Почему северокавказская экономика упражняется в беге на месте: мнение

За два года после создания в структуре правительства РФ министерства по делам Северного Кавказа экономика СКФО продемонстрировала неплохую внутреннюю динамику, но главная задача федерального центра в этом регионе — сократить его отставание от остальной России — по-прежнему не решена. Бюджеты субъектов СКФО сохраняют хроническую дотационность, растут как снежный ком объемы госдолга регионов и долгов за энергоресурсы, ставка на реализацию крупных инвестпроектов явно не сработала, а население продолжает уезжать с Северного Кавказа.

Абсолютный рост и относительное отставание

Во время финансово-экономического кризиса 2008−2009 годов регионы Северного Кавказа практически не почувствовали спад — выручила специфическая структура экономики, в которой наиболее заметная роль принадлежит торговле и АПК, а промышленность имеет весьма скромную долю. На первый взгляд, с приходом нового кризиса ситуация повторяется: по данным Росстата, ряд ключевых показателей социально-экономического развития Северо-Кавказского округа в 2013—2015 годах росли двузначными темпами (см. таблицу 1).

Таблица 1. Если судить по экономике СКФО по данным официальной статистики, то Северный Кавказ переживает экономический бум
Основные показатели социально-экономического развития СКФО, млрд рублей. Источник: Росстат.

Между тем есть и иная статистика, которая свидетельствует о том, что на Северном Кавказе сохраняется существенное отставание от среднероссийских показателей. Собственно, в 2010 году именно это обстоятельство и было ключевым поводом для создания отдельного федерального округа: необходимость преодоления разрыва со среднестатистическими регионами страны была особо акцентирована в стратегии социально-экономического развития СКФО, принятой вскоре после его выделения из состава ЮФО.

Однако особые успехи в достижении этой цели пока не просматриваются. В частности, по итогам 2015 года доход на душу населения на Северном Кавказе составлял 22 963 рубля — на четверть меньше, чем в среднем по России (30 306 рублей); двумя годами ранее это соотношение было примерно таким же — соответственно, 18 964 и 25 512 рублей. Аналогичное отставание — в показателях объема розничной торговли на душу населения: по итогам 2015 года он составлял 155,2 тысячи рублей на человека в СКФО и 188,4 тысячи рублей по России в целом.

Весьма красноречива и статистика по доле Северного Кавказа в российском сельхозпроизводстве, учитывая то, что основу экономики региона составляет именно АПК. Если в 2013 году этот показатель составлял 8%, то по итогам прошлого года, который был отмечен определенными успехами в импортозамещении в области пищевой продукции, он снизился до 7,8%. В целом это не слишком отличается от той ситуации, которая была до создания СКФО — в 2009 году на семь регионов Северного Кавказа приходилось 6,9% отечественной сельхозпродукции.

В ходе совещания правительственной комиссии по социально-экономическому развитию СКФО в ноябре 2014 года премьер-министр Дмитрий Медведев не скрывал своего недовольства тем, что в отечественном сельхозпроизводстве Северный Кавказ занимает весьма скромное место. «Это мало. Лучшие места, на самом деле, в стране», — прокомментировал Медведев данные Минсельхоза РФ о том, что доля Северного Кавказа в российском производстве продукции АПК составляет всего от 6 до 14% по разным сегментам.

Определенные успехи за последние два года были достигнуты в сфере борьбы с безработицей — еще одним «бичом» экономики Северного Кавказа. Если по итогам 2013 года в СКФО в соответствии с методологией Международной организации труда насчитывалось 586,2 тысячи безработных (или 13% экономически активного населения), то спустя два года их количество сократилось до 498,8 тысячи человек, а удельный вес — до 11,1%. Но произошло это не только благодаря созданию новых рабочих мест (точная статистика по данному направлению отсутствует), но и за счет непрекращающейся миграции. В 2013 году миграционный отток из регионов СКФО только по официальной информации составил 38,1 тысячи человек, а в 2015 году Северный Кавказ покинули 24,8 тысячи человек. Масштабные миграционные процессы происходят и внутри округа — из национальных республик население перебирается в экономически более развитые города Кавминвод и Ставрополь, в результате чего сельские территории, особенно в горах, стремительно деградируют, лишаясь экономически активного населения.

Похмелье от мегапроектов

Назначение первым полпредом президента в СКФО бывшего красноярского губернатора, а до этого успешного бизнесмена Александра Хлопонина преследовало однозначную цель усилить инвестиционную составляющую в развитии Северного Кавказа. После того, как Хлопонин покинул пост полпреда в мае 2014 года, вопросы, связанные с инвестициями, перешли в ведение вновь созданного федерального министерства по делам Северного Кавказа во главе с еще одним экс-губернатором Красноярского края и бывшим бизнесменом Львом Кузнецовым.

Итоги двух лет работы Минкавказа оцениваются рядом экспертов умеренно-позитивно. «Из основных достижений министерства можно отметить созданную систему сопровождения якорных инвестиционных проектов, — добавляет Владимир Гурьянов, вице-президент ГК „Арнест“, председатель Координационного совета РСПП по СКФО. — Это некий прообраз проектного офиса, о котором говорил президент в послании Федеральному собранию в прошлом году. Министерство сумело стать лоббистом (в хорошем смысле этого слова) СКФО в федеральных органах власти, в созданных при них межведомственных комиссиях и фокусировать их внимание на проблемах развития региона. Также позитивно можно оценить запущенную по инициативе Министерства по делам Северного Кавказа программу госгарантий по инвестиционным проектам, реализуемым на территории СКФО. Проблемы в ее реализации существуют, но лежат они за пределами полномочий министерства — в части взаимодействия с банками и финансовыми органами».

«На начальном этапе деятельности Минкавказа большой акцент делался на создании социальной инфраструктуры, и уже сейчас многое сделано в сфере образования и медицины — в частности, для минимизации числа детей, учащихся в третью смену, — отмечает управляющий партнер компании „ФОК (Финансовый и организационный консалтинг)“ Моисей Фурщик. — Затем свои коррективы внес кризис, и сейчас Минкавказа смещает акцент в сторону стимулирования экономики. Первоочередное внимание уделяется эффективным инвестиционным проектам, создающим значительное число новых рабочих мест и обеспечивающим импортозамещение. Этот процесс не дает быстрых результатов, но уже сейчас можно видеть активизацию в агропромышленном комплексе и в сфере туризма».

В то же время спустя шесть лет после создания СКФО следует признать, что первоначальные расчеты на быстрые решения хронических проблем экономики региона категорически не оправдались. Наиболее показательное свидетельство этого — судьба мегапроектов, заявленных вскоре после появления на Северном Кавказе Александра Хлопонина.

Самым нашумевшим из них был, безусловно, туристический кластер Северного Кавказа, который преподносился как «прорывная» инициатива, способная обеспечить региону светлое будущее на десятилетия вперед. Объем инвестиций в этот проект заявлялся на уровне 500 млрд рублей, но к настоящему моменту от первоначальных грандиозных планов создать в каждой республике СКФО по современному горнолыжному курорту осталось немного.

Наибольшие успехи были достигнуты в Карачаево-Черкесии, где действительно появился новый горнолыжный курорт Архыз (хотя его строительство началось еще до появления идеи кластера). В Кабардино-Балкарии госкомпания «Курорты Северного Кавказа» начала модернизацию горнолыжных курортов Приэльбрусья, а в Ингушетии на средства сенатора от республики Ахмета Паланкоева были построены первые подъемники. В остальных же республиках Северного Кавказа горнолыжные курорты из-за сокращения государственного финансирования пока так и остаются на бумаге, хотя от туристических мегапроектов федеральные власти по-прежнему не отказываются. Очередную подобную инициативу — медицинский кластер с государственными инвестициями в инфраструктуру порядка 40 млрд рублей — планируется реализовать на Кавминводах. Курирует этот проект Одес Байсултанов — бывший глава правительства Чечни, родственник руководителя этой республики Рамзана Кадырова, а ныне — первый заместитель Льва Кузнецова.

Забуксовали и многие крупные проекты в промышленности и сельском хозяйстве, получившие статус приоритетных еще при Александре Хлопонине. Например, в Кабардино-Балкарии было приостановлено строительство завода по производству полимерной упаковки начальной стоимостью 15,7 млрд рублей — сначала затянулось согласование финансирования этого проекта Внешэкономбанком, а после начала санкционных войн с Западом «отвалились» европейские партнеры. Инициаторам проекта удалось найти новых партнеров в Китае, но первоначальный срок сдачи объекта — 2016 год — давно сорван, в этом году лишь планируется возобновить строительство предприятия. Из нереализованных мегапроектов в АПК можно отметить крупный комплекс «АгроДагИталия» заявленной стоимостью 14 млрд рублей. На пути этого проекта, равно как и ряда других масштабных начинаний инвесторов в Дагестане, стали бюрократические проволочки в процессе подведения инфраструктуры.

Долгостроем оказался и выставочный центр «Минводы-Экспо», возведенный неподалеку от аэропорта Минеральных Вод — главной воздушной гавани СКФО. Сразу же после своего назначения полпредом президента в СКФО Александр Хлопонин заявил о необходимости организовать на Северном Кавказе собственный экономический форум (по типу Красноярского), однако для реализации этого замысла требовалась современная площадка, которой в округе не было. Строительством экспоцентра занималась Корпорация развития Северного Кавказа — «дочка» Внешэкономбанка, созданная с целью предоставления господдержки приоритетным инвестпроектам СКФО. Однако выставочный комплекс, который планировалось открыть еще весной 2014 года, так и не введен в эксплуатацию, притом что его стоимость резко возросла — с 4,3 до 5,6 млрд рублей.

В портфеле же корпорации развития за шесть лет появилось не более десятка реальных проектов — «институт развития», который должен был стать главным проводником господдержки инвесторов на Северном Кавказе, явно не заработал. «Мы столкнулись с тем, что на Северном Кавказе нет проектов», — констатировал в конце 2013 года незадолго до своей отставки заместитель Александра Хлопонина Максим Быстров, курировавший инвестиционный блок.

С тех пор ситуация не слишком изменилась — с момента создания СКФО удельный вес региона в общем объеме российских инвестиций фактически остается прежним: в 2009 году, по данным Росстата, он составлял 3,3%, а в 2015 году — 3,5%. По такому показателю, как объем инвестиций на душу населения, регионы СКФО по итогам прошлого года по-прежнему занимали последние места в России: Кабардино-Балкария — 82-е, Карачаево-Черкесия — 76-е, Ингушетия — 79-е, Северная Осетия и Чечня — 68-е, Ставропольский край — 67-е. Несколько лучше по этому показателю выглядит Дагестан — 37-е место, но пока объем инвестиций не «переплавляется» в новое качество экономики: по объему производства товаров и услуг республика занимает 80 место в стране. Неподалеку расположились и соседи: Северная Осетия — 74-е место, Ингушетия — 85-е, Чечня — 83-е, Кабардино-Балкария — 77-е, Карачаево-Черкесия — 73-е, Ставропольский край — 64-е. Таким образом, и здесь мы видим общую тенденцию: абсолютные показатели инвестиций и объемов производства на Северном Кавказе растут, но это никак не способствует преодолению его отставания от других регионов.

Диагноз — развитие недоразвитости

Для основной массы населения СКФО все приведенные выше цифры, по большому счету, ничего не значат — люди на Северном Кавказе давно привыкли жить без оглядки на государство. Поэтому визуально многие регионы СКФО не оставляют ощущения хронической депрессии — достаточно лишь взглянуть на трехэтажные особняки в Назрани или пройтись по рынкам в Хасавюрте и Махачкале. К тому же достоверность данных официальной статистики по Северному Кавказу не раз подвергалась серьезным сомнениям.

Куда более тревожная ситуация складывается в бюджетной сфере СКФО, которая традиционно является главным «кормильцем» для значительной части населения округа — от местных элит до обычных граждан, получающих различные социальные пособия по объективному поводу и без оного (достаточно вспомнить о ставших притчей во языцех фиктивных дагестанских инвалидах). Прежде всего, за несколько лет существования СКФО не решен вопрос о принципиальном снижении хронической дотационности регионов округа. В 2015 году по показателю «доля собственных доходов в общем объеме доходов консолидированного бюджета» регионы Северного Кавказа вновь привычно оказались в «хвосте»: Кабардино-Балкария — на 74 месте в России, Карачаево-Черкесия — на 80-м, Северная Осетия — на 77-м, Чечня — на 84-м, Ингушетия — на 85-м, а сравнительно благополучный Ставропольский край — лишь на 53-м.

Вопреки сделанному в начале года заявлению Александра Хлопонина, что на Кавказе кризиса нет и, в отличие от ситуации 2008−2009 годов, нынешний кризис не обошел стороной Северный Кавказ — негативный эффект от девальвации рубля и последовавшего за ним скачка инфляции почувствовали все без исключения регионы России. Но купировать «кризисные проявления» за счет бюджета все сложнее, поскольку за последние два года бюджетные доходы регионов СКФО выросли крайне незначительно. С 2013 по 2015 год, по данным Росстата, они увеличились с 353,4 до 380 млрд рублей, или всего на 7,5%. Похожими темпами рос объем собираемых налогов за тот же период — с 136,3 до 148 млрд рублей (плюс 8,6%).

При этом объем госдолга регионов СКФО за те же два года увеличился на 66,7% (см. таблицу 2), а в структуре задолженности значительно выросла доля банковских кредитов под коммерческие проценты (два года назад на них приходилось 22,9%, сейчас — уже 29%). Долговая нагрузка росла высокими темпами и у других субъектов федерации, но у большинства регионов Северного Кавказа, во-первых, нет адекватной экономической базы для их погашения за счет собственных доходов, а во-вторых, практически все расходы бюджета уходят на выполнение социальных обязательств, в связи с чем резко сокращается возможность развития инфрастуктуры для бизнеса.

Таблица 2. За последние два года объем госдолга субъектов СКФО вырос более чем на две трети

Совокупный госдолг субъектов СКФО, млрд рублей. Источник: Минфин РФ

Кроме того, к этому следует добавить постоянный рост задолженности за услуги ЖКХ. По итогам 2015 года общий объем долгов энергосбытовых компаний СКФО перед генерирующими компаниями достиг 32 млрд рублей, сопоставимый объем задолженности сформировался и в газовой сфере. В одном только Дагестане газовые долги в середине прошлого года оценивались в 27 млрд рублей, хотя еще в начале 2013 года они составляли 16,3 млрд рублей. Хорошо известно, что в период экономических кризисов платежная дисциплина в ЖКХ имеет тенденцию резко ухудшаться, поэтому никаких особенных «прорывов» в этой сфере на Северном Кавказе ожидать не приходится, даже несмотря на регулярные усилия властей и ресурсоснабжающих организаций.

К этой неприглядной картине следует добавить, что ряд регионов Северного Кавказа занимает последние места в стране и по такому критерию, как доля прибыльных предприятий. Например, Чечня по этому показателю находится на 76 месте в России, Ингушетия — на 72-м, Кабардино-Балкария — на 64-м, Северная Осетия — на 73-м. Отсутствие прибыли, в конечном итоге, означает невозможность инвестиций, а развитие на заемные средства на Северном Кавказе существенно затруднилось после того, как ЦБ РФ провел массовый отзыв лицензий у местных банков (за последние несколько лет с рынка ушли более 20 банков, зарегистрированных в Дагестане, Северной Осетии, Ингушетии).

Особенно критично выглядит ситуация с отсутствием прибыли для тех предприятий, которые строились в последние годы на заемные средства и преподносились начальством как «модернизационные флагманы» экономики Северного Кавказа. Наиболее показательный пример из этой серии — Каспийский завод листового стекла, самое крупное промышленное предприятие, созданное в Дагестане за постсоветский период по инициативе миллиардера и сенатора от республики Сулеймана Керимова. Однако уже через год после запуска завод был вынужден подать на банкротство в связи с резким увеличением долговой нагрузки из-за девальвации рубля, поскольку основная часть кредитов, выданных на строительство завода Внешэкономбанком, была номинирована в валюте. Не оправдалась и надежда заработать на импортозамещении: вскоре после открытия дагестанского завода российский рынок листового стекла оказался полностью насыщен отечественной продукцией, а цены на нее резко снизились.

В конечном итоге ситуация в экономике Северного Кавказа в динамике последних лет весьма напоминает сценарий, описанный еще в 1960-х годах известным левым экономистом Андре Гундером Франком на материале стран Латинской Америки в его некогда нашумевшей статье «Развитие недоразвитости» (The Development of Underdevelopment). Анализируя причины неудач модернизационных проектов, направленных на преодоление отставания от «первого» мира, Франк поставил на первое место именно фактор резкого нарастания задолженности. Попытка изменить общую причину отсталости — специализацию периферийных стран на первичной, сырьевой продукции — за счет индустриализации на заемные средства приводит лишь к еще большему нарастанию зависимости. К тому же далеко не все модернизационные начинания удается воплотить в жизнь — многие из них оказываются бесполезными памятниками начальственным амбициям.

Эпоха мегапроектов на Северном Кавказе, похоже, ушла в прошлое, но при этом каких-либо новых рецептов по преодолению отставания региона не предложено — неолиберальные принципы экономической политики, исповедуемые социально-экономическим блоком российского правительства, попросту исключают наличие внятных решений для проблемных территорий, помимо уже выдвинутых, но оказавшихся не слишком эффективными. Как и в начале десятилетия, Северный Кавказ остается глубокой периферией России, но если несколько лет назад у государства было достаточно средств для того, чтобы запустить здесь модернизационные проекты, то теперь ситуация прямо противоположная — на первый план вышел принцип тотальной бюджетной экономии. В кавказских реалиях это неизбежно приводит к усилению конкуренции элит за освоение скудеющего бюджетного потока вместо их сплочения ради решения общих для региона задач, а это значит, что при сохранении нынешних тенденций Кавказу в лучшем случае светит лишь «очаговая» модернизация по модели стран «третьего» мира.

Николай Проценко