Прошедший в польской столице 8−9 июля саммит НАТО, ставший крупнейшей в истории организации встречей, многие эксперты поспешили назвать исторической вехой в развитии блока и его отношений с Россией. Однако итоги данного мероприятия по своей сути были уже предрешены давно, а варшавские переговоры стали лишь своеобразной кульминацией деятельности Альянса последних лет. Вряд ли кто-то ожидал, что руководство НАТО, а также многочисленные страны сателлиты ведущих государств Запада в корне изменят свое видение безопасности в мире, а диалог с Россией станет более конструктивным. Поэтому и решения, которые были приняты в Варшаве не стали ни для кого откровением, хотя они действительно свидетельствуют о том, что теперь Североатлантический альянс уже официально решил перейти на новый уровень противостояния с Россией. И сколько бы генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг не говорил о том, что «холодная война канула в историю, и она должна остаться историей», действия блока, объясняемые стремлением «обеспечить безопасность его участников», говорят об обратном. В подобных условиях итоги нынешнего саммита не могли не затронуть Белоруссию и ее военно-политические отношения с Россией, которые в последнее время все больше стали вызывать определенные вопросы.
На встрече в Варшаве, куда приехали более 2000 делегатов из 65 стран, как известно, был принят ряд решений, который должны волновать официальный Минск хотя бы потому, что он официально связан военными договоренностями с Москвой. Хотелось бы напомнить, что наиболее спорным и фактически меняющим основополагающий акт Россия — НАТО 1997 года, по которому альянс брал на себя обязательства не размещать значительные военные силы на территории новых членов, стало решение о размещении в Восточной Европе четырех новых батальонов Альянса. Дополнительные 4000 человек должны будут появиться в Литве, Латвии, Эстонии и Польше уже в следующем году. И хотя в НАТО говорят о соблюдении всех ранее достигнутых договоренностей (батальоны будут размещены на ротационной основе и не станут постоянными, что фактически запрещено актом 1997 года), на деле это означает решение Альянса продолжить политику конфронтации с Москвой. При этом формальным объяснением происходящего, как и предполагалось, стала эфемерная угроза со стороны России странам Прибалтики и Польши, а также ситуация на Украине, вину за которую Запад упорно возлагает на Кремль.
Вместе с решением и дальше двигаться на Восток в Варшаве пришли к еще одной немаловажной договоренности. Между НАТО и ЕС было подписано соглашение о военном сотрудничестве, при том, что официально у Евросоюза нет общей армии. И, по всей видимости, это означает, что единые европейские вооруженные силы должны будут рано или поздно появиться на континенте (если, конечно, ЕС к тому времени не исчезнет с политической карты мира), а потому Альянс заранее готовит почву для контроля над ними. Об этом говорят, в том числе, и основные стратегические направления двухстороннего сотрудничества: «противостояние гибридным угрозам» (значит, России), усиление совместного сотрудничества в военно-морской сфере (то есть, возможность появления единой флотилии в Черном море), проведение совместных операций, разработка «взаимодополняющих многосторонних проектов» в сфере укрепления оборонного потенциала ЕС и НАТО, а также развитие оборонной промышленности и финансирование оборонных исследований. К слову, последнее, по всей видимости, продолжает оставаться главным стимулом для поддержания истерии вокруг России — деньги нужны всем.
В свете принятых на саммите документов и многочисленных обвинений России в агрессии, казалось бы, в Белоруссии должны были быть взволнованы растущей деятельностью как самого Альянса, так Польши, которая фактически стала натовским куратором по белорусскому вопросу. Причем о том, что с Минском теперь планируют говорить не напрямую, а через Варшаву, стало понятно уже давно, что подтвердил накануне саммита и польский министр иностранных дел Витольд Ващиковский. На пресс-конференции перед началом встречи он совершенно недвусмысленно высказался о том, что Польша намерена выступить посредником в сближении Белоруссии с НАТО, так как он и партнеры по Альянсу видят позитивные изменения со стороны Минска по отношению к странам, входящим в блок. Однако на деле оказалось, что в Минске не испытывают какого-либо серьезного волнения по поводу происходящего и, похоже, готовы принять предложенные Альянсом правила игры.
Дело в том, что в последнее время заявления белорусского руководства и его действия стали говорить о том, что в Белоруссии видение дальнейшего сотрудничества с НАТО все больше стало отличаться от российского. Об этом свидетельствуют как прямые, так и косвенные факты. Например, в отличие от российских СМИ, в белорусских сегодня сложно найти открытую критику натовской политики в Восточной Европе. Более того, накануне саммита местные средства массовой информации и вовсе опубликовали множество статей и интервью с польскими и литовскими дипломатами, которые не просто убеждали в необходимости сотрудничества между сторонами, но и открыто называли восточного соседа агрессором. Еще несколько лет назад появление на страницах государственных СМИ таких высказываний было невозможным, а сегодня они стали обыкновенным атрибутом местной пропаганды. Более того, не оставляют сомнения в постепенно изменяющейся политике белорусских властей и их заявления, которыми было заполнено информационное пространство как раз накануне саммита. Например, во время своей встречи 6 июля с временным поверенным в делах США в Белоруссии Скоттом Роландом Александр Лукашенко недвусмысленно заявил, что его страна не будет иметь полноценной политики без нормализации отношений с Соединенными Штатами, от руководства которых в Минске ждут реализации некой «доброй воли». Эти слова могли бы стать еще одним ничего незначащим высказыванием главы республики, если бы следом за ними не последовало заявление белорусского министра иностранных дел Владимира Макея. Буквально накануне саммита НАТО глава внешнеполитического ведомства республики впервые за долгие годы не стал обвинять Альянс в попытке навязать белорусам свою политику и выразил «понимание логики партнеров (НАТО — П.Ю.)» при размещении дополнительных сил в Восточной Европе. О том, какая это логика Владимир Макей не уточнил, однако и этого было достаточно, чтобы понять — сегодня белорусская позиция в отношении НАТО перестала быть прежней, а термин «российская угроза», которую повсеместно насаждают на Западе, уже нашел свое отражение во внешнеполитической деятельности белорусского государства.
Необходимо отметить, что как бы в НАТО не считали, что Белоруссия и Россия являются единым целым с военно-политической точки зрения, это не означает, что в Минске считают точно также. Белорусские власти, официально не приветствуя расширение НАТО на Восток, а также появление в странах Восточной Европы американской системы ПРО, не просто смирились с происходящим, но и уже готовы рассмотреть варианты того, как можно внедриться в изменяющуюся систему международных отношений в регионе. Подобная мимикрия, которая стала отличительной чертой белорусской внешней политики последнего времени, абсолютно не укладывается во внешнеполитическую линию России. Однако, что самое поразительное, в российской столице продолжают смотреть на происходящее сквозь пальцы. И дело здесь скорее не в том, что в Кремле уверенно контролируют ситуацию и в любой момент могут на нее повлиять, а в том, что в Москве перестали считать белорусский вопрос значимым в современной повестке дня. В данном случае необходимо отметить, что излишняя самоуверенность уже стоила российской дипломатии Украины, и считать, что Белоруссия никуда не денется, так как зависит от российских углеводородов и рынка сбыта, сегодня крайне опрометчиво. Нынешний саммит и события вокруг него прекрасно продемонстрировали, что у России практически не осталось союзников в регионе, а белорусская внешняя политика формально заявила о своей независимости от российской. Из-за невнятного отношения к себе со стороны Москвы, белорусы уже в самое ближайшее время могут стать на путь не только сближения с ЕС и США, но и в перспективе с НАТО. И последствия такого развития событий будут крайне негативными не только для Белоруссии, но и для России.
Павел Юринцев