За нынешними властями Турции закрепился образ непредсказуемого партнёра, склонного к необдуманным шагам не только в межгосударственных отношениях. На внутриполитическом поле правящая в стране Партия справедливости и развития (ПСР) также воспринимается в качестве сложно поддающейся прогнозу силы. И всё же в одном политическое руководство Турции преуспело, чтобы претендовать на постоянство. Это фактически ежедневная борьба с внешними и внутренними «врагами», навязанная президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом и его командой турецкому обществу.
У Турции ныне множество противников, прежде всего, в ближневосточном регионе. В избытке их и внутри страны, если верить агитпропу Эрдогана, подмявшего под себя большую часть местных СМИ. В состав «пятой колонны» причислены:
— внутренняя оппозиция, представленная, в том числе и в парламенте;
— курды-сепаратисты в юго-восточных провинциях республики;
— так называемое «параллельное государство», деятельность которого ассоциируется с турецким богословом Фетхуллахом Гюленом.
Есть ещё ряд менее приоритетных для властей внутренних мишеней, к примеру, в лице всё чаще подающих голос протеста правозащитных организаций Турции. Но основная энергия ПСР и производного от неё правительства сконцентрирована именно на трёх указанных направлениях борьбы.
В выстроенной Эрдоганом за 13 лет пребывания у власти системе есть фундаментальная константа. Это силовая по своей форме и содержанию модель правления, не только не приемлющая инакомыслие, но и самым агрессивным способом искореняющая её. Отличие лишь в степени применения репрессивных методов борьбы с политическими оппонентами.
Наибольшей жёсткостью отличаются действия турецкого режима в отношении собственного курдского населения, компактно населяющего юго-восток страны. Здесь турецкая армия развернула масштабные военные действия по усмирению «террористов» запрещённой в стране Рабочей партии Курдистана (РПК). В охваченных курдским бунтом регионах сконцентрировано несколько армейских бригад, стянуты сотни единиц тяжёлой бронетехники. В то время как союзники Турции по НАТО безуспешно добиваются от неё закрытия, как они сами выражаются, «последнего выхода» ДАИШ (арабский акроним террористической группировки «Исламское государство»*) во внешний мир — 98-километровый участок на сирийско-турецкой границе (от Джарабулуса до Аазаза), — Анкара нарастила ударный кулак на собственной территории. Войсковые бригады и танковые батальоны Турции заняты не прикрытием указанного участка и не, тем более, сухопутной операцией против боевиков ДАИШ, а выполняют карательную миссию против турецких курдов.
Особые неприятности для США доставляет позиция турецких властей в отношении сирийских курдов — главной наземной антиджихадистской силы вдоль северной и северо-восточной приграничной полосы между Турцией и Сирией. Партию «Демократический союз» сирийских курдов и её боевое крыло, «Отряды народной самообороны», турецкие правители приравняли к ДАИШ. Видишь ли, это такие же «террористы», даже если они не устраивают теракты в городах и не бравируют публичными казнями. В срыве межсирийских переговоров в Женеве 29 января свою долю ответственности, наряду с Саудовской Аравией, несёт и Турция. Причём последняя — в ещё большей степени, так как саудовцы не проявляют подобного враждебного отношения в вопросе участия сирийских курдов в переговорах.
Непредсказуемость турецких партнёров, помноженная на их «террористическое» восприятие курдского фактора в регионе, дорого обходится США. Впрочем, Вашингтон сам спровоцировал капризы Анкары по части курдов, например, огораживая турецких политиков от доказываемых с фактами на руках обвинениях в их торговле с ДАИШ нефтью. Теперь турки возмещают американцам их «адвокатские услуги», виня заокеанского союзника в поддержке курдских «террористов» Сирии. Между тем, предъявление Белому дому ультиматума по принципу «или-или» (или мы, или сирийские курды, о чём в присущем ему экспрессивном стиле на днях предупредил Эрдоган) вряд ли останется без адекватного ответа с американской стороны. Если даже ей, учитывая текущую ближневосточную конъюнктуру, придётся выдержать определённую паузу, прежде чем в очередной раз указать туркам на их место.
Пользуясь военным положением в юго-восточных провинциях Турции, Эрдоган недавно возвестил, что готов пойти на крайние меры для победоносного завершения «контртеррористической» операции в курдонаселённых областях. 26 января во время своего выступления в президентском дворце он заявил, что на время нужно отложить занятие законотворчеством и «привести жизнь в стране в норму». Что под этим благим пожеланием Эрдоган имеет в виду, пожалуй, нет особой надобности пояснять. Нормой для его режима остаётся тотальное подавление политической оппозиции, недопущение роста национального самосознания любого, не только курдского, этноса в пределах нынешней Турции. Обеспечить «норму жизни» при репрессивной модели правления недостижимо без полной зачистки властями внутреннего медиа-пространства на предмет инакомыслия. Своих политических оппонентов Эрдоган терроризирует целой серией «шпионских» дел, судебных разбирательств по обвинениям в госизмене и заговорах с целью силового смещения правительства.
В той же программной речи 26 января Эрдоган подтвердил, что он лично продолжит борьбу с «параллельным государством». Под этот образ коллективного внутреннего врага сведён ряд антиправительственных сил, в числе которых турецкий президент неизменно указывает на богослова-диссидента, лидера движения «Хизмет», проживающего в США, Фетхуллаха Гюлена. Помимо прочего, Эрдоган распорядился заняться дальнейшим поиском сторонников Гюлена во всей вертикали власти — от органов местного самоуправления до высших государственных инстанций. К делу вскрытия «террористических ячеек» гюленовцев он посоветовал привлечь «смелые и уверенные» кадры на местах. Не напоминает ли это перенятие Эрдоганом гитлеровских методов искоренения оппозиции, когда в бой с внутренними противниками бросаются не отягощённые угрызениями совести «штурмовики»? «Смелые и уверенные» бойцы нужны Эрдогану и его команде на каждом участке фронта — от карательной операции против курдов до посадки в тюрьму нелояльных журналистов, судей, прокуроров, военных.
Во время подготовки к парламентским выборам 1 ноября 2015 года, окончившимися победой ПСР, которая сделала всё, дабы запугать турецкого избирателя надвижением гражданской войны, власти клонили дело к тому, что они ведут борьбу сразу с несколькими внутренними и внешними врагами. Среди таковых чаще всего упоминались ДАИШ и РПК, а также марксистская организация Фронт народно-революционной партии освобождения (DHKP-C). Эта радикальная группировка получила известность после захвата в заложники турецкого прокурора в марте 2015-го и нападение на генконсульство США в Стамбуле в августе того же года. 29 января проправительственная газета Yeni Safak опубликовала статью, которой поведала о связи между «параллельным государством», DHKP-C и… израильской разведкой «Моссад». Все проблемы, возникшие в Турции в последнее время, — дело рук «параллельного государства», увещевало издание своих читателей. Именно «параллельники» стремились сместить турецкое правительство через разжигание гражданской войны. В вопросе подготовки государственного переворота якобы совпали интересы гюленовцев, DHKP-C и зарубежных спецслужб, к коим была отнесена внешняя разведка Израиля.
Заметим, что у истоков формирования образа «врага народа» в его турецкой интерпретации, то есть в виде «параллельного государства», стоял действующий премьер-министр Турции Ахмет Давутоглу. Многие прочат его на роль позитивной альтернативы запутавшемуся в своих османских замашках Эрдогану. Тем не менее, следует подчеркнуть, что Давутоглу лишён качеств самостоятельной политической фигуры, способной изменить насаждённую Эрдоганом в стране атмосферу страха. Это типичный технократ, уже достигший вершины своей политической карьеры, за которую он всецело обязан лично Эрдогану и никому больше. Альтернативой последнему мог бы стать бывший президент Абдулла Гюль, если ПСР сохранит своё монопольное пребывание у власти в обозримой перспективе. Но Гюль был отодвинут «надменным османом» на неактуальный политический фон, ибо в своё время позволил себе инаковость мнения по государственным вопросам. Эрдогану нужен послушный Давутоглу, а не имеющий собственный взгляд на происходящее политик общенационального уровня.
В таком незавидном положении оказалась Турция после 13-летнего эрдогановского правления. У страны был шанс на исходе первого десятилетия XXI века достичь политической стабильности на годы вперёд и сделать экономический рывок в будущее. С началом войны в Сирии, «арабской весны» на Ближнем Востоке период относительно рационального правления Эрдогана был перечёркнут. Турецкий лидер направил 80-миллионную страну на путь конфронтации практически со всеми её соседями, при этом поставив под вопрос отношения с США и другими партнёрами на Западе. Анкара шантажирует Вашингтон пересмотром отношений, если администрация Барака Обамы продолжит опекать сирийских курдов. Тот же шантаж, но уже беженцами из Сирии, турецкое правительство задействовало против Евросоюза. Налицо многоликость правящей элиты Турции — она одновременно мало предсказуема для своих партнёров и противников, склонна к провокационным выходкам, агрессивной внешней и репрессивной внутренней модели поведения.
Несколько лет назад, ещё до сирийского кризиса и накрытия ближневосточного региона ветрами «арабской весны», турецкие интеллектуалы размышляли, какой стратегический путь развития следует выбрать стране на стыке Европы и Азии. Обобщая, данный выбор сводился к двум условным альтернативам: «большая Финляндия» или «маленький Китай»? (1). То есть, преуспевающая экономически и поставленная на крепкую демократическую платформу, но с ограниченными геополитическими амбициями страна. Или претендующее на особый статус во внешних делах государство, которое изнутри авторитарно, но добилось больших успехов на экономической стезе. Политический режим Эрдогана, разумеется, выбрал второй путь, и сильно ошибся. «Китаем» эрдогановской Турции, пусть и в уменьшённых региональных масштабах, изначально было не суждено стать, как минимум, по причине отсутствия у тамошнего правительства" чувства меры, геополитического «нюха», которым славится Поднебесная. Современный Китай, безусловно, авторитарен, но это своё внутреннее качество правления он никому не навязывает под видом высшей точки «справедливости и развития», как это делает детище Эрдогана, правящая в Турции ПСР.
При этом, возможность выбора модели «большой Финляндии» от Чёрного до Средиземного моря и от Восточной Фракии до западных границ Ирана для Турции можно считать также закрытой. 13 лет правления Эрдогана оставили настолько глубокий след в турецкой политической действительности, что поднять её до уровня, хотя бы отдалённо напоминающего североевропейскую демократию, не представляется осуществимым в предстоящие несколько десятилетий.
Думается, перед Турцией открылась совсем другая перспектива, а именно «малоазиатской Югославии». Лишь членство страны в НАТО и общая граница с Евросоюзом сдерживают форсированное движение Турции к состоянию системного распада, фрагментации на несколько суверенных частей. По всей видимости, точка «балканизации» огромной страны пройдена, и эту свою историческую миссию Эрдоган продолжает выполнять с завидным упорством.
(1) Halil Karaveli, Turkey’s Future: If not a «Big Finland,» Maybe a «Small China?» // The Turkey Analyst, November 12, 2015.
Ближневосточная редакция EADaily
*Террористическая организация, запрещена на территории РФ