На 8−9 июля 2016 года в Варшаве запланировано проведение очередного саммита НАТО. Место проведения саммита имеет не только символическое, но и сугубо практическое значение. Стратеги США именно Польше отводят ключевую роль в поясе приграничных с Россией государств — своего рода мини-НАТО, призванного сыграть «сдерживающую» роль против России. Этому аналогу антисоветского «санитарного кордона» 1920-х годов эксперты США из Центра анализа европейской политики (CEPA) недавно даже дали определение: «прифронтовые государства».
Аналогичным образом прямой намек на уготованную им роль содержится и в кодовом обозначении учений НАТО «Анаконда-16», прошедших с 7 по 17 июня в Польше и Прибалтике. Место проведения учений опять же значимо с точки зрения той функции, которую в США собираются придать конкретно Польше в конфронтации НАТО с Россией. Напомним, что после того, как во время Гражданской войны в США 1861—1864 годов стратегия нанесения поражения мятежному Югу посредством прямых вторжений провалилась, северянами был избран долговременный план «Анаконда» для постепенного окружения и сдавливания кольца вокруг Конфедерации с рассечением ее на части. Стратегия «Анаконда» тогда полностью увенчалась успехом. Планируемый США с центром в Польше передовой военный союз призван изображать сдерживание и оттеснение России по аналогии с планом «Анаконда».
На протяжении последней четверти века посредством восточной экспансии НАТО и Европейского союза (ЕС) Запад создавал для себя континентальное направление собственной безопасности. Сейчас США, консолидировав завоеванные ранее позиции, приступают к следующему этапу наступления, ключевую роль в котором они отводят Польше и консолидированному вокруг нее на антироссийской основе региональному военному союзу.
Почему США выбирают именно Польшу для ключевой роли в продолжающейся экспансии на Восток, споткнувшейся о сопротивление России на Украине? Ведь Польша в регионе на протяжении последних трех веков приобрела себе репутацию традиционной жертвы геополитики. Очевидно, что геополитическую жертвенность пытаются компенсировать и самокомпенсировать особой ролью Варшавы в новейшую эпоху. Разумеется, при этом Соединенные Штаты, как это стало уже обычным в Европе, должны будут участвовать в руководстве и финансировании подобного военного союза формально с Польшей во главе. Иначе без американского руководства дело будет искажено национальными трениями в регионе, отягченными историческим опытом, в том числе, и опытом самой Польши.
Стратегия Америки в холодную войну основывалась на системе привилегированных отношений с ключевыми государствами в системе сдерживания СССР. В Азии это были Япония и Южная Корея; в Европе — Германия и Италия, в Азии — Турция, а на Ближнем Востоке — Израиль. Аналогичным образом сейчас в США хотели бы повторить подобный опыт с Польшей.
Подобное решение обусловлено рядом обстоятельств. Так, например, американское военное присутствие в Европе за последнюю четверть века сократилось с 340 тыс (на момент окончания холодной войны) до примерно 30 тыс в 2015 году. Нарастить быстро обратно прежнюю численность у США нет возможности. Поэтому идея мини-НАТО в Центральной и Северной Европе находит свое оправдание в Вашингтоне в утверждении, что США из-за ресурсных ограничений и растущего числа проблем в других частях мира, в частности, на Дальнем и Ближнем Востоке, не в состоянии сами наращивать свое военное присутствие в регионе. Рост военного присутствия здесь может оказаться дорогостоящим мероприятием для Соединенных Штатов. Поэтому США определяют Польшу в качестве своего заместителя по поддержанию региональной безопасности, предварительно напугав регион украинским кризисом. Альтернативой может стать отказ США от выбранной ими после Второй мировой войны роли гегемона в Европе. Этого в Вашингтоне, строящего глобальную империю, никак не хотят.
Современная государственная идеология Польши построена вокруг идеи «воссоединения» с Западом. Но для предписанной Вашингтоном функции одного этого явно недостаточно. С точки зрения Вашингтона, Польша должна приложить больше усилий, чтобы приобрести потенциал сдерживания и позиционирования своих сил вдоль своей восточной границы. НАТО после агрессии против Югославии официально «переосмыслило» зону своей ответственности, выйдя за пределы коллективной обороны. Вместо защиты территории, НАТО расширило свои задачи вне зоны своей ответственности, осуществляя на практике функцию глобальной гегемонии США. Ведущие европейские державы НАТО признали предложенный им из Вашингтона отказ от акцента на территориальной обороне и приняли рост экспедиционных возможностей. Изменение стратегии безопасности НАТО в Европе позволило европейским союзникам по НАТО сократить свои расходы на оборону, но при этом без существенного наращивания своих экспедиционных возможностей. Польша же, участвуя в заморских экспедициях НАТО, тем не менее, продолжала делать акцент на своей территориальной обороне.
Участие Польши в заморских экспедициях вызвало определенную негативную реакцию общественного мнения в стране, поскольку существенные ресурсы растрачивались без роста территориального оборонного потенциала Польши. Это сказалось, например, в отказе Польши участвовать в военных операциях НАТО в Ливии в 2011 году.
Вооруженные силы Польши за прошедшую четверть века прошли путь от армии в 350 тыс человек, комплектуемой по призыву, до профессиональной армии в 100 тыс военнослужащих. Малая численность армии и резерва встретила критику в современной Польше. Поэтому в Польше недавно было объявлено о формировании войск территориальной обороны. Подобное решение, фактически, связано с намерением увеличить резерв для действующей армии. За исключением Польши все страны создаваемого США «оборонительного пояса» имеют лишь небольшие постоянные вооруженные силы и малые резервы. Единственным исключением здесь является не входящая в НАТО Финляндия, которая имеет мобилизационный резерв в 230 тыс военнослужащих запаса. В мае 2015 года Финляндия ненавязчиво напомнила об этом резерве, когда в СМИ разошлась информация о готовности властей разослать повестки 90 тыс финских резервистов.
Сейчас некоторые члены НАТО в регионе Центральной и Восточной Европы отреагировали на кризис на Украине. Так, например, Литва вновь вернулась к призыву на военную службу. Все страны Прибалтики повысили уровень своих расходов на оборону. Польша еще до начала кризиса приступила к реализации амбициозного плана модернизации своих оборонных возможностей, который включает развитие системы ПВО, приобретение ракет класса воздух-поверхность, ударных и транспортных вертолетов, а также новейших дизель-электрических подводных лодок. С опорой на приобретенную американскую систему Patriot, поляки завели речь об общем региональном подходе к ПРО. Предлагается, чтобы Польша своими Patriot защищала не только себя, но и другие страны, прежде всего — Прибалтику.
Опора на территориальную оборону по-польски означает, что Польша должна организовать свои вооруженные силы, сосредоточившись на сценарии сухопутной войны с Россией. Для этого Польше, по замыслу Вашингтона, придется сосредоточиться не только на своей собственной территориальной обороне, но и на координации территориальной обороны всего региона. В этой связи Соединенным Штатам предстоит инвестировать серьезные военные ресурсы и направить достаточный персонал именно в Польшу. Варшава добивается, чтобы Польша получила особый статус для оборонной промышленности США. И без этого Польша стала одним из основных покупателей военной техники США в Европе. Однако прямые инвестиции США в оборонные компании в Польше пока остаются на более чем низком уровне. По замыслу Варшавы, наоборот крупные американские инвестиции в оборону способствовали бы общему технологическому развитию Польши. Поэтому в интересах создаваемого военного союза США следует оказать полный спектр услуг Польше и ее союзникам в регионе, включая не только военную помощь, но и экономическую, политическую и дипломатическую поддержку. Продолжится политика превращения Польши в витрину региона. Таковой она уже стала в большей мере для Украины, в меньшей — для Белоруссии.
Антироссийскую стратегию занятого США в Центральной и Восточной Европе буфера и союзных США пограничных государств в 2014 году озвучил на аналитическом ресурсе Stratfor американский политолог Джордж Фридман. Сейчас мы наблюдаем претворение этой стратегии с некоторой существенной вариацией в части подключения Северных стран, ключевые из которых не принадлежат к НАТО. Речь идет о Швеции и Финляндии.
Сейчас «санитарная» пограничная линия полуокружения России со стороны Европы, по замыслу стратегов из Вашингтона, состоит из двух групп: северной — это скандинавы + Финляндия и северо-западной — это Польша + три прибалтийские страны. В идеале линия должна быть непрерывной до Румынии. Однако сейчас в этой линии имеется разрыв из-за особой позиции Венгрии, и условной — Словакии и Чехии, настроенных на соглашение с Россией вместо конфронтации. Разрыв не позволяет территориально соединиться враждебной России Румынии с Польшей. Еще далее на юг, по определению Джорджа Фридмана, в антироссийском фронте должны были присутствовать Азербайджан, Турция и Болгария, но здесь сейчас начинают работать обстоятельства другого порядка, вызванные интересами относительно самостоятельного турецкого игрока. Впрочем, недавнее обострение в Нагорном Карабахе дает США надежду вовлечь в антироссийский союз и Азербайджан. С другой стороны, энергетическая стратегия Евросоюза, направленная против России, требует сохранения относительной стабильности на возможном пути иранского газа на южном отрезке антироссийской дуги.
Таким образом, страны, определенные США в антироссийский пограничный кордон Европы и НАТО, до сих пор не составляют единый военный союз. На это есть ряд весьма существенных причин. Историческая память и в Швеции, и в Польше сохраняет воспоминание об обиде, нанесенной Россией этим странам в виде геополитических поражений в ХVIII веке, для Польши дополнительно и в ХХ веке. Это является стимулирующим союз фактором. Однако Швеция с начала ХIХ века предпочитала действовать против России из-за кулис своего нейтралитета. Поэтому не существует никаких доказательств, что Швеция готова отойти от подобной роли и встать в более решительную военную позицию.
Кроме того, необходимы существенные политические средства для соединения Северной (шведской) и Северо-Западной (польско-прибалтийской) групп. Такие возможности создают, с одной стороны, особые финансово-экономические отношения прибалтов со скандинавами, прежде всего со шведами, а эстонцев — с финнами. Предоставленные самим себе прибалтийские страны не доверяют друг другу, и их сотрудничество не идеально. Польша и Эстония единственные страны из создаваемого антироссийского военного пояса тратят 2% от своих ВВП на оборону. Но и эта норма в условиях противостояния с Россией представляется для США недостаточной. В Вашингтоне хотели бы, по крайней мере, пяти процентов. Однако как достичь подобного роста?
Наличие внешних угроз всегда возбуждало, как местный национализм, так и межгосударственные трения в регионе Центральной Европы. В Польше, в частности, подозревают на основании собственного исторического опыта, что она все равно проиграет, если ее союзниками будут малые и слабые страны региона. Поляки имеют основания подозревать, что прибалтийские страны по части военного сопротивления России безнадежны, и что Россия и Германия (в очередной раз) достигнут между собой соглашения за спиной и поляков, и прибалтов. С другой стороны, страны Северной Европы и Прибалтики стали опасаться политической непредсказуемости самой Польши после того, как надежное правительство Дональда Туска сменили импульсивные правые националисты Качинского. Ответом на подобное недоверие сторон могли бы стать институционные механизмы регионального военного союза, но их нет, и непонятно, как их создать. Совет государств Балтийского моря включает в себя все государства региона плюс Россию и Германию, что не устраивает сторонников конфронтации с Россией в регионе. Сотрудничество Северных стран, в свою очередь, исключает Прибалтику, а активизированное скандинаво-прибалтийское сотрудничество исключает Польшу.
Помимо Румынии, Польше, по замыслу Вашингтона, предстоит установить особые союзнические отношения со Швецией. Именно Польша совместно со Швецией имеют достаточный военный потенциал, необходимый для создания в оперативном плане основы антироссийского пояса безопасности. В США могут полагать, что втягивание Швеции и Финляндии в конфликт с Россией лучше пойдет не через членство этих стран в НАТО, чему сопротивляется местная общественность, а через участие в региональном оборонительном союзе, подвязанном на Польшу. НАТО не имеет формальных обязательств в сфере безопасности по отношению к Швеции и Финляндии. Швеция не является союзником НАТО, но относится к числу наиболее важных и функционально активных партнеров альянса. Швеция сотрудничает с НАТО, но не участвуют в его системе коллективной ответственности. Поэтому сближение Швеции с НАТО логично может пойти на двусторонней основе ее отношений с Польшей. Министры иностранных дел Польши и Швеции Радослав Сикорский и Карл Бильдт в свое время признали общие интересы своих государств в продвижении ценностей на пространство бывшего Советского Союза при обосновании запускаемой программы «Восточного партнерства» ЕС. И Польша, и Швеция крайне заинтересованы в собственном контроле за Балтийским морем. На долгосрочной основе и Польша, и Швеция могли бы координировать, если не интегрировать элементы своих военно-морских программ модернизации на основе создания, например, функционально совместимых, если не общих, боевых платформ. Польша и Швеция могли бы расширить сотрудничество своих ВВС. И Швеция, и Польша модернизируют в одном направлении свои системы противовоздушной обороны. Все это создает реальную основу для польско-шведского сотрудничества в сфере обороны. Его только нужно как-то оформить.
Другой целью американцев в деле формирования под своей эгидой военного союза вокруг Польши стало предотвращение изоляции Польши на ниве региональной дипломатии. Для Польши после начала украинского кризиса складывается ситуация, которая демонстрирует различие в восприятии «российской угрозы» самой Польшей и ее южными соседями. Заявления Чехии, Словакии и Венгрии в связи с украинским кризисом и антироссийскими санкциями демонстрировали расходящиеся векторы, что, на самом деле, показывало фундаментальные политические различия между странами Вышеградской группы по отношению к России. Реальная политика Венгрии и идеологическая враждебность Польши к России поместили эти страны на противоположные концы внешнеполитического спектра по отношению к Москве тогда, как Чехия демонстрировала колебания, а Словакия осторожность. Плюс еще политика Венгрии в отношении Украины была оформлена через призму защиты венгерского меньшинства на Украине. Это привело к тому, что по вопросам безопасности Польша предпочла иметь дело не со своими союзниками по Вышеградской группе, а со скандинавскими и прибалтийскими странами и Румынией.
Различия в отношении к России в регионе вытекают из исторического опыта, идеологической мотивации, склонности к политическому сотрудничеству и конкретных экономических интересов. В итоге Вышеградская группа не образует регионально ориентированной группы с общим интересом в единой безопасности. Как выяснилось, в Центральной Европе у политического руководства отсутствует национальный консенсус и общее стратегическое осмысление региональной среды безопасности, а также совпадающая оценка угроз. Часть местных политиков видит свою роль в посредничестве между Россией и Западом за счет специальных экономических сделок с Россией. Кроме того, польский военный бюджет в настоящее время более чем в два раза превосходит совокупный военный бюджет трех других членов Вышеградской группы. Военный вес Польши очевиден.
Все эти обстоятельства привели к снижению практической пользы от Вышеградского формата (V4) для польской дипломатии, а через них и для американцев. В отличие от Польши три других участника Вышеградской группы увидели в своих потенциальных обязательствах членства в НАТО источник обострения отношений с Россией. Это создало у них соблазн исторической реминисценции об альтернативной региональной группировке с ориентацией на Австрию для проведения более сдержанной по содержанию политики безопасности и без влияния интересов внешних по отношению к региону сил.
С точки зрения США, V4 после всего должна стать лишь одним из инструментов, которые могут быть использованы для выравнивания национальных интересов среди союзников НАТО в регионе Центральной Европы. Потенциально у США остается возможность ограничивать сотрудничество с сопротивляющимися в регионе совместным военным усилиям НАТО через двусторонние отношения и тем наказывать их.
Польша является единственной страной Вышеградской группы, которая оказалась непосредственным соседом с РФ. С большим недовольством Варшава смотрит на российский анклав в Калининграде и на его военные возможности. Кроме того, Польша должна учитывать и враждебный белорусский фактор.
Чехия, Венгрия и Словакия изначально отказываются быть частью американского плана региональной безопасности с расчетом на Польшу, утверждая, что попытка укрепить «восточный фланг» НАТО будет способствовать увеличению напряженности в отношениях между Западом и Востоком. Показательно, что разрыв связности антироссийского фронта из-за особой позиции трех государств Вышеградской группы привел в операционном отношении к двум разным учениям НАТО с опорой на географию — Atlantic Resolve North и Atlantic Resolve South.
По итогам разногласий в V4 Польша, тем не менее, не может отказаться от проведения активной геополитической стратегии в регионе, но в одиночку она слишком слаба для нее. Намеченное присутствие американских и других союзных войск в Польше и странах Прибалтики должно, помимо сдерживающей в отношение России роли, стать еще фактором ободрения и поощрения Польши на более активную игру в регионе, несмотря на текущие разногласия со своими южными соседями.
На сегодняшний день Соединенные Штаты и их союзники отреагировали на украинский кризис: экономическими санкциями против России, обещанием увеличить военные расходы, созданием совместной военной целевой группы повышенной готовности и предоставлением США одного миллиарда долларов на нужды европейской безопасности. Что касается конкретно региона Центральной и Восточной Европы, то в начале украинского кризиса США направили дополнительно двенадцать истребителей F-16 и три транспортных самолета C-130 в Польшу. Шесть американских F-15 и два самолета для дозаправки были отправлены в соседнюю с Польшей Литву. Помимо этих мер, в том числе, в отношении Польши, НАТО объявило, что оно обновит свои оборонительные планы касательно стран Прибалтики и Польши, включая разработку плана военной готовности, оценки угроз, создания механизмов совместного использования разведывательных данных, процедур раннего предупреждения и планирование реагирования на кризисные ситуации. Соединенные Штаты объявили, что развернут сухопутные войска НАТО в Польше и странах Прибалтики, пусть речь и идет о сравнительно небольших численно контингентах в четыре батальона. Было уже объявлено о готовности создать склады тяжелых вооружений в трех прибалтийских странах, а также в Польше, Румынии, Болгарии и, возможно, Венгрии. В июне 2015 года в НАТО было принято решение о создании шести оперативных штабов в Болгарии, Эстонии, Латвии, Литве, Польше и Румынии. В НАТО решили увеличить размер сил быстрого реагирования НАТО до 40 тыс человек с прежнего уровня в 13 тыс. Конкретно в Польше начались работы по созданию региональной штаб-квартиры в Щецине.
Развитие способности Швеции, Финляндии, Прибалтики, Польши и Румынии для противостояния с Россией в военной сфере становится главным приоритетом для США в регионе. В США полагают, что страны-участники мини-НАТО должны обладать собственными наступательными возможностями. Чтобы поднять порог сдерживания достаточно высоко, польским войскам собираются придать не только оборонительные, но и наступательные возможности. В этом отношении показательно, что США поставили в Финляндию и Польшу самые современные крылатые ракеты AGM-158 JASSM, носителем которых выступают имеющиеся у этих стран истребители-бомбардировщики F-16. AGM-158A JASSM имеют радиус действия свыше 400 километров. Система дает возможность проводить высокоточные удары по важным целям, таким как командные пункты, ракетные батареи, склады и базы снабжения. Польский контракт на эти ракеты составил $ 250 млн. Ожидается, что на вооружение польской армии эти крылатые ракеты встанут с 2017 года. Ударный потенциал польских AGM-158A JASSM заставляет располагать возможные российские авиабазы на территории Белоруссии лишь за линией Березины.
Кроме того, США уже поставили крылатые ракеты AGM-158 JASSM Финляндии, в результате чего впервые в своей истории эта страна получила возможность эффективно поражать цели в глубине территории России. Это касается и Санкт-Петербурга.
Для действий на сухопутном театре военных действий Польша нуждается в определенном количестве танковых и механизированных дивизий, а пока их нет, американцы собираются компенсировать большим количеством мобильных противотанковых ракетных комплексов. Для нейтрализации российской артиллерии американцы намерены поставлять Польше и ее военным союзникам в регионе мобильные контрбатарейные радарные системы, которые помогают точно определять местонахождение позиций артиллерии и минометов противника. Эти системы должны быть тесно привязаны к собственным самоходным и дальнобойным артиллерийским орудиям и системам залпового огня.
Однако у современной американской стратегии «Анаконды» в регионе есть очевидные слабости. Так, например, польская стратегия безопасности излишне зависит от международных связей и блоковой принадлежности страны. Когда Франция и Германия на старте Минского процесса договорились игнорировать Польшу, у Польши не оставалось другого выбора, как принять это унизительное решение. Кроме того, украинский кризис еще раз продемонстрировал, что НАТО не является реальным военно-политическим актором, и без Соединенных Штатов не является самодостаточным. При этом одна Польша не в состоянии сдерживать Россию из-за отсутствия у нее необходимых возможностей. Очевидно, что Польша не сможет в ближайшем будущем достичь уровня военного потенциала, сравнимого с российским. За поставляемые американские вооружения он должна щедро платить американскому ВПК. Поэтому коллективный актор устрашения во главе с США остается краеугольным камнем польской стратегии безопасности. Это заведомо накладывает ограничения на самостоятельную функцию Польши.
Сдерживание в регионе с опорой на ключевую роль Польши одновременно означает роль США в качестве ключевого защитника Польши. Соединенные Штаты собираются благодаря разработанной стратегической схеме «буфера» и «пограничных государств» достичь следующих преимуществ:
— уменьшить свое прямое военное вмешательство в Восточной и Центральной Европе. Если же речь пойдет о нем по факту, то оно будет осуществлено лишь на самой последней стадии конфликта с Россией;
— Польше придется выполнять в регионе некоторые из современных функций безопасности, принятых Соединенными Штатами;
— США повысят уровень своего контроля за польской внешней политикой и политикой безопасности. Асимметричный союз заведомо предполагает контроль за функцией подчиненного партнера;
— фактор неопределенности относительно вмешательства США (чего так боятся прибалты) будет снижен в регионе;
— у США появится новый рычаг влияния на европейскую политику;
— США приобретут еще одного привилегированного партнера на европейском континенте.
Одновременно концепция регионального сдерживания с опорой на Польшу содержит определенные риски для США. Перечислим их:
— прогрессирующая эрозия НАТО, как результат создания в Европе параллельных механизмов безопасности;
— исполнение Польшей в Европе некоторых из современных мер безопасности Соединенных Штатов;
— повышение уровня контроля США за польской внешней политикой и политикой безопасности и, как следствие, понижение суверенности Польши, что может не понравиться польским националистам;
— зона общего интереса безопасности в регионе является достаточно большой для охвата и реализации намеченной стратегии Польшей и Соединенными Штатами;
— увеличение создаваемой военной угрозы повысит сплоченность нового альянса только до определенного момента. После того, как некая высокая точка эскалации будет достигнута, страны-участники предпочтут индивидуальные стратегии безопасности вместо того, чтобы действовать на основании своих союзнических обязательств;
— поддержка США обеспечения безопасности государств Центральной и Восточной Европы носит условный характер. Условия же определяются соотношением глобальных и национальных интересов США. Эти условия могут измениться, и Польша может быть покинута США со всеми ее приобретенными проблемами точно так, как это когда-то произошло в Ялте. Проблема низкого регионального потенциала, проблема регионального разнообразия — все это пока остается, что осложняет формирование военного союза с Польшей во главе. Все эти негативные факторы нельзя преодолеть за короткий период.
Аналитическая редакция EADaily