Между Ираном и Россией после подписания ядерного соглашения начало формироваться беспрецедентное партнерство, которое окрепло в связи с сотрудничеством по Сирии. Движущей силой для такого нового партнерства является в основном внутриполитическое соперничество между умеренными иранскими прагматиками и бескомпромиссными консерваторами, пишет американское издание Foreign Affairs.
Как отмечает автор статьи под названием «Иранский разворот в сторону России» Мохаммад Аятоллахи Табаар, не проходит и недели без того, чтобы Иран и Россия не объявили о какой-нибудь новой совместной инициативе на море, на суше или в космосе. Направляясь на прошлой неделе с визитом в Москву, министр связи и информационных технологий Ирана Махмуд Ваези пообещал «новый этап во всех аспектах отношений» между двумя странами. А в понедельник Россия объявила, что контракт о поставке Ирану современных зенитных ракетных комплексов С-300 вступил в силу.
Иранские прагматики уже давно призывают страну пойти китайским путем, взяв за основу модель развития КНР, которая предусматривает постепенную либерализацию экономики и дипломатическое открытие навстречу внешнему миру с одновременным сохранением ограничений в политическом пространстве, пишет журнал.
Однако жесткие иранские консерваторы не считают китайскую модель привлекательной. Верховный лидер, Корпус стражей Исламской революции (КСИР) и органы безопасности страны опасаются, что экономическая либерализация навредит их обширным финансовым и политическим интересам. Кроме того, их беспокоит то, что любая политическая либерализация и сближение с США приведут к краху режима, как гласность Михаила Горбачева привела к распаду Советского Союза, отмечает автор.
Однако, похоже, что теперь иранские консерваторы отдают предпочтение другой модели, которую они считают моделью президента России Владимира Путина. В ее основе лежит укрепление системы безопасности государства и экономики для предотвращения смены режима при пособничестве Соединенных Штатов. При такой модели режим проводит ограниченную «приватизацию» и «либерализацию», от которой выгадывают, главным образом, верные режиму люди. В то же время, режим остается на твердых антиамериканских позициях. Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи объявил, что умиротворение лишь придаст смелость Соединенным Штатам. Такой подход весьма наглядно проявляется в Сирии, где Иран оказывает поддержку президенту Башару Асаду. После заключения ядерной сделки Хаменеи выступает против любого намека на усиление американского влияния в стране, говорится в статье.
По наблюдению издания, в процессе продолжающейся борьбы между прагматиками и консерваторами последние, по всей видимости, одерживают верх и укрепляют свои позиции. Широкая народная поддержка ядерного соглашения и стремление к сближению с остальным миром вызывают обеспокоенность у консерваторов. В свою очередь, сейчас, когда ядерная сделка начинает приносить свои плоды, сторонники жесткой политики стремятся сдержать ее последствия посредством тщательно продуманных и выверенных по времени мер.
По мнению автора статьи, аятолла Хаменеи стремится сделать так, чтобы финансовые и экономические санкции против Ирана были отменены, что даст стране возможность выжить и функционировать, и в то же время, чтобы сделку можно было в дальнейшем назвать катастрофой, ослабив тем самым поддержку, оказываемую народом и элитой умеренному президенту Хасану Роухани.
В то же время, Хаменеи все больше обеспокоен тем, что уход Асада ослабит КСИР и еще больше усилит умеренных. Поэтому он обратился за помощью к России. Согласно имеющейся информации, командующий спецподразделением «Кодс» Касем Сулеймани побывал в июле в Москве, чтобы наладить взаимодействие с Путиным в рамках проведения новой военной операции. В Сирии Иран согласился применять свою идеологическую мощь, вести активную разведку и задействовать своих солдат. А Россия обеспечила современную военную мощь. Прагматики тоже считают Сирию важным союзником, но они испытывают гораздо меньше привязанности к Асаду. Как в Сирии баланс сил сместился в сторону Асада, так и в Иране он сдвинулся в сторону Хаменеи.
Для Хаменеи, продолжает автор, Путин сегодня является более надежным партнером, чем когда бы то ни было: «Путин точно так же, как и он, испытывает страх перед инспирируемыми США „цветными революциями“. Хотя два лидера могут по-разному смотреть на стратегическую ценность Сирии, оба они понимают, насколько она важна для антиамериканской внешней политики и для их собственного выживания внутри своих стран. В России антиамериканская политика Путина обеспечила ему солидные рейтинги популярности, которые выросли еще больше в связи с его новой „авантюрой“ в Сирии. В отличие от него, Хаменеи очень трудно заручиться поддержкой населения, которое на выборах 2013 года подавляющим большинством проголосовало за Роухани, выступавшего за сотрудничество, а не за конфронтацию с США».
Отношения с Москвой могут дать Ирану и обратный результат. Пожалуй, сегодня Иран уже не очень верит в то, что Соединенные Штаты — это «Большой Сатана», и он может вознаградить Роухани на будущих выборах за заключение ядерной сделки. Кроме того, Тегеран и Москва действительно расходятся в некоторых конкретных устремлениях и замыслах, скажем, в вопросе о степени вмешательства в Сирии, и между двумя этими странами издавна существует взаимное недоверие. И умеренные, и консерваторы в Иране полагают, что Россия длительное время использует Тегеран в качестве разменной монеты, строя свои отношения с США. Россия может ограничить свое сотрудничество с Ираном, что она уже делала, отложив пуск атомной электростанции в Бушере и отказавшись от поставки комплексов С-300. При этом она заключала сделки с Вашингтоном. Такие факты «предательства» усиливают позиции умеренных иранцев, которые выступают против сотрудничества с «Малым Сатаной» (Россией) и настаивают на прямых переговорах с «Большим Сатаной», пишет Foreign Affairs.