«Балканизация Украины»: Киеву предлагают сменить макрорегиональный ориентир

29 января 2018 года на ресурсе Европейского совета по иностранным отношениям (European Council on Foreign Relations, ecrf.eu) было опубликовано экспертное предложение Гюнтера Фелингера и Андреаса Умланда под весьма интригующим и провокационным заголовком «Почему Украине следует стать балканской страной».

Авторы. Австрийский экономист Гюнтер Фелингер является председателем неправительственной организации «Европейцы за налоговые реформы» и членом совета «Действующей группы за европейскую и экономическую интеграцию Южных Балкан». Немецкий политолог и специалист по постсоветскому пространству Андреас Умланд является сотрудником Института за Евро-Атлантическое сотрудничество в Киеве. С 2013 года Умланд получил дополнительную известность своими многочисленными экспертными комментариями по украинскому кризису.

К предложению Фелингера и Умланда «балканизировать» Украину надо отнестись серьезно, как по экспертной площадке обсуждения проблемы на ECRF, так и по направлению деятельности экспертов, давно работающих в рамках евро-атлантической политики. Кроме того, за деятельностью австрийского и немецкого экспертов — один работает по Балканам, а другой по Украине, просматривается известная политическая традиция известного блока Центральных держав, в рамках которого в тесной кооперации и сотрудничестве с разделением труда по направлениям сотрудничали Австрия и Германия, обеспечивая экспансию блока на Балканы и «Восток».

В чем видится главный смысл предложения Фелингера и Умланда «балканизировать» Украину? После того, как определилось, что вопрос вступления Украины в Европейский союз закрыт в ближайшей обозримой перспективе, а содержательная повестка евроориентации оказалась исчерпана содержательно и в пропагандистском плане продвинутой Ассоциацией и предоставлением «безвиза», необходимо найти новую канву для европейских устремлений украинцев. Т. е. новую морковку. В этой связи Фелингер с Умландом на пару и предлагают «украинским политикам, дипломатам, журналистам и интеллектуалам» обратить внимание на то, как страны Юго-Восточной Европы в настоящее время готовятся к вступлению в Европейский союз. Фелингер и Умланд полагают, что Киев «мог бы ускорить свою собственную европейскую интеграцию», вступив в ряд форматов сотрудничества ЕС с балканскими странами, «специально предназначенных для подготовки западнобалканских государств к их будущему членству в ЕС». Но, фактически, проект «балканизации» Украины адресован не только Киеву, но и Брюсселю. Евросоюз должен перенаправить Украину в другой коридор своей внешней политики. Напомним, что на сегодня Европейский союз имеет две институализированные политики партнерства с «соседями»: одна балканская, для нее введено специальное понятие — «Западные Балканы», другая «Восточное соседство» — для пяти постсоветских государств — Белоруссии, Украины, Молдовы, Грузии, Армении и Азербайджана. Фелингер и Умланд предлагают подключить Украину к балканскому формату политики соседства ЕС. Определенный резон в предложении Фелингера и Умланда имеется. Политика «Восточного партнерства» не имеет необходимой целостности, а поэтому и институализированной глубины, из-за непоследовательности евроустремлений постсоветских государств ее членов, вызванной присутствием российского вектора и региональной разобщенностью. Тройка закавказских республик геополитически обращены к Ближнему Востоку и Турции, а тройка государств к западу от РФ — являются буфером между Россией и ЕС. Только из-за своей географии «Восточное партнерство» не может быть цельным.

Между тем, евроатлантическое присутствие ЕС и НАТО на Балканах после югославской войны и включения в Евросоюз Румынии, Болгарии и Хорватии является действительным фактом, а не проектом. Черногория, Косово и БиГ превратились в несостоявшиеся государства, находящиеся либо под прямой и косвенной опекой, либо, как Косово, под военной оккупацией.

Фелингер и Умланд признают, что Украине нелегко будет преодолеть «скептицизм европейской общественности относительно ее будущего членства в ЕС». Они признают, что «западный политический класс» негативно воспринимает «потенциал» Украины. Поэтому «западные европейские политики и дипломаты избегают задач, обязанностей и затрат, связанных с присоединением Украины». Кроме того, по их словам, «некоторые западные государства боятся России и не склонны рисковать ростом напряженности с Москвой». Фелингер и Умланд критикуют Украину за неверно расставленные акценты в ее евроориентированной внутренней и внешней политике. По их словам, украинцы склонны расценивать свое вступление в ЕС с «несколько манихейских позиций». Манихейство, это когда украинцы выступают с явно антирусских, антиевразийских и прозападных позиций, представляя свою страну как оплот Европы против восточного варварства. Фелингер и Умланд пишут: «Этот аргумент может быть правдой или нет, но он не очень действует в Западной Европе. ЕС не определяет себя в оппозиции к Москве так, как это делает Киев». «Концепция европеизации Брюсселя заключается в умиротворении и объединении континента посредством более глубокой экономической интеграции, частичного культурного сближения, кумулятивной бюрократической стандартизации и все большей демократизации. Обеспечение гарантий безопасности, международная интеграция, геополитический вес и даже некоторая невоенная коллективная оборона против чужих, прежде всего через экономические рычаги ЕС — являются неотъемлемой частью этого процесса. Последние выгоды особенно привлекательны для Украины. Но они не являются ключевыми факторами или основной целью ЕС. Способ функционирования Союза — это скорее накопление детских шагов, ведущих со временем к качественным изменениям в неопределенном направлении, а не реализация грандиозных схем изменения мира в соответствии с четко определенным конечным результатом. Украинские дипломаты и эксперты, конечно, знакомы с особенностями постмодернистского характера европейской интеграции и ее последствиями за пределами ЕС. Тем не менее, широкая политическая и интеллектуальная элита Украины — и особенно ее партийные лидеры — еще недостаточно усвоили, что Украина может стать полноценной частью этого процесса, только серьезно приспособившись к нему. Часто напыщенная риторика украинских представителей, различные пиар-кампании, чрезмерно эмоциональные призывы, радикальные исторические рефрены и многие символические жесты понятны. Их следует рассматривать на фоне эпической конфронтации Украины с российским империализмом, из-за огромных страданий и тысяч смертей, вызванных продолжающейся гибридной войной Москвы против Киева, а также продолжающейся наивностью многих западников в отношении характера путинизма. Таким образом, для Украины сегодня ЕС вдвойне привлекателен, как откровенно экономический проект, так и косвенный поставщик безопасности. Тем не менее, ЕС не может изменить бюрократическую, а не геостратегическую логику своей деятельности из-за российско-украинской войны. Дальнейшие успехи в европейской интеграции Украины, таким образом, должны будут следовать затянутым процедурам».

Для создания «затянутой процедуры», Фелингер и Умланд и предлагают, «целесообразно» переориентировать Украину на балканское направление европейской интеграции, чтобы «украинцы могли использовать опыт и институты западнобалканских стран и узнать из бывших югославских республик, как они достигли своих нынешних позиций по отношению к Брюсселю». Здесь Фелингер и Умланд указывают на то обстоятельство, что «после войны в Косово Европа построила сложную инфраструктуру региональных реформ для Юго-Восточной Европы, что привело к значительному прогрессу в „европеизации“ Балкан, т. е. юридическому и практическому включению в рамки сообщества ЕС».

Фелингер и Умланд предлагают Украине для начала изучить вопрос о том, может ли она присоединиться к некоторым из этих региональных механизмов, а потом и попытаться «как можно больше» принять участие в разработке системы подготовки членов, созданной для западнобалканских государств.

ЕС создал 16 органов для содействия транснациональной интеграции в бывшей Югославии и Албании:

— Совет регионального сотрудничества (RСС);

— Центральноевропейское соглашение о свободной торговле (CEFTA);

— Региональная инициатива по борьбе с коррупцией (RAI);

— Сеть здравоохранения Юго-Восточной Европы (SEEHN);

— Юго-Восточная рабочая группа по региональному и местному развитию, (SWGRRD);

— Центр общественного агентства занятости для Юго-Восточных европейских стран (CPESSEC);

— Региональный центр молодежного сотрудничества (RYCO);

— Центр укрепления правопорядка Юго-Восточной Европы (SELEC);

— Центр сотрудничества в области безопасности (RACVIAC);

— Инициатива реформы образования для Юго-Восточной Европы (ERISEE);

— Региональная школа государственного управления (RESPA);

— Региональный центр готовности к стихийным бедствиям (DPPI);

— Центр изучения предпринимательства Юго-Восточной Европы (SEECEL);

— Центр превосходных финансов (CEF);

— Региональный экологический центр (REC).

Кроме того, существует еще и формат диалога на высшем уровне — т. н. «Берлинский процесс», который регулярно объединяет политических лидеров государств «Западных Балкан» и заинтересованных государств-членов ЕС. Неофициальная серия заседаний в этом формате была инициирована Германией в 2014 году под лозунгом «содействия политической стабильности и национальной безопасности стран-кандидатов из Юго-Восточной Европы».

Предлагаемое Фелингером и Умландом подключение Украины к вышеперечисленным органам и самому «Берлинскому процессу» помогли бы Киеву как практически, так и символически «постепенно войти в нынешнюю группу стран-кандидатов на вступление в ЕС». Если прямой путь в ЕС невозможен, то Украине стоит попробовать использовать дверь в него с балканского заднего двора Европы.

Смогут ли балканские страны-учредители этих региональных структур согласиться на членство в них Украины? Здесь Фелингер и Умланд указывают на прецедент Молдовы, которая официально являясь членом «Восточного партнерства» ЕС, уже вступила в большинство перечисленных структур Юго-Восточной Европы, включая RСС и CEFTA. Кроме того, по мысли Фелингера и Умланда, «членство Украины придаст дополнительный вес этим структурам из-за ее рыночного размера и геополитической значимости, как ключевой страны между Россией и Западом». И если «некоторые балканские элиты могут усмотреть в членстве Украины угрозу их доминированию в рамках нынешней интеграции в ЕС, тем не менее, следует прояснить тем балканским политикам и дипломатам, которые продвигают сближение своих стран с Западом, что в последнее десятилетие поддержка Украины стала маркером прозападной позиции для многих лиц, принимающих решения в Вашингтоне, Брюсселе, Лондоне и Берлине. Поэтому членство Украины в новых структурах Юго-Восточной Европы могло бы также помочь западнобалканским странам развивать свой имидж и отношения с США, ЕС и Германией». Таким образом, включение Украины в их группу, должно подтвердить их верность Западу.

Итак, Фелингер и Умланд предлагают дать новую «пищу» «огню» евроэнтузиазма украинцев. Украинские чиновники и высшие должностные лица начнут заседать в вышеперечисленных евробалканских организациях и форматах, а украинские НКО станут получать европейские гранты по линии Западных Балкан. Подпитка европейско-ориентированной политики продолжится.

Вместе с тем, нельзя не признать, что с геополитической точки зрения ориентация на Балканы исторических территорий, входящих в современную Украину, имеет солидную историческую традицию. При этом почти всегда балканский вектор совпадал с черноморским. Тут можно вспомнить и о временах Геродота, и о Киевской Руси с ее торговлей из «варяг в греки», попыткой князя Святослава создать центр своей «державы» на Дунае, христианизации и практическом участии в ней болгар, и об эпохе Руины, закончившейся турецким нашествием и турецким подданством гетмана Дорошенко и т. д.

Но вместе с тем, нельзя не признать, что предлагаемая Фелингером и Умландом «балканизация» Украины несет с собой негативные символы и смыслы. Здесь уместно вспомнить уже и о балканских войнах, и Балканах как пороховом погребе Европы, и о Балканах как месте постоянной хронической этнической розни и нестабильности. В современных государствах Центральной Европы — например, в Венгрии, негативные процессы деградации у себя дома даже принято определять как «балканизацию», понимаемую как отдаление от европейских стандартов.

Между тем, последние 20 лет в макрорегиональном аспекте своего европейского вектора Украина настойчиво пыталась переместиться из Восточной Европы в Центральную — присоединиться к Вышеградской группе (V4), состоящей из Польши, Венгрии, Словакии и Чехии. Для этого со стороны Украины предпринимались и практические шаги. Президенты Украины даже посещали для коллективной фотографии плановые встречи лидеров V4. Но теперь залогом балканизации Украины становится еще и порча ее отношений с соседями из Вышеградской группы — с Польшей и Венгрией. И вот как раз в этот момент, спустя четыре года после «майданной революции», Фелингер и Умланд предлагают Украине избрать другой не прямой, а «косой» по направлению к Европе макрорегиональный ориентир — стать Балканами, чтобы потом стать Европой. В этом просматривается очевидная злая ирония истории: хотели, как в Польше, а получилось, как в Албании, Македонии и Боснии-Герцеговине. Жернова Господни мелют медленно, но верно. Деградация равна балканизации. И поэтому «манихейство» в Киеве должно быть отставлено с признанием других, но, разумеется, только неевразийских реалий. Поэтому и претензии со стороны политиков и общественности Запада по части ценностей и коррупции к Киеву можно будет после официальной «балканизации» отменить. Чего с них взять? Ведь они же Балканы!

Аналитическая редакция EADaily