«Является ли национализм реальной движущей силой российской политики?». Таким вопросом задается вопросом американский профессор политологии Ричард Арнольд в своей статье на страницах Washington Post.
Как отмечает автор, преподаватель российской политики в Маскингамском университете, национализмом принято объяснять многие действия России: от стремления проводить международные спортивные мероприятия до вмешательства в сирийский конфликт. Другим проявлением «националистических настроений» считается «чрезвычайно высокая преступность на почве ненависти».
Опросы, проведенные в разных городах России в 2013—2014 годах, показали, что национализм действительно на подъеме. «Этнический русский национализм растет со времен распада Советского Союза», — пишет профессор. При этом «режим» пытается взять эти настроения под свой контроль, используя так называемый «имперский национализм».
«С одной стороны, Владимир Путин и его администрация признают ведущую роль русского народа в формировании Российского государства. С другой стороны, голый этнический национализм может спровоцировать сепаратизм в такой многонациональной стране, как Российская Федерация. Имперский национализм предлагает компромиссный вариант. Путин может преподносить страну как великую державу и увязать желание величия своего народа с величием государства», — говорится в тексте.
Имперский национализм связывают с верою россиян в то, что Россия «представляет собой иную Европу, отличную от той, где, по распространенному мнению, господствует продвигаемый Америкой либерализм». Опросы, однако, показали, что россияне склонны считать свою страну отдельной цивилизацией или чем-то средним между Европой и Азией. Тех, кто относит Россию к европейской цивилизации, оказалось меньше, и Ричард Арнольд видит в этом «примечательное открытие». Ведь совсем недавно последний советский лидер Михаил Горбачев говорил об «общем европейском доме» от Атлантики до Тихого океана.
До начала 2000-х националистические настроения в России были «разрозненными» и совмещали стремление к воссозданию СССР, антизападничество и антисемитизм, пишет политолог. Однако с тех пор националисты переключили свое внимание на «культурно чуждых» мигрантов из Средней Азии и с Кавказа. «Все больше людей поддерживает придание этническим русским привилегированного статуса», — говорится в статье. В 2014 году большинство участников опроса выразили согласие с лозунгом «Россия для русских».
«Эти настроения представляют значительную проблему для стабильности режима и, соответственно, для международной политики, — пишет Ричард Арнольд. — Аннексировав Крым, Путин ухитрился украсть лавры у националистов, выступающих за превосходство русских. Но пока не прекратился наплыв мигрантов, которых считают культурно чуждыми, грозовые тучи по-прежнему висят над российской политикой и оказывают на нее влияние».
Профессор прочит Кремлю неприятный выбор: «допустить рост радикальных сил, яро отвергающих демократию, даже в ее „управляемой“ версии, или уступить народным требованиям создать государство апартеида».
В то же время автор статьи отмечает, что число преступлений на почве ненависти в последние годы «резко упало». Еще в 2008 году по преступлениям против этнических, сексуальных и других меньшинств Россия обгоняла все страны ОБСЕ. «Некоторые россияне были разочарованы тем, что режим не спешит поддержать дело этнонационалистов в России и за ее пределами. Это разочарование иногда выплескивалось в насилие против так называемых культурно чуждых элементов», — говорится в тексте. Сгладить проблему, по мнению политолога, помог имперский национализм: «вторжение режима на восток Украины привело к оттоку радикальных националистов, уехавших поддержать сепаратистов ДНР и ЛНР. Но возвращение этих радикальных националистов (теперь с боевым опытом) может означать более воинственный и даже террористический национализм на родине».
Как утверждают исследователи проблемы национализма в России, Кремль пытается, с одной стороны, подавлять радикалов, с другой стороны — привлечь их на свою сторону. Возрождение казачества, поддержка «уличных патрулей» — эти меры напоминают не об СССР, а о Российской империи, подчеркивается в статье. «Судя по всему, 70 лет советской власти были только перерывом, после которого страна возвращается в свое естественное состояние», — заключает Ричард Арнольд.
В то же время россиян не интересует расширение границ. Опросы в 2014 году показали подъем национальной гордости и вместе с тем «заметный спад» поддержки дальнейшего территориального расширения.
«Так что, возможно, нынешнюю международную политику России не следует называть „холодной войной“, — рассуждает автор статьи. — Возможно, более верная трактовка — „возвращение к политике прагматизма“. Любое мирное разрешение будущих или текущих международных конфронтаций должно принимать в расчет то давление, которое испытывает на себе Кремль».