В ожидании сатисфакции: примет ли Навальный вызов Золотова?

Публичный вызов на дуэль оппозиционного блогера Алексея Навального со стороны директора Росгвардии Виктора Золотова фактически отменяет четкое разграничение между системной и несистемной политикой, которое на протяжении многих лет пестовалось властью. Более того, вызвав Навального на ринг, татами или иное место выяснения отношений «по-мужски», Золотов перешагнул принципиальную для современного государства грань между собственно государственными интересами и личной сатисфакцией. Основную выгоду из этого может извлечь Навальный — особенно если вызов будет им принят.

Стоит вспомнить, что на дуэль Навального вызывают уже не в первый раз. В 2012 году сатисфакции от блогера требовал депутат Волгоградской областной думы Андрей Попков, которого Навальный в одном из своих постов обозвал «хряком едросовским». «Он даже не понимает, что хряк — это мощное, опасное и умное животное, которое имеет всех на своем пути. По сути, он сделал мне комплимент, пытаясь при этом нахамить», — парировал Попков, предложив Навальному встретиться на боксерском ринге в спортивном зале на улицы Хиросимы в центре Волгограда. После того, как вызов был проигнорирован, Попков появился в московском офисе Фонда борьбы с коррупцией, чтобы передать приглашение лично — правда, вновь безуспешно. Все это, по большому счету, была нехитрая пиар-акция, которая не принесла ее исполнителю политических дивидендов. После очередных выборов в волгоградскую облдуму в 2014 году Андрей Попков остался без депутатского мандата.

Можно освежить в памяти и другой эпизод — начала 1995 года, когда министр обороны РФ Павел Грачев назвал во время пресс-конференции «гаденышем» председателем комитета по обороне Госдумы Сергея Юшенкова, который занимал резко негативную позицию по поводу военных действий в Чечне. Это высказывание обернулось большим скандалом: Юшенков подал в суд на Грачева за оскорбление, и суд даже признал министра виновным, но сразу же амнистировал в связи с 50-летием Победы.

Однако выступление Виктора Золотова в официальном канале Росгвардии в Youtube в принципе отличается от двух отмеченных инцидентов. Депутат Попков и до вызова Навального на дуэль имел устойчивую репутацию политического фрика, и его пикировка с блогером изначально воспринималась как анекдот. А Павел Грачев и Сергей Юшенков, по сути, находились в сопоставимых весовых категориях — федерального министра-генерала и главы думского комитета в звании полковника. Совсем другое дело Виктор Золотов, руководитель одной из главных силовых структур страны, и Алексей Навальный, находящийся под арестом деятель уличного протеста и сетевой активист, которому отказано в доступе в «системную» политику даже на символическом уровне. Как известно, имя Навального в принципе не упоминает в своих публичных выступлениях президент Владимир Путин, даже если ему задают о Навальном прямой вопрос. И вот Навальный наконец получает свои «15 минут славы» из уст человека, которого считают одним из самых близких к Путину.

Многие комментаторы сразу же начали задаваться вопросом, было ли согласовано выступление Золотова лично с Путиным. Вопрос любопытный, но не слишком принципиальный для понимания сути случившегося. Равно как и вопрос о том, соответствует ли демарш Золотова Дуэльному кодексу Василия Дурасова, в первом же пункте которого сказано, что «дуэль может и должна происходить только между равными». Апелляция к этому документу в контексте выступления Золотова дает богатую почву для известных рассуждений о формировании в России нового сословного общества, и мотивация, озвученная самим Золотовым, на первый взгляд, соответствует такой интерпретации: «В своем выступлении вы в отношении меня допустили оскорбительные клеветнические измышления. И знаете, вот в офицерской среде не принято просто так прощать это. Испокон веков еще подлеца били по лицу и вызывали на дуэль».

Но сам факт проведения в той или иной стране дуэлей и подобных им мероприятий отнюдь не является неотъемлемым признаком наличия в этой стране сословного общества (и наоборот). Например, французский математик-вундеркинд Эварист Галуа был убит на дуэли в возрасте 20 лет в 1832 году — в правление Луи-Филиппа, короля-буржуа, который принял титул «короля французов», подчеркивавший окончательное преодоление сословных барьеров. Правда, к тому моменту выяснение отношений на пистолетах или шпагах во Франции уже действительно воспринималось как анахронизм — а все благодаря тому, что еще в 1626 году король Людовик XIII с подачи своего первого министра кардинала Ришелье издал знаменитый благодаря роману «Три мушкетера» эдикт о запрете дуэлей. Произошло это, заметим, в стране с классической сословной структурой общества, которая просуществует еще более полутора столетий.

Очевидной мотивацией Ришелье для запрета дуэлей были ежегодные потери, которые французское дворянство несло от поединков. «Благодаря этому исступлению погибает большое количество нашего дворянства, которое является одним из главных устоев государства», — говорилось в эдикте 1626 года, и уже год спустя в Париже были публично казнены два графа де Монморанси, устроивших дуэль в центре Парижа. «Мы перережем глотку либо дуэлям, либо эдиктам вашего величества», — якобы заявил по этому поводу Ришелье.

Дворянство в эдикте, запрещающем дуэли, было названо одним из главных устоев государства, и ради его же собственной безопасности государству пришлось лишить его одного из главных сословных атрибутов — права на сатисфакцию вплоть до летального исхода. Тем самым, если домыслить известную средневековую концепцию «двух тел короля», государство предъявило свои права не только на политическое тело дворянина, но и на его естественное, физическое тело. Однако в более широком контексте эта трогательная забота о сохранении человеческого капитала была лишь одним из многих элементов масштабного процесса отделения государственных функций от конкретных людей, образцом которого традиционно и считается Франция.

«Процесс формирования государства в одной из его частей можно было бы назвать „дефамилизацией“, — утверждает в своих лекциях о государстве знаменитый французский социолог Пьер Бурдьё. — Речь о том, чтобы выйти из логики семейного, домашнего, чтобы прийти к другой логике… Назначенные служащие получают юридические гарантии и наказываются они тоже в соответствии с юридическими правилами: они подчиняются общему праву, и это отличает их от других; они подчиняются общему праву и имеют легальные полномочия».

Тут следует вернуться к выступлению Виктора Золотова и обратить внимание на его внешний антураж: директор Росгвардии появился на экране в форме, а в качестве канала вещания был выбран официальный аккаунт возглавляемой им службы на Youtube. И первоначально выступление Золотова действительно было речью государственного мужа, продиктованное конкретным поводом — опубликованным организацией Навального расследованием, где говорилось о нарушениях при закупках продовольствия для Росгвардии.

Но далее Золотов неожиданно уходит от темы закупок, обращаясь к своей декларации о доходах, которой Навальный «несколько лет машет, как тряпкой», и мгновенно переходя тонкую грань между публичным и личным. Фраза «Я действительно небедный человек» становится точкой невозврата — за ней сразу же следует резкая смена риторики: «В отличие от вас, когда вы еще только садились на горшок, я отслужил в армии, работал на производстве, был, кстати, ударником коммунистического труда, и потом занимался бизнесом». И если в первой части выступления то тут, то там появляются официальные формулировки наподобие «питания личного состава», «содеянное» или «ценовая составляющая», то вторая — уже сплошное «человеческое, слишком человеческое»: «Вы знаете, вы гнилые внутри, трухлявые. У вас нет ни духовности, ни нравственности — абсолютно ничего. Вы просто перекати-поле» и т. д. — вплоть до той самой фразы, где Навальному обещана «ответка». Возможно, такая форма выражения была бы вполне адекватной, появись Золотов на экране в спортивном костюме, а не в форменном мундире — отсюда и зашкаливающая общественная реакция на его заявления. До недавнего времени из системных политиков подобные высказывания мог позволить себе разве что Владимир Жириновский, на минувших выходных, кстати, отметившийся очередной дракой на митинге сторонников Навального против повышения пенсионного возраста.

Открытый финал выступления Виктора Золотова — «Не затягивайте с сатисфакцией, и до встречи» — заставляет предположить, что «ответка», теперь уже со стороны Навального, не заставит себя ждать. Реакции может быть как минимум две. Первая — Навальный, выйдя из-под ареста, подает на Золотова в суд по факту угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119 УК РФ). Вторая — Навальный принимает вызов на дуэль. Такое решение будет самым выигрышным для Навального не только с точки зрения медийного эффекта, но и в сугубо правовом плане, ведь этот гипотетический поединок еще нужно как-то организовать таким образом, чтобы избежать встречи статьей 116 Уголовного кодекса (побои), и забота об этом точно не ляжет на Навального. Супертурнир под эгидой дагестанского бойца Хабиба Нурмагомедова, на днях давшего «ответку» певцу Егору Криду и рэперу Тимати, выглядит едва ли не самым уместным форматом для очередного шоу общества спектакля.

Тем не менее, у Виктора Золотова остается пока неиспользованный ход — судебный иск к Фонду борьбы с коррупцией. Именно по такому пути пошел миллиардер Алишер Усманов, чьи видеообращения к Навальному в свое время тоже наделали немало шума. Но на этом формате бизнесмен не остановился, и в мае прошлого года Люблинский районный суд Москвы обязал Навального удалить публикации об Усманове и опубликовать опровержение. Судебная система, несомненно, и в этом случае будет на стороне Золотова. «Иногда с бессовестной клеветой нужно бороться любыми способами», — заявил сразу после выступления генерала пресс-секретарь президента Дмитрий Песков.

Наконец, не стоит сбрасывать со счетов и близкие к конспирологическим интерпретации мотивов, побудивших Золотова на столь эпатажное выступление. Позиция Навального в российском политическом поле на протяжении последних шести лет исключительно двусмысленна. Все началось с того, что Навальный фактически «отделался легким испугом» в рамках «болотного дела», проходя по нему всего лишь свидетелем. Реальные сроки получили совсем другие люди, а Навальный как ни в чем не бывало стал кандидатом в мэры Москвы в 2013 году и занял на выборах второе место. Исполнить свою заветную мечту — стать кандидатом в президенты России — блогер-популист не смог, хотя ряд вполне респектабельных СМИ работали на его раскрутку как «единственной альтернативы» на протяжении нескольких лет. Постоянное присутствие в новостной повестке Навальный обеспечивал привычными методами — публикацией расследований и уличными акциями, в которых он, в конечном итоге, сделал ставку на молодежный протест. По большому счету, за все это Навальному ничего не было: самой строгой санкцией в его отношении за последние пару лет стал арест на 30 суток, под которым он находится сейчас. В то же время регулярно предъявляемые Навальному подозрения, в очередной раз прозвучавшие в выступлении Виктора Золотова, — прежде всего в том, что его деятельность спонсируется из зарубежных источников, — более чем серьезны, и отсутствие какой-либо официальной реакции на эти предположения выглядит весьма двусмысленно.

Поэтому версия, согласно которой главным мотивом выступления Золотова стало недоумение от того, что Навальный при всем его послужном списке по-прежнему отделывается административными сроками, не лишена оснований. Столь же внимательно стоит отнестись к небезызвестному мнению, что блогера регулярно используют в качестве «сливного бачка» в различных внутриэлитных конфликтах, в один из которых, предположительно оказался втянут Виктор Золотов. Но неизменным остается одно: на протяжении всей своей политической карьеры Навальный оставался беспринципным популистом, готовым на любую провокацию ради поддержания медийного напряжения вокруг своей персоны. Поэтому постепенное признание за Навальным политической субъектности, пусть и в такой своеобразной форме, как в выступлении Золотова, выглядит тревожным симптомом. История с вызовом на дуэль вряд ли забудется быстро и способна принести Навальному долгосрочные политические очки.

Николай Проценко