В интервью корреспонденту EADaily старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности МГИМО Николай Силаев рассказал о своем видении причин вывода российских войск из Сирии, влиянии российско-турецкого кризиса на Южный Кавказ, перспективах ОДКБ и ЕАЭС, а также отношения России к сотрудничеству своих союзников Армении и Белоруссии с Европейским союзом.
Главной новостью последних дней стал вывод основной части российских войск из Сирии. Что за этим стоит?
Во-первых, я не специалист по Сирии и мой взгляд будет, скорее всего, дилетантским. Я полагаю, что за этим стоит нежелание втягиваться (в конфликт) надолго или навсегда и желание сохранить контроль над собственным участием, если можно так сказать. Желание оказаться сильнее той логики войны, которая затягивает и заставляет продолжать участие. Политические цели операции действительно достигнуты, потому что перемирие заключено, структуры законного правительства спасены от коллапса, и у законного правительства и тех вооруженных группировок на местах, которые заключили перемирие или союз с законным правительством, есть хорошие позиции для того, чтобы продолжать борьбу с ИГ* и «Джебхат ан-Нусрой».
Но встает вопрос, насколько России можно верить своим западным партнерам?
В данном случае речь идет не о вере, а о довольно прочных гарантиях политического и военного характера. Политические гарантии связаны с режимом перемирия, когда, по сути, при российском участии, российском посредничестве заключается перемирие между законными властями Сирии и вооруженными группами. Таким образом, у России есть понятный рычаг политического участия в переговорах. Это не вопрос веры, это вопрос механизмов.
Второе, это то, что Россия сохраняет базу в Тартусе, базу «Хмеймим», и нужно оценить, что именно выводится из Сирии, какие именно силы и вооружения, и какие остаются. Потому что никуда не делась морская группировка, которая находится в Средиземном море, насколько я понимаю, никуда не делась развернутая в регионе для прикрытия российской базы система ПВО. Там, вероятно, остается и введенная истребительная авиация. Другими словами, это полноценное военное присутствие, которое при необходимости можно в течение нескольких суток нарастить.
На фоне последних терактов в Турции рискнет ли Анкара ввести войска в северные районы Сирии, населённые курдами?
Я думаю, что нет. Во-первых, я склонен доверять тем сообщениям прессы, которые говорят о позиции турецкого генералитета по вопросу вторжения в Сирию. Во-вторых, здесь проявляется разница в подходах между США и Турцией. Соединенные Штаты не рассматривают сирийских курдов как врагов, более того сирийские курды — часть переговорного процесса об урегулировании в Сирии. Явно поперек американских взглядов Турция устраивать вторжения не будет.
И, наконец, одним из совершенно лживых с точки зрения содержания, но важным с точки зрения пиар-обеспечения для турецкой стороны был тот факт, что российские ВКС действуют в Сирии. Они это объявляли одним из поводов для вторжения. Сейчас этого повода нет.
Некоторые утверждают, что решение о выводе войск было вызвано тем, что Россия решила не доводить дело до прямого столкновения Турцией, намеревавшейся вторгнуться в Сирию с целью удара по курдам.
В таком случае могу сказать, что это очень изящное решение. Даже если оно продиктовано такими соображениями. При том что, на мой взгляд, угроза турецкого вторжения все равно не велика, тем более на фоне начавшихся переговоров, и была не велика. И решение о выводе войск не связано с угрозой турецкого вторжения. Но, если эта версия, вероятность которой мне кажется небольшой, все же верна, в таком случае это изящное решение. Потому что политические цели достигнуты, военное присутствие сохранено и может быть увеличено при необходимости, а риски значительно сокращены.
Как скажется вся эта ситуация с Сирией на регионе Закавказья? Есть ли угроза обострения ситуации на этом фоне?
Турецкая дипломатия — очень сильная дипломатия. И в той ситуации, которая возникла после того, как был сбит российский бомбардировщик, запланированный визит премьер-министра Турции Ахмета Давутоглу в Баку действительно был воспринят как готовность Турции наращивать напряженность в чувствительном для России регионе, в чувствительном для России вопросе. Но турецкая дипломатия в данном случае была хороша, потому что на практике речь шла о блефе. Во-первых, соответствующее заявление Давутоглу о возвращении Нагорного Карабаха Азербайджану риторически принципиально не отличалось от тех заявлений, которые делались раньше, и оно было воспринято в контексте, который возник в российско-турецких отношениях.
Во-вторых, потому что есть смысл задаться вопросом, а каким гипотетически могло бы быть турецкое участие, если бы Турция решила вмешаться в ситуацию в Нагорном Карабахе. Здесь есть несколько вариантов. Первое — военно-техническое сотрудничество с Азербайджаном, оно есть и так. Второй вариант, это политическая поддержка Азербайджана в том случае, если возобновятся военные действия. Всем было понятно, что это будет и так. И, наконец, прямое вовлечение турецких военных в боевые действия.
В случае прямого вовлечения турецких военных в боевые действия возникает ситуация, которая вообще-то для Турции крайне нежелательна. Турция поссорилась с Россией по поводу сирийских дел, при чем здесь Армения? Почему она за это должна расплачиваться? Как объяснить кому бы то ни было, за исключением, может быть, членов партии Эрдогана, почему за обиду, которая Турция почувствовала со стороны России, должна расплачиваться Армения? Это объяснить невозможно никому.
Второе, Турция — член НАТО, Армения — член ОДКБ, к тому же связанная с Россией несколькими двусторонними соглашениями, касающимися вопросов безопасности. Это значит, что происходит прямое столкновение между Россией и НАТО по инициативе Турции, и вопрос, готов ли к этому блок (НАТО)? Я подчеркну, речь идет об Армении, которая совершенно ни при чем.
Третье. В Закавказье у России есть три военные базы, и очевидно, что Россия в этом регионе обладает военным преимуществом перед Турцией в случае начала конфликта, не дай бог. И, наконец, последнее. Это ведь был самый конец 2015 года, ноябрь, а 2015 год — это столетие Геноцида армян.
Можно ли ожидать изменений в российской политике в регионе на фоне тесных связей Баку и Анкары или Москва будет продолжать ту же линию, что и прежде?
С точки зрения российских интересов нет необходимости менять российскую политику в регионе, потому что Азербайджан в сложном положении. Это касается и российско-турецкой напряженности, понятных всем экономических факторов. Действительно, Баку очень сложно найти какую-то линию в этой ситуации, которая сложилась между Россией и Турцией. Но почему Россия должна что-то менять? Скажем так, почему за бессмысленный, безумный поступок Эрдогана должны страдать отношения России со странами региона?
А как отразится российско-турецкий кризис на ОДКБ и ЕАЭС? К примеру, как сообщали СМИ, решение Совета коллективной безопасности (СКБ) ОДКБ не утверждать кандидатуру генсека организации от Армении рядом стран было мотивировано тем, что назначение представителя Армении может быть расценено как антитурецкий шаг.
ОДКБ сложная организация, я бы все-таки главный акцент в российско-армянских отношениях в сфере безопасности ставил бы не столько на ОДКБ, сколько на двусторонний формат. Мне кажется, это важнее, здесь есть больше практики.
Но вопрос о будущем двух объединений. Во многих вопросах Казахстан и Белоруссия выступают против России или не поддерживают ее…
Ну, я думаю, что у ОДКБ и ЕАЭС будущее самое хорошее, самое блестящее, а настоящее чуть менее блестящее. Я бы, во-первых, рассматривал их в отдельности.
Что касается ЕАЭС. Экономики России, Беларуси и Казахстана действительно тесно интегрированы, и в этом смысле для них этот союз совершенно естественен. Точно также естественен этот союз и для России и Армении. Другое дело, что создание ЕАЭС не означает установление мировой гармонии, и это нормально, когда у партнеров по интеграции есть разногласия по поводу торговой политики, особенно по отношению к третьим странам. На мой взгляд, это не подрывает единство в ЕАЭС.
Во-вторых, ЕАЭС — это проект длительный, это проект на десятилетия, и я бы не смешивал здесь многолетние тренды, которые действительно толкают все страны-члены этого объединения к интеграции с текущей экономической, промышленной и торговой конъюнктурой. Напомню, что текущая конъюнктура заключена в том, что рубль и тенге обесцениваются по отношению к доллару не вполне синхронно, что есть разногласия по поводу того, кто и как торгует с Украиной. Есть разногласия по поводу того, как нам быть с санкционными продуктами из ЕС, и, конечно, в Москве, видимо, закрыли глаза на то, как прекрасно белорусские компании заработали на перепродаже этих товаров в Россию. Для того, чтобы все эти разногласия улаживать, строят наднациональные органы. Это нормально.
Но когда к этим проблемам добавляются проблемы и в ОДКБ, то это уже говорит о тенденции. Если раньше лишь Армения была недовольна поведением некоторых партнеров по ОДКБ, то сейчас получается, что и лидер этого военно-политического союза — Россия — не может рассчитывать на своих союзников. Хотя при этом безопасность всех этих стран обеспечивает как раз Россия.
Да, вы понимаете, Россия никогда и не могла рассчитывать. И это тоже нормально, потому что вес России и ее партнеров по ОДКБ несопоставимы. Россия — ядерная держава, с мощнейшей современной армией, как мы все видели, со способностью проецировать силу далеко за пределами своих границ, что тоже мы все увидели. Одна из тех стран, которая обеспечивает глобальную безопасность и глобальный баланс сил. Ни Белоруссия, ни Казахстан к странам такого ранга не относятся. Это не означает, что они плохие, просто такова реальность.
Потом, есть «пыль событий», а есть длинные, долгие структуры. Дипломатические склоки и раздоры в ОДКБ — это вещь совершенно неизбежная. Отсутствие политического единства по очень широкому кругу вопросов — вещь тоже совершенно неизбежная. Но я бы обращал внимание на другое, на то, как выстроено взаимодействие стран в практических вопросах. Например, известно, что поддерживается очень тесная интеграция систем ПВО. Пока это есть, значит, все в порядке с ОДКБ.
Возможно ли сейчас вовлечение в евразийскую интеграцию новых государств, например Азербайджана?
Я бы не ожидал сейчас расширения. В некоторых отношениях Россия и Азербайджан конкуренты. Это касается рынка энергоносителей. Правда, Россия и Казахстан тоже конкуренты с формальной точки зрения.
Но Казахстан не участвует в энергетических проектах других государств, направленных против интересов России.
Да, это правда. С другой стороны, есть азербайджанские инвестиции в России, есть, в меньшей степени, российские инвестиции в Азербайджане. Но любая интеграция требует каких-то затрат. Она дает и преимущества, но требует и затрат. Сейчас никто не будет идти на такие затраты ради простого территориального расширения ЕАЭС.
И, кроме того, есть такой нарратив о ЕАЭС, что это якобы возобновление Советского Союза, российский имперский проект, что Россия спит и видит, чтобы все вступили в ЕАЭС. Может быть, в некоторых странах переоценивают, что ли, значимость своего согласия или несогласия участвовать в ЕАЭС.
За последний год мы увидели изменение политики ЕС по отношению к Армении и Беларуси. О чем это говорит, по вашему мнению?
Что касается Армении. Была идея «Восточного партнерства». Сначала была европейская политика соседства, потом появилось «Восточное партнерство». И «Восточное партнерство», в отличие от политики соседства, задумывалось как некий ответ России, и по мере реализации проекта выяснились довольно любопытные вещи.
Первое, далеко не все вообще-то рвутся. Белоруссию хотели заинтересовать, но, в общем, толком так и не заинтересовали. Идея поменять политический режим или внешнеполитический вектор Белоруссии через ее участие в «Восточном партнерстве» провалилась. Известен скепсис Азербайджана по отношению к «Восточному партнерству»: здесь мы с вами сотрудничаем, а здесь не сотрудничаем. Известна позиция Армении, которая решила, что приоритетом для нее является евразийская интеграция.
В свое время «Восточное партнерство» подавалось, как пелось в советской песне «Будет людям счастье, счастье на века». Оказалось, что счастье на века не только не предвидится, но и нельзя сказать, что люди безумно воодушевлены и готовы бежать и скорее прыгать, как любят говорить в таких случаях на Западе, в последний вагон уходящего поезда. И самое главное, известно, чем кончилась эта вся задумка с «Восточным партнерством» и с ассоциацией на Украине. Она закончилась очень плохо.
И ЕС нужно продемонстрировать, что он этот проект вообще не провалил. Поэтому так много значения придается безвизовому въезду, поэтому ЕС стремится сохранить какие-то каналы взаимодействия по этому проекту с Арменией и готов здесь идти на такие уступки, на которые не шел, например, в случае с Украиной. ЕС готов менять свою позицию в отношении Белоруссии. Тем более что Белоруссия, благодаря удачным дипломатическим решениям Лукашенко по поводу украинского кризиса, оказалась нужной ЕС. В данном случае Европейский союз стремится сохранить лицо, и здесь и Армения, и Белоруссия могут многое выжать.
Как Россия воспримет новый этап сотрудничества с ЕС своих союзников по ОДКБ и ЕАЭС?
Я думаю, что никто нервничать не будет. То есть, будут внимательно следить, но резкой реакции не будет. Во-первых, я уверен, что и Минск, и Ереван информируют московских партнеров о том, что происходит и что лежит на столе переговоров с ЕС. Кроме того, тут уместно вспомнить, что, собственно, подписала с ЕС Украина, а это соглашение просто кабальное в части торгового режима. Поскольку ни Белоруссии, ни Армении ЕС подобных вещей не предлагает, в чем здесь проблема? Мне кажется, что российская дипломатия достаточно гибкая, для того чтобы найти какие-то формы взаимодействия, которые учитывали бы интерес стран и компаний к ЕС и их участие в евразийской интеграции.
*Террористическая организация, запрещена на территории РФ