Еще более усиливший свои позиции в Турции после подавления попытки военного переворота Реджеп Тайип Эрдоган продолжает укреплять взаимоотношения с еще недавно воспринимаемыми как противники и враги Израилем и Россией. Ради этого турецкий президент готов пойти на извинения перед РФ, запускать легенду о том, что ее СУ-24 был сбит не по вине турецкого руководства, а по инициативе конкретных, причем отнюдь не высокопоставленных, военных, в итоге оказавшихся мятежниками, и даже откровенно «сливать» бывшего премьер-министра Ахмета Давутоглу. Последний признался, что именно он подписал инструкцию, которая дала возможность турецким летчикам сбивать не только сирийские, но и любые другие самолеты, пересекающие воздушную границу республики. Таким образом, с одной стороны, Эрдоган снимает с себя вину за произошедшее, а с другой — ничем не рискует в чисто организационном плане — Давутоглу уже не глава правительства. В этой связи особый интерес представляет собой текущий этап взаимодействия Анкары с Тель-Авивом и Москвой в новых реалиях.
Во-первых, три страны связывает газ. Выгода от строящегося «Южного потока» и возможного строительства трубопровода из израильского месторождения Левиафан такова, что, как мы увидели, вполне можно поступиться и личным престижем, и предыдущими внешнеполитическими ориентирами. Что касается последних, то речь, соответственно, идет о консенсусе по Сирии и отказе от серьезной поддержки движения ХАМАС. Судя по массовому шельмованию турецких военнослужащих, так или иначе проявивших себя на сирийском театре, которое началось еще до резонансного госпереворота, когда было уволено несколько высокопоставленных офицеров разведки, отвечавших за Сирию, и продолжено с гораздо большим размахом после, Эрдоган готов здесь уступить. А, учитывая масштабные репрессии в отношении турецкого армейского начальства, известного по борьбе с курдами, скорее всего, уступка будет именно в отношении курдских территорий. Анкара вынуждена будет смириться с объединением анклава Африн с остальной частью автономии Рожава. Примечательно, что уступки придется делать Турции и в Палестине. Несмотря на извинения израильтян за инцидент с «Флотилией свободы», Анкара хорошо понимает, что ей придется выполнить и израильские условия, такие как отказ от антиизраильской пропаганды в СМИ, а также закрытие командного пункта движения ХАМАС, действующего на турецкой территории. При этом Тель-Авив не против дать возможность туркам помочь палестинцам не словом, а делом — в частности, обговорить с ними вопросы поставок продовольствия, медикаментов и других товаров первой необходимости в Сектор Газа. Что касается исков турецких граждан в отношении израильских солдат, участвовавших в пресечении прорыва «Флотилии свободы», то этот вопрос уже практически решен — родственники десяти убитых турецких граждан получат 20 миллионов долларов в качестве компенсации.
Интересно, что эта уступка для Эрдогана — отнюдь не признак слабости, а самый что ни на есть мудрый и реалистичный ход. Именно она поможет ему вернуться в ближневосточную политику, из которой Турция оказалась временно выброшенной разрывом с ключевыми игроками — Израилем, Россией и Сирией, а также серьезным ухудшением отношений с Ираном. Такая стратегия, рассчитанная на содействие Соединенных Штатов и ЕС, себя не оправдала — США предпочли в итоге поддержать курдов — мало того, что сирийских, так еще и турецких, не приветствуя жестких карательных действий армии Турции. Изначально играя на противоречиях США и России, Эрдоган вскоре столкнулся с аморфным, а затем и вполне гласным и определенным соглашением о координации действий Москвы и Вашингтона в Сирии. Единственные игроки, с кем союз Турции до сих пор крепок — это монархии Персидского залива, однако этих полностью зависимых от США государств явно недостаточно для построения какой-то вменяемой ближневосточной политики. В случае улучшения отношений одновременно с Москвой и Тель-Авивом, эта проблема у Эрдогана немедленно снимается.
Интересно, что сразу же после первых известий о замирении Турции с Израилем и Россией, в Анкаре и Стамбуле произошла попытка военного переворота под руководством ориентированных на США военных. Неудача данной акции, независимо от того, кто ее архитектор — Вашингтон или сам Эрдоган, повлечет за собой неминуемое падение влияния Соединенных Штатов в Турции и, как следствие, попытки руководства республики сменить вектор движения с западного на ближневосточный и, возможно, евразийский. При этом пантюркизм, разумеется, также останется в турецких внешнеполитических ориентирах на традиционно закрепленном за ним месте. В этом контексте достаточно пикантно выглядит заявление министра иностранных дел России Сергея Лаврова о возможности присоединения РФ к Совету тюркоязычных государств. Очевидно, что речь идет лишь о прощупывании почвы, однако подобные инициативы могут оттолкнуть от Москвы, вновь связывающей себя всеми возможными узами с Турцией не только ее «форпост на Южном Кавказе» Армению, но и Иран.
К слову, данное внезапное «сердечное согласие» на Ближнем Востоке наиболее сложно и неоднозначно воспринимается в ИРИ. С одной стороны Исламская Республика заинтересована в укреплении отношений с Турцией, имея с ней мощные экономические связи, с другой — Анкара и Тегеран все время сирийского противостояния находились на разных его фронтах. Изоляция Турции Ирану была в целом на руку, учитывая ее поддержку радикальных суннстских и пантюркистских группировок, противостоявших правительству Башара Асада. Однако Эрдоган, готовый на уступки и эти самые уступки делающий, Тегерану мог бы быть очень кстати.
При этом у Ирана остается инструмент давления на Турцию. Недавно Исламская Республика, Грузия, Армения, Болгария и Греция начали консультации по созданию транспортного коридора, который, минуя турецкую территорию, пройдет через Армению и Грузию, а далее, по Черному морю достигнет Болгарии и Греции, откуда будет продолжен в Европу. Очевидно, что сейчас всерьез говорить о данной транспортной артерии не имеет смысла, однако в перспективе она может не только составить конкуренцию коридору Европа-Кавказ-Азия, проходящему через Турцию, но и вообще оставить ее без иранского транзитного товаропотока. К слову, в случае готовности Анкары к компромиссам и дальнейшего улучшения ее отношений с Тегераном, она аккумулирует практически все ближневосточные газовые маршруты, став главным и едва ли не единственным транзитером местного газа и других товаров в Европу.
Турецко-израильско-российское сближение выглядит весьма солидно, учитывая военную мощь, политическое влияние и экономические возможности трех государств. Вместе с тем, понимая принципиально разные центры силы, к которым примыкают Москва, Анкара и Тель-Авив, вряд ли стоит говорить о сложении какого-то нового полюса. Наличие таких игроков, как Соединенные Штаты, монархии Персидского залива и Иран, делают новое сближение исключительно полезным для каждого из его участника, но при этом не меняющим общей расстановки сил. В результате Турция из загнанного зверя, утратившего всех сколько-нибудь значимых союзников и партнеров, сможет вновь вернуться в экономику и политику Ближнего Востока — но только взамен на адекватность и обдуманность своих действий, умеренность аппетитов и понимание последствий тех или иных решений.
Антон Евстратов, специально для EADaily