брошенных земель и домов практически нет. Лучший способ познакомиться с достижениями сербского АПК — посетить один из сельских этноресторанов со свежайшими продуктами и смешными по российским меркам ценами (богатый ужин на двоих с вином и местным фруктовым самогоном ракией обойдется примерно в 2 тысячи рублей). Безусловно, сербские аграрии выигрывают от того, что их страна не является членом Евросоюза с его жесткими стандартами — это особенно заметно в сравнении с соседней Венгрией, которая после вступления в ЕС превратилась в одно большое кукурузное поле, огороженное сеткой (кукуруза потом идет на переработку в «экологическое» топливо — биоэтанол).
Македония: изобретение традиций
Для большинства россиян Македония — это абсолютная terra incognita. В эту страну нет прямых авиарейсов из Москвы, она крайне редко появляется в теленовостях (чаще всего — когда наши футболисты играют с местной сборной или клубами), а турагентства практически не предлагают какие-либо программы на этом направлении. Как и в Сербии, здесь нет моря, что автоматически снижает привлекательность страны для основной массы отдыхающих летом, но именно это и определяет привлекательность Македонии для тех, кто хочет максимально уйти от шаблонного туризма. К тому же для въезда в Македонию россиянам не требуется виза (как, впрочем, и в другие балканские страны, упоминаемые в этой статье).
Главное, что стоит посмотреть в Македонии, — это город Охрид, расположенный на берегу самого крупного в Южной Европе озера. Для Балкан Охриское озеро — это как Байкал для России: чистейшая пресная вода, уникальные эндемичные виды рыб и, что особенно радует, не слишком развитый массовый туризм. Безусловно, летом Охрид — это достаточно оживленное место, но в сравнении с курортами Адриатики или Эгейского моря, до которых отсюда можно добраться за несколько часов, людей здесь совсем немного.
Основные достопримечательности Охрида связаны с именами славянских просветителей Кирилла и Мефодия и их учеников — Климента и Наума, которые, как считается, и создали кириллицу. По легенде, раньше в Охриде было 365 православных храмов — по числу дней в году. Сейчас их осталось значительно меньше, но практически все они имеют историю в несколько сотен лет. Еще в 1979 году Охрид был внесен в список всемирного наследия ЮНЕСКО, что определило будущее города — здесь практически нет уродливой многоэтажной застройки, торговых центров с транснациональными брендами и шумных магистралей.
Самый простой способ добраться до Охрида — самолетом из Белграда (всего 50 минут). Но можно выбрать и более долгий путь — автобусом с ночевкой в македонской столице Скопье, которая дает исчерпывающее представление о том, что такое современная Македония — страна, уже четверть века находящаяся в поисках собственной идентичности. Как известно, по настоянию Греции, которая считает себя главным претендентом на наследство исторической Македонии, на международном уровне это государство называется «Бывшая югославская республика Македония». А внутри страны существует достаточно серьезная тенденция к дезинтеграции, поскольку больше четверти ее населения составляют албанцы (основное славянское население по языку и культуре близко к болгарам). Типичный городской пейзаж страны — соседство православных храмов и мечетей, а в местах компактного проживания албанцев даже чек в ресторане вам пробьют на албанском языке.
Поэтому властям Македонии приходится на ровном месте изобретать «тысячелетнюю традицию». Главные национальные герои страны — это, разумеется, Александр Македонский, болгарский революционер Гоце Делчев, погибший в борьбе за независимость Македонии от Османской империи, и знаменитая католическая монахиня, албанка мать Тереза, родившаяся в Скопье. В принципе, в таком историческом «винегрете» нет ничего плохого, если бы он не принимал форму монументальной пропаганды. Весь центр Скопье уставлен циклопическими по меркам небольшого балканского города памятниками, и это смотрится тем более нелепо, что за его пределами начинается самая обычная балканская «дыра». Так что обилие бронзовой скульптуры не настраивает гостя Скопье на патетический лад, а скорее наводит на подозрения, что родственники или друзья местного мэра владеют мастерской художественного литья.
В целом Македония не оставляет впечатления зажиточной страны, хотя по уровню ВВП на душу населения (по версии МВФ) в прошлом году она даже несколько опережала Сербию (14 тысяч против 13,7 тысячи долларов). Но, несмотря на невысокий уровень жизни, даже беглый взгляд на эту страну позволяет сделать вывод, что ее правительство всерьез стремится развивать инфраструктуру, поскольку это принципиально важно для государства, не имеющего выхода к морю. Например, параллельно узкой горной дороге из Скопье в Охрид сейчас строится новая магистраль, которая обеспечит более простой доступ не только к главному летнему курорту страны, но и к крупнейшему центру зимнего отдыха — горнолыжному курорту Маврово. Кроме того, пару лет назад Македония выражала желание поучаствовать в строительстве газопровода «Турецкий поток» и в связи с этим быстро столкнулась с перспективой собственного «майдана» — считается, что именно с этим обстоятельством были связаны массовые акции протеста, состоявшиеся здесь в прошлом году.
Албания: крах стереотипов
Большинство россиян имеют об Албании такие же стереотипные представления, как и о республиках Северного Кавказа: здесь похищают людей, правит организованная преступность, в порядке вещей кровная месть, да и вообще зачем туда ехать? Но если внимательно изучить информацию о современной Албании, которая уже с избытком доступна в рунете, то сразу становится понятно, что смутные времена для этой страны остались в ее собственных «лихих девяностых», когда здесь была полная анархия. В то же время ряд репортажей из сегодняшней Албании сразу напоминает о российском Кавказе, прежде всего о Дагестане: беспорядочная застройка, вездесущая торговля, хаос на дорогах, местами очень грязно, но все это окупается низкими ценами и душевным населением.
Реальность показала, что руководству Дагестана (да и других кавказских республик) на деле есть чему поучиться у Албании — хотя еще совсем недавно эта страна была в полном смысле слова нищей. Нельзя сказать, что за последние годы здесь случилось «экономическое чудо», но с точки зрения эффективности использования собственных ресурсов Албания производит очень мощное впечатление. Прежде всего, здесь обрабатывается буквально каждый клочок земли, хотя уровень жизни села остается низким — на албанских дорогах постоянно попадаются крестьяне то на ишаках, то на допотопных мотороллерах. Однако сами дороги, как правило, содержатся в очень хорошем состоянии, в том числе санитарном — мусор в Албании, конечно, встречается, но не в таких катастрофических количествах, как на фото десятилетней давности. В плане чистоты нынешняя Албания точно даст сто очков вперед Дагестану, утопающему в мусоре.
Как и любая другая страна на Балканах, Албания буквально напичкана разными достопримечательностями, которые пока — к счастью для самостоятельных путешественников — не стали местом постоянного паломничества больших туристических групп. Знакомство с историческими памятниками Албании лучше всего начинать с двух городов-крепостей из списка ЮНЕСКО — Берата и Джирокастры, где отлично сохранилась как традиционная архитектура Османской империи, так и атмосфера тех времен. В Берате, например, можно за смешную сумму (25 евро в день) снять старинный каменный дом прямо в крепости на вершине холма, с которой открывается невероятный вид на окрестные горы. Одна из них при социализме была украшена именем тогдашнего албанского вождя Энвера Ходжи — Enver, которое уже в более поздние времена переделали в английское слово Never (никогда).
Эпоху социализма в Албании многие вспоминают с нескрываемой ненавистью — страна была полностью закрыта от внешнего мира, что во многом и определило ее огромное отставание от остальной Европы. «Остались ли еще памятники Энверу Ходже?» — спрашиваю я у таксиста на смеси всех известных мне языков (многие албанцы неплохо владеют итальянским, но с английским существенно хуже). «Капут монумэнти!» — радостно отвечает он.
В то же время от времен социализма у албанцев (прежде всего у старшего поколения) осталось очень хорошее отношение к России — до того, как Ходжа обвинил Никиту Хрущева в оппортунизме, Советский Союз был одним из главных партнеров страны и до сих пор ассоциируется с техническим прогрессом и культурой мирового масштаба. «В школе я учил русский язык, но тогда ни с кем нельзя было говорить на иностранных языках, поэтому я вел дневник на русском», — рассказывает на английском пожилой албанец, с которым мы разговорились на улицах Берата. Спустя почти полвека он мало что помнит по-русски, но «Белеет парус одинокий» и «Союз нерушимый республик свободных» рассказывает без запинки.
Несмотря на очень незначительные контакты между Россией и Албанией, здесь все же есть небольшая русская диаспора — в основном это наши соотечественницы, которые вышли замуж за албанцев. Москвичка Вера Филимонова, автор популярного блога об Албании, говорит (см. специальное интервью для EADaily), что ей было очень сложно убедить даже близких людей в том, что это вполне безопасная страна, в которой стоит побывать: «Разрушение стереотипов об Албании — очень длительный процесс. Поэтому чтобы получить удовольствие от путешествия в Албанию, нужно как следует подготовиться в смысле получения объективной информации. Туристы, которые так поступают, действительно узнают страну и остаются очень довольны поездкой. В Албанию можно приезжать много раз: здесь достаточно потайных уголков, о которых даже я после шести лет жизни в этой стране узнаю до сих пор».
Черногория: изнанка инвестиционного бума
Из пяти балканских стран, которые еще не стали членами Евросоюза, Черногория — точнее, ее прибрежная часть — производит, пожалуй, самое неоднозначное впечатление. Последний раз до недавней поездки по Балканам я был в этой стране в 2007 году, и те изменения, которые в ней произошли, нельзя назвать однозначно положительными. Да, с точки зрения уровня развития массового туризма Черногория шагнула значительно дальше, чем другие страны, о которых идет речь в этой статье, но нельзя сказать, что это пошло на пользу ее обычным жителям.
Десять лет назад Черногория была тихой, чуть ли не патриархальной страной. Конечно, туристов здесь было немало и раньше, а главный черногорский курорт Будва никогда не отличался особым эстетизмом, но сейчас местное побережье представляет собой настоящую инвестиционную вакханалию — повсюду строятся гостиницы, громадные по местным меркам торговые центры, заправки и т. д.
Обратная сторона притока капиталов — значительный рост стоимости жизни при весьма скромных доходах. Средняя зарплата в Черногории — порядка 400 евро, и это вроде бы не так мало, учитывая традиционно невысокие в Южной Европе цены на продукты. Но стоимость услуг ЖКХ, транспорта и, как говорится, прочие расходы в Черногории уже на совершенно европейском уровне — например, съездить из Будвы на автобусе в соседний город Котор, внесенный в список памятников ЮНЕСКО, стоит 3,5 евро, обед в прибрежном ресторане на двоих — 50 евро и т. д.
Еще одна неприглядная сторона инвестиционного бума — варварское отношение к природе, особенно вопиющее потому, что протяженность черногорского побережья Адриатики и так невелика, всего 200 километров. «Недавно в Будву приезжал человек, который здесь не был здесь много лет, и он не узнал города, — рассказывает местный фотограф Андрия Алексич. — Там, где еще лет 15 назад город заканчивался, теперь стоят гостиницы и виллы. Раньше мы с семьей любили ходить в один парк у моря, но недавно в нем построили элитный коттеджный поселок за забором. Это очень по-черногорски: у нас мало кто думает о будущем, все хотят заработать сегодня».
По сути дела, Черногория сейчас «вкушает» отложенные последствия решения не создавать собственную финансовую систему, которое было принято властями страны еще в первой половине 1990-х годов, когда она входила в конфедерацию с Сербией (так называемая Союзная республика Югославия). После того, как в Сербии началась гиперинфляция динара, черногорцы явочным порядком перешли на расчеты в немецкой марке, а затем и в евро, не утрудив себя самостоятельной валютой и после окончательного отделения от Сербии в 2006 году.
В результате страна обладает лишь видимостью суверенитета — наглядным подтверждением этого стало вступление Черногории в НАТО в конце прошлого года, состоявшееся без какого-либо референдума. А о том, как живется обычным гражданам Черногории, свидетельствует такой сюжет. Десять лет назад черногорцы относились к своим соседям-албанцам исключительно с иронией, рассказывая о них анекдоты в духе «албанец без мерседеса не есть настоящий албанец» и вспоминая о том, как албанцы приезжали в Черногорию за продуктами даже в тот момент, когда страна находилась под международными санкциями. Теперь ситуация в принципе изменилась: в черногорских городах на каждом шагу можно встретить объявления, предлагающие однодневные поездки в Албанию за покупками — цены на вещи и продукты у соседей существенно ниже.
Отношение к русским за последние десять лет в Черногории сильно изменилось: если раньше мы были в этой стране желанными гостями, то теперь в россиянах, скупающих черногорскую недвижимость, видят чуть ли не главную причину роста цен на все остальное. Однако это не пугает соотечественников: русская речь в Черногории звучит на каждом шагу, особенно в Будве, которая вечером практически ничем не отличается от наших черноморских курортов. В ответ на мой вопрос, неужели наших не останавливает курс евро, Андрия Алексич открывает секрет Полишинеля: после того, как рубль упал, всем, кто работает в сфере туристического сервиса, пришлось резко снижать цены на свои услуги — и его фотосессии, которые заказывают в основном россияне, не исключение.
Босния-Герцеговина
Крайне противоречивое впечатление оставляет и Босния-Герцеговина, наиболее сильно пострадавшая от войн периода распада Югославии. Ситуацию в этой стране можно описать известной парадоксальной формулировкой: еще недавно она стояла на грани пропасти, но затем сделала большой шаг вперед. Большое количество туристов, посещающих столицу Боснии Сараево и город Мостар, где находится знаменитый османский мост XVI века, не должно вводить заблуждение: эта страна еще долго будет возрождаться после войны.
Исторический центр Сараево восстановлен практически полностью — следы пуль и осколков на домах заметны только ближе к окраинам города, где дома австро-венгерского периода сменяет застройка социалистической эпохи. Но о войне здесь теперь всегда будут напоминать многочисленные мусульманские кладбища, разбросанные по всему городу. В Мостаре же реконструкция коснулась только небольшого района, посещаемого туристами, включая и сам мост, который был взорван хорватской армией, но в дальнейшем восстановлен и включен в список ЮНЕСКО. За пределами этого квартала — разруха и нищета.
Как и другие балканские страны, Босния компенсирует низкий уровень жизни отличным гостеприимством с турецким колоритом — местное мусульманское население славяне только по языку, а не по культуре. Туристов здесь, конечно, не носят на руках, но для страны, фактически находящейся под внешним управлением, они являются одним из главных источников поступлений валюты. Однако продемонстрировать какие-то экономические успехи Босния-Герцеговина за два послевоенных десятилетия так и не смогла — безработица в стране стабильно держится на уровне более 40%. Тем не менее, и здесь элиты мечтают о евроинтеграции — в феврале Босния-Герцеговина подала заявку о вступлении в Евросоюз, хотя реальные перспективы этого еще более призрачны, чем у Украины.
Николай Проценко