Экосистеме наплевать на бизнес, она защищается всеми средствами — эколог

Суровое лето 2019-го запомнится, кроме холодов, еще и чрезвычайными ситуациями. Мощнейшие лесные пожары в Сибири, гибель детей в летнем лагере на Дальнем Востоке и другие страшные ЧП. У совершенно разных событий много общих причин. Сокращение среды обитания, бесхозяйственность, упадок государственной системы экологического мониторинга, безграмотность и населения, и агентов хозяйственной и экономической деятельности. О глубоких причинах захлестнувших Россию природных катастроф и бедствий — интервью EADaily с экологом, системным аналитиком природных катаклизмов Павлом Бобровниковым.

— Можем ли мы сказать, что наблюдаем сейчас повышение количества природных чрезвычайных ситуаций? Вы писали о том, что в советское время после любого экологического бедствия в бюджет вносилась строка с расходами, предусмотренными на профилактику возможных подобных происшествий в будущем. Система мониторинга разрушена?

— Если говорить в контексте лесных пожаров, то надо разделить — мониторинг это мониторинг, а значение имеет еще рекультивация. То есть поддержание баланса. Мониторинг можно делать и из космоса. Но в этом случае, если мы говорим о лесных пожарах в Сибири, мы не имеем полной картины начала процесса. Это скрыто от нас. В стародавние времена мониторинг вели служба пожарных и в большей степени лесники. Это не только строка расходов в бюджете, это еще и нормативка по привлечению ресурсов. Сельское население, студенты и стройбат, плюс служба лесников.

Задача службы лесничих — убрать первопричины возникновения пожаров. То есть сухостой, заросли кустарников и травы. С травой и кустарником хорошо справлялось сельское хозяйство — покосы, окосы, стада скота в лесу. Плюс расчистка леса под поля. Конечно, пожары были, но не столь масштабные. Ныне лес предоставлен сам себе, следовательно, как биоценоз за пару-тройку столетий придет к собственному балансу как по структуре растительности так и животных. Насколько уютно будет человеку рядом с таким диким лесом, это уже проблемы человека, а не леса. Напрашивается простой выбор: или лес с человеком, или без него. Если с человеком, то встает вопрос, а где средства на ресурсы. Возможно, лес интересен как основа бизнеса, но это огромные площади и не все так просто. Дерево растет долго, а кормовая база проигрывает сельскохозяйственным лугам. Так что вряд ли это будет хороший бизнес. Скорее всего, это должно быть приоритетом государственной политики, а это строчка расходов в бюджете. Горит лес или нет, его надо облагораживать ежегодно. Мониторинг сам по себе ничего не даст, на мой взгляд. Будто не знали что горят леса. Знали, а вот тушить, особенно в непролазных чащах, дорого и сложно. Самолет может и не дать результата. Вообще, начинать надо с простой вещи — культуры лесопользования. Именно в ней заложено, что, за чей счет и какими ресурсами. А уж пожарка — это как часть общего процесса. А сейчас получается так, что, скорее всего, на бумаге мало что изменилось, а вот на деле все наоборот. И тут проблема не только в лесе, но и в разрушении социальной инфраструктуры.

— Вы имеете ввиду сокращение количества населения и сопутствующие проблемы?

— Да. Плюс ведение хозяйства. Сам по себе человек — это грибы и ягоды. А вот скотинка — это уже выпас, плюс сено, то есть убираем сухостой и кусты. Далее. Деревня превратилась в город или ушла в город, значит, минусуем печи на дровах. А значит, нет размежевания леса и уборки валежника. Кроме того, раньше, дабы получить эти блага надо было поработать на лесника — позаниматься посадками и очисткой. Соответственно, сёла в силу потенциальной опасности сами мониторили огонь в лесу, а местная власть организовывала противопожарные мероприятия типа опахивания и разреживания. Потом эти функции начали отдавать леспромхозам. Что принципиально, это не только заготовка древесины, но и очистка вырубок, посадки и культивирование, также важно наличие лесных дорог. Ныне на вырубки лучше не смотреть. Это не вырубки это вандализм. Лесник — это бог в лесу. Он знал всю структуру участка, где какие деревья, какой кустарник какие травы.

— Эта структура лесопользования, как понимаю, полностью удалена ныне?

— Суть не только в разрушении структуры, а в том что не произошло ее замены по отношению к лесу. Началось это еще в Союзе, перестройка ускорила процесс. Однако на поддержание культурного слоя Союз выделял деньги, хоть и по остаточному принципу. Потом решили, что пусть это делает бизнес. Да, но только бизнес деревья пилит там, где лес легкий и на рекультивацию ему наплевать. Соответственно, и экосистеме наплевать на бизнес и всех остальных, она защищается всеми средствами. И дикий лес наступает на культурный. Но это только полбеды. Основная беда в том, что это наступление создает или создало мину замедленного действия. Процесс медленный, и необходимы десятилетия, дабы эта бомба взорвалась.

Можно напомнить историю торфяников под Москвой. Мелиорация — это хорошо, но обезвоженные торфяники взорвались, когда я учился в школе. Деревни, ушедшие в горящие ямы, это был ужас. Потом начали обводнять торфяники. До перестройки. Потом оптимизировали, а точнее плюнули, пока в начале века торф не бабахнул снова и столица не оказалась в дыму. Восстановили систему каналов и начали снова обводнять торфяники. С лесом в целом сложнее ситуация. Лес, как я уже сказал, это культура, если им не заниматься, он сам решит, что ему лучше. Действительно, пока гром не грянет, мужик точно креститься не будет.
Человек либо должен жить в той гармонии, которая нарабатывалась веками, либо приспосабливаться к тому, что дано. Те же лесные пожары. Веками человек культивировал лес и лес платил той же монетой, обеспечивал его лесное благополучие. Но как только человек плюнул на вековую культуру, лес начал гореть. В лесных пожарах с точки зрения биоценозов ничего трагичного нет. Выгорает только то, что неспособно к жизни, и жизнь в лесу восстанавливается быстро.

Или река. Или море. Либо паводки и очищение русел, либо спасательные операции и сероводород. Во времена моего детства построить дом в зоне паводков было признаком безумия, а ныне это мода. Пардон, люди, а вы ничего не перепутали. Рано или поздно экосистема взорвется, это факт. А потом нищие и убогие пойдут клянчить по Руси-матушке, дескать, природа обидела. Я не против прогресса, более того, прогресс может помочь достичь гармонии гораздо меньшими усилиями (например, рекультивация леса), однако ныне прогресс направлен только на добывание, а значит, расплата неминуема.

— Вы сказали, что люди стали строить и вообще вести хозяйственную деятельность там, где этого делать нельзя. Так, например, было под Туапсе, где частными домами было застроено русло горной реки, что и предопределило трагедию. Какие еще есть примеры такого безграмотного подхода?

— Дорожное движение, например. Казалось бы, все понимают риски, но нет, эффект двух одиночеств силен, хорошо если без трупов.

Еще пример, это «человейники» без инфраструктуры — садов, поликлиник, дорог. Пока коробки пусты, и ладно бы, но когда люди начнут жить, точно, что на определенном этапе, когда плотность людей повышается, начинается социальный взрыв. Хотя, казалось бы, почему бы на этапе выбора жилья не задать простые вопросы.

Это же касается трагедии на Дальнем Востоке, где погибли дети. Палатка сгорает за 16 секунд, выгорает напрочь, посему время эвакуации в армии из палатки 11 секунд. Кроме того, в палаточных лагерях категорически запрещены любые источники открытого огня. Руководители — взрослые дяди и тети. Понятно, что холодно, так купите и поставьте обогреватели, соответствующие требованиям безопасности. Но, как всегда, жадность и авось привели к трагедии. Неужели непонятно, что у детей всегда притуплено чувство опасности и любое оборудование должно соответствовать жестким нормам безопасности, инспекции по безопасности должны быть постоянными?

Беседовал Антон Кривенюк