Спустя три недели после начала операции российских ВКС в Сирии, мы видим причудливое сочетание бравурных комментариев российского командования, доходящих до утверждений об уничтожении основного военного потенциала боевиков и изрядного разочарования «массового наблюдателя» незначительными темпами наступления «криворуких арабов». При этом заявления первого выглядят как неуклюжая пропаганда, а разочарование второго основаны на недоразумении.
Начнём с масштаба решаемых задач и времени их решения. Как выглядят боевые действия в достаточно «урбанизированной» и густонаселённой местности с не самым простым рельефом?
Возьмём ближайший пример. Чечня представляет собой «прямоугольник» протянувшийся на 170 км с севера на юг и 100 км с запада на восток, горы занимают 35% территории. Население, сосредоточенное почти целиком в равнинной части и предгорьях, на 1999-й год составляло 1,16 млн человек.
Численность федеральных сил, задействованных в активной фазе второй чеченской войны, составляла 80 тыс. Им противостояли, по официальным данным, 22 тыс. боевиков, однако, насколько можно судить, фактически участвовало в активных боевых действиях вдвое-втрое меньше. Тем не менее, федеральной армии понадобилось пять месяцев, чтобы занять основную территорию республики и выбить боевиков из последнего крупного населённого пункта.
Что касается сроков взятия отдельных пунктов, то они выглядят примерно так. Грозный, с довоенной численностью населения 399 тыс. человек и соответствующими размерами удалось взять за пять недель, при этом 17,5 тыс. группировке федеральных сил противостояли, по наиболее детализированной оценке Геннадия Трошева, 3 тыс. боевиков. На момент выхода Басаева из Грозного, войска контролировали менее половины территории города. Штурм столицы ваххабитского анклава в Дагестане — Карамахи — занял две недели, при населении села в 5 тыс. человек. Иными словами, бои в плотной застройке с упорным противником, в достатке снабжённом противотанковыми средствами — это долгий «процесс».
Теперь посмотрим на Сирию. Полностью занятая «умеренными террористами» провинция Идлиб — примерно втрое меньше Чечни по территории, однако сопоставима с ней по довоенному (и нынешнему) населению, при этом местность гориста. Джобар, контролируемый боевиками район Дамаска, имел довоенное население порядка 300 тыс., при этом представляет собой комбинацию промзон и многоэтажной застройки; численность «гарнизона» оценивается в 5 тыс. человек (вероятно, цифра традиционно завышена, однако речь в любом случае идёт о нескольких тысячах). Алеппо — только город — это «шесть Грозных». Иными словами, масштаб задач, стоящих перед сирийской армией и группировкой ВКС, более чем на порядок превышает таковой в Чечне.
Посмотрим, какими силами их решают. Российское авиакрыло в Сирии состоит только из полусотни летательных аппаратов, из которых ударных самолётов — 30. В итоге количество самолётовылетов, хотя и превышает на пиках 80, обычно находится в пределах 60. При этом суммарная численность антиправительственных формирований достигает, по наиболее распространённым оценкам, порядка 50−60 тыс., а территория, находящаяся под контролем мятежников, весьма значительна.
В этих масштабах операция ВКС России выглядит крайне «компактной». Для сравнения, в бомбардировках Югославии, отнюдь не приведших хотя бы к нейтрализации югославской группировки в Косово, изначально было задействовано 282 ударных самолёта, позднее их количество выросло до 639. В операции против Ливии задействовали порядка сотни «ударников», совершивших 8941 боевой вылет.
Впрочем, это западные операции против «полноценных государств». Однако и в Чечне во время активной фазы операции ежедневное количество самолётовылетов доходило до 200.
Западная модель воздушно-наступательной операции, впрочем, предполагает использование крылатых ракет, эффективно дополняющих классические авиационные удары — и они были нанесены. Посмотрим, насколько это дополнение может быть эффективным в нашем случае.
Модификация «Калибра» для ударов по стационарным целям (3М14) — примерный аналог «Томагавка» (с некоторыми нюансами — из-за большей длины отечественных торпедных аппаратов, из которых в том числе запускаются КР (8,44 м против 6,25 у западных ТА) отечественная ракета так же получает двухметровую фору по габаритам). Масса фугасной боевой части одинакова у обеих КР (450 кг). По сути, одна КР равноценна одной авиабомбе. Всего по 11 целям было запущено 26 отечественных «топоров» с Каспия.
Прежде всего, использование «Калибров» имеет чисто военные мотивы и связано с ограниченными возможностями размещённой в стране группы ВКС. В итоге при подготовке к наступлению удары авиации оказалось необходимым дополнить ударами КР морского базирования. Безусловно, рассчитывался и пропагандистский эффект.
При этом количество запущенных из Каспия ракет близко к полному «залпу» флотилии (32 ракеты).
Что касается Черноморского флота, то в его состав недавно вошли два малых ракетных корабля, аналогичные «каспийским»; их дополняет вооружённая «Калибрами» ПЛ «Новороссийск», способная на «четырёхракетный» залп. Аналогичный «Ростов-на-Дону» прибудет в Новороссийск только в декабре. Два сторожевых корабля проекта 11 356 пока проходят испытания. Иными словами, потенциал применения крылатых ракет морского базирования на южном направлении пока невелик.
Едва ли особенно много и самих «боеприпасов» — производитель «Калибров», ОКБ «Новатор», находится не в лучшей форме. Так, 56,7% оборудования имеет возраст от 20 лет и выше. В данный момент идёт модернизация производства, но она неизбежно встретит трудности в связи с санкционными ограничениями. При этом, видимо, производственные проблемы и ограниченная серия ведут к значительной стоимости. Так, контрактная цена их импортных аналогов при поставках в Индию составила $ 6,3 млн за «штуку».
При этом следует понимать, что пуск 26 ракет в реальности не является выдающейся акцией. Во время югославской войны было применено 298 крылатых ракет морского и воздушного базирования, во время ливийской операции было за один день запущено 110 «Томагавков».
Иными словами, сколько-нибудь эффективная поддержка наступления сирийской армии ударами крылатых ракет затруднена. В то же время текущее количество самолётовылетов составляет едва треть от того, что мы видели на пике чеченской кампании. Безусловно, количество не равно качеству, и эффективность ударов сейчас радикально выше, чем во времена, когда беспилотная «Пчела» с её слабыми характеристиками выглядела высокотехнологичным оружием. Однако, несомненно, что при таком составе группировки её возможности отстают от потребностей в разы.
В то же время несомненно то, что начавшееся наступление правительственных войск без мощной воздушной (авиационной или ракетной) поддержки не будет эффективным.
Численность войск сирийского правительства составляет порядка 150 тыс., и ещё около 100 тыс. приходится на ополчение, способное выполнять только функцию контроля территории. Иными словами, наиболее вероятно, что численность сил, задействованных в наступлении, заметно меньше «чеченских» 80 тыс. — при этом они пытаются наступать сразу на четырёх направлениях.
Что касается технического уровня, то 4-й штурмовой корпус, долгое время создаваемый в Латакии и не бросаемый в бой по частям, несмотря на сложную обстановку, в действительности демонстрирует весьма нетривиальные проблемы с материальной частью. Использование в наступлении устаревших танков, практически прозрачных для многочисленных противотанковых средств боевиков, чрезвычайная «разносортица» и архаичность ствольной артиллерии явно говорят об истощении резервов. При этом, если потери машин теоретически могут быть относительно быстро восполнены, то потери часто гибнущих квалифицированных экипажей — безусловно нет (следует учитывать, что огромная часть «кадровых» довоенных танкистов погибла за предыдущие годы долгой войны).
Между тем, САА противостоит группировка, в разы превосходящая по численности активно воевавших боевиков во «второй» Чечне. При этом сирийская «оппозиция» гораздо лучше «коллег» оснащена противотанковым вооружением — если на Кавказе использование противотанковых ракет боевиками было редкостью даже во время первой кампании, а во время второй практически не зафиксировано, то в Сирии количество современных ПТРК исчисляется сотнями. При этом заявления основных спонсоров «оппозиции» — таких как Катар, не далее как 22 октября угрожавшего военным вмешательством — оставляют мало сомнений, что поставки оружия будут продолжены.
Вывод достаточно прост. Без расширения российского военного присутствия эффективное наступление нереально, при этом возможности действующей авиабазы «Хмеймим» ограничены полусотней ударных самолётов. Иными словами, перед Москвой стоит выбор между безрезультатной акцией со всеми геополитическими и имиджевыми издержками или более масштабным вмешательством.
С большой степенью вероятности, нынешнее присутствие изначально планировалось как первая волна «экспедиционной» активности. Иракская газета Al-Raid со ссылкой на источник в координационном центре в Багдаде сообщила, что командование российской группировки в ближайшей перспективе намерено увеличить количество самолётовылетов до 200, что предполагает практически утроение её численности. Это можно было бы счесть журналистской уткой, однако существует ряд признаков, указывающих на будущее наращивание сил.
Во-первых, речь о росте активности «сирийского экспресса» в его традиционной форме. Так, 17 октября через Босфор прошли сразу два десантных корабля — «Николай Фильченков» и «Саратов», 21-го — «Ямал», 23-го за ними последовал «Королёв». Западные источники также отмечают резкое усиление «гражданского» трафика в сирийских портах — стоимость фрахта контейнеровоза в Сирию увеличилась на четверть.
Во-вторых, флот закупает транспорты — достоверно, в Турции приобретено 8 единиц. Параллельно идёт экстренный набор экипажей для них. Теоретически, эта «линия» экспресса позволит перебрасывать в Сирию порядка 1000 тонн грузов ежедневно.
В-третьих, отмечено усиление активности авиации в Крыму.
При том складывается впечатление, что нынешнее наступление, возможно, направлено прежде всего на расширение сети баз, которые можно будет безопасно использовать и нормально обеспечивать. Так, ликвидация мятежного анклава к северу от Хомса позволит, кроме всего прочего, снабжать расположенную в окрестностях города крупную базу. Действия к востоку от Алеппо прямо направлены на деблокаду осаждённой авиабазы.
Выводы просты. Значительных успехов без расширения российского военного присутствия и поставок вооружений достичь не удастся. И присутствие, вероятно, будет расширено. В то же время в любом случае успехи не будут быстрыми. При этом наименее удачным вариантом будут полумеры, завышенные требования к союзникам и, тем более, поспешное сворачивание операции в том неизбежном случае, если быстрые успехи не будут достигнуты.
Ближневосточная редакция EADaily